А вода протекаетИз лобных и впадинУвольняет себяИ идёт ЧусовойИдиот или нетА еврей или тожеНо плетёт изнутриРазжигая войнуАМЗ или светНа иглу и прощеньеУлыбаясь молчитКаждый как своему* * *На то смиренный человек клюёт ранетки с мёртвых яблоньЗасматриваясь в водный крест и в прорубьПеречёркнут за деньОн пересматривал себя — пока за мышь возилась вьюгаМетель себя переждала и переплавилаИспугаПредвосхищенье — он входил под своды тёплых снегопадов —Чужой еврей — степной калмык —И большего уже не надоНа то смиренный человек пересчитал свои убыткиИ Бог смотрел из всех прорех — как ленинВ первомай с открыткиОн пересматривал своё: хозяйство тёмные дорогиНикчёмное но ремесло ранеткиВысохшие ногиОн перемалывал себя переменял себя и льдиныВдоль чёрных яблонь и прудаГорелой глиныНа то смиренный человек клевал свои прорехи богуИ холод говорил как смех ноПо другомуНельзя и всходит из воды как сталь сквозь овныВсё тот же точный человекРанету кровный* * *Господи, что тридцать шесть просили,Оказались дальше от РоссииОт Урала и т. д. Что дальше? —Кажется: таджики и асфальтомВертикально залитое поле(На полях — денщик и нет убояБольшего, чем нам дано. Раздолье,Но и тело выглядит убого.).Господи, смотри в глаза мне — сколькоНадо говорить, чтобы молчать?Оказался дальше, чем скинхеды,И за всё придётся отвечать.Перед этим Томском и СвердловскомЕсли стыдно,— значит повод важен;Спирт без языкаСовсем не страшен,И таджик везёт меня назадГосподи, огромны километры и таджик.Как речи УфалеяНижнего и Верхнего под кожей —Кровоточат ангелы.
