и притянула к ним его голову.
— Помоги! Они болят! — простонала она, вставляя сосок ему в рот.
— А что нужно делать? — поддразнил ее Льюис.
— Сосать! Быстрее!
— Нежно или грубо? — уточнил он, продолжая поглаживать ее промежность.
— Как можно сильнее! — воскликнула Харриет, изнемогая от желания достичь пика блаженства.
Он улыбнулся и принялся сосать твердый сосок, стимулируя при этом наиболее чувствительные точки. Огненные ручейки пробежали по телу Харриет, перед глазами сверкнули молнии, мышцы таза сжались, и она наполнилась блаженным теплом.
Она услышала странный пронзительный звук и поняла, что это ее собственный крик. Тело ее изогнулось дугой. Льюис сжал губами сосок и стал быстрее массировать клитор. Наконец дрожь прекратилась, Харриет замерла, обессиленная, но удовлетворенная.
Слегка вспотев, она закрыла от удовольствия глаза, ощущая необычайную легкость. Воображение рисовало картины их чудесного соития, восстанавливая его в мельчайших подробностях.
Открыв глаза, она увидела, что Льюис, опершись на локоть, смотрит на нее с нежностью и обожанием.
— Может быть, хочешь еще? — Он улыбнулся.
— Это нечто неземное… Я не думала, что… Я не представляла, что такое возможно!
— Тебя ожидают еще более острые ощущения! Но не сегодня! — Льюис поцеловал ее в лоб и погладил по щеке. — Пожалуй, я покину тебя. Ты не будешь скучать?
— Но я не могу здесь остаться! Мне нужно вернуться к себе!
— Ерунда! Ровена сюда не заглянет, а утром ты встанешь раньше ее. Я хочу, чтобы ты была в моей постели, когда я сюда вернусь, закончив работу. Иначе я не усну.
Харриет вздохнула и согласилась, рассудив, что Льюису виднее. Ей хотелось вздремнуть после бурных ласк в нагретой постели. Вставать, спускаться к себе и ложиться в холодную кровать она была не в силах. Льюис поцеловал ее и вышел из спальни.
— Какого черта ты вызываешь меня по ночам? — раздраженно спросил у Льюиса Марк.
— Потому что именно в это время меня посещает муза!
— Но я не закончил работу над предыдущим эпизодом!
— Я придумал кое-что новенькое. Тебе придется потрудиться.
— Значит, идея фильма не сложилась в твоей голове целиком? — встревожился сценарист.
— Идея созрела, нужно изменить детали сюжета. Мой главный герой начинает питать к секретарше неж ные чувства.
— Он влюбляется в нее? — уточнил Марк.
— Нет, — покачал головой Льюис. — И тем не менее испытывает нечто большее, чем он предполагал. Из катализатора его чувств она превращается в личность, достойную сострадания и нежности.
— Но зачем это нужно? Ведь ей отводилась роль девушки, возбуждающей ревность в его жене и подталкивающей ее к тому, чтобы порвать с братом и жить только с мужем. Любопытно, кто сыграет роль секретарши? Одной лишь сексуальной внешности в данном случае мало, требуется умение изобразить глубокие чувства!
— Героя привлекает не красота этой девушки, ее-то у главной героини предостаточно, — задумчиво произнес Льюис. — Пожалуй, он заинтригован ее непредсказуемостью и умом.
— Значит, она все время ходит с задумчивым лицом? Кажется угрюмой?
Льюис раздраженно передернул плечами:
— Нет, разумеется! Угрюмые и озабоченные женщины малопривлекательны как в жизни, так и на экране. Вернее будет сказать, что поначалу она кажется герою немного замкнутой. Но по мере того как их роман развивается, он открывает все новые и новые черты ее характера и постепенно ею увлекается.
Марк тяжело вздохнул и стал делать записи в блокноте.
— Что за вздохи? — нахмурился Льюис.
— Не могу взять в толк, в чем основная идея фильма, — признался его собеседник. — Все очень неопределенно, расплывчато. Ты не мог бы выразиться покороче?
— Ни один из моих фильмов нельзя назвать примитивным и легко понимаемым, однако это не помешало их успеху у публики.
— Я и не утверждаю, что этот фильм не будет удачным! Но то, что ты пока делаешь, не укладывается в рамки общепринятых правил! — не унимался Марк.
— Таков уж мой творческий принцип — всегда быть оригинальным! — самодовольно усмехнулся Льюис.
В этот момент в кабинет просунула голову Ровена:
— Боже мой, вы еще работаете? Какими судьбами ты здесь оказался в столь поздний час, Марк?
— Это я его вызвал, — сказал Льюис. — Как тебе понравилось «Риголетто»?
— Прекрасная постановка! Актеры играли на этот раз великолепно.
— Поверю тебе на слово, — усмехнулся Льюис.
— Ты скоро освободишься? — спросила Ровена, выразительно глядя на мужа.
— Пока не знаю, — уклончиво ответил он и тепло улыбнулся ей, прежде чем возобновить разговор с Марком.
— Постарайся поскорее, — сказала Ровена и тихо затворила за собой дверь.
Марк, в глазах которого она оставалась секс-бомбой, спросил:
— Может быть, на сегодня довольно?
— Прочти, что ты записал. Я хочу убедиться, что ты верно меня понял.
Пока сценарист читал ему свои заметки, Льюис представлял, что происходит в спальне Ровены.
Обнадеженная теплым взглядом мужа, она решила в эту ночь остаться с ним, а не идти к Крису, с которым они прекрасно поужинали после оперы. Брат, конечно, ждал ее, но Ровена хотела сыграть роль богини, главенствовать в любовной игре, что было невозможно с Крисом: он слишком хорошо изучил ее, чтобы позволить ей такое, и все делал по-своему.
Не переодеваясь, Ровена прошла в спальню Льюиса. Но, сделав пару шагов к кровати, поняла, что та занята. Ахнув от удивления, Ровена застыла на месте, рассматривая спящую обнаженную Харриет.
Изможденная сексом, девушка лежала на спине, раскинув руки и раздвинув ноги. Волосы ее спутались, и вся она сочилась удовлетворением.
Кинозвезда долго не могла совладать с собой. Выходит, пока они с Крисом были в ресторане, где оживленно обменивались за едой идеями относительно Харриет, Льюис вновь забавлялся с ней!
Любопытно, подумалось Ровене, как она выглядела на этот раз? Была ли она смелее и раскованнее, позволила ли себе перехватывать инициативу в любовной игре? Незаметно Ровена начала возбуждаться.
Она не услышала, как вошел Льюис. Он зажал ей рот ладонью и прошептал:
— Ну, как она тебе? Ведь ты о ней думала, верно?
— Я размышляла над тем, как она вела себя сегодня, — шепотом отозвалась Ровена.
— Она была великолепна! Хочешь ее потрогать?
— Она мне не позволит! — Ровена нахмурилась.
— Так она ничего не узнает! — Льюис хитро подмигнул жене и, достав из кармана черную бархатную ленту, присел возле спящей Харриет и завязал ей глаза. Харриет продолжала спать. — Поласкай ее, — сказал Льюис. — Потрогай груди, они очень чувствительны. Если она проснется, я буду с ней разговаривать.
— Она поймет, что это не ты до нее дотрагиваешься, — с сомнением ответила Ровена, сгорая от желания пощупать спящую англичанку.
— Она устала, — успокоил ее Льюис. — И плохо соображает. К тому же она не ожидает, что ее может ощупывать кто-то еще, кроме меня.
Ровена облизнула кончик указательного пальца на правой руке и на цыпочках подкралась к кровати. Льюис сел в изголовье, Ровена — возле ног спящей Харриет. Наклонившись над ней, актриса обвела
