— Так ты ее еще любишь?
— Нет, дитя мое, я ее больше не люблю, во всяком случае так, как ты этого боишься. Думаю, любовь проходит с годами, и, наверное, мне следовало встретить тебя, чтобы понять это.
— Но тогда почему? Я не понимаю.
Взяв ее руку, он прижал ее к своей щеке.
— Разве мы не можем при создавшихся обстоятельствах быть счастливыми? Жизнь длинна, все может произойти естественным путем, чтобы нам не искушать судьбу.
Тесс решительно отбросила его руку.
— Мелфи переживет еще нас всех, если ты это имеешь в виду. Так как она ухаживает за собой, то...
— Ну, ну, милая! Не становись вульгарной! Это совсем не идет тебе.
— Я пытаюсь понять, почему ты не хочешь развестись.
— Я не говорил, что не хочу этого, я сказал, что не могу развестись. Бывают ситуации, при которых малейшие нюансы приобретают важное значение.
— Прошу тебя, — проговорила Тесс, терпение которой было на исходе, — не будем заниматься словоблудием. Заклинаю тебя, объяснись!
— Если я это сделаю, то ты усмотришь в этом доказательство любви, ибо мне придется использовать любой вариант, кроме правды, чтобы удовлетворить твое любопытство.
— Будь уверен, я ценю твою честность, Фрэнк, но прошу тебя ответить мне.
Он посмотрел на нее долгам и проникновенным взглядом, как тот, кто хорошо знает цену своему состоянию и в то же время боится потерять его. Наконец он решился.
— Я не могу развестись... из чисто материальных соображений. И это единственная причина! Мне невыразимо жаль, любимая, что приходится демонстрировать себя в столь неприглядном свете, но мое положение на самом деле незавидное, и если бы я так не любил тебя, то был бы первым, кто смеется над этим.
Тесс смотрела на него отсутствующим взглядом.
— Значит, ты не хочешь разводиться из чисто материальных соображений? Я правильно тебя поняла?
— Совершенно правильно, любимая. На удивление правильно.
И он рассмеялся, наблюдая ее борьбу с собственной логикой. Несомненно, она должна была почувствовать себя поверженной и попросить о помощи.
— Я в курсе твоих средств и знаю, каково было твое финансовое положение, прежде чем ты женился на Мелфи. Мне также известно, как, впрочем, и всем, что Пьер Морестье оставил жене свыше двух миллионов франков.
Она избегала его взгляда, чтобы не прервать ход своих мыслей.
— Каждый знает, что вы женились без брачного контракта и на то была воля Мелфи. А это значит, что всем состоянием вы владеете поровну и при разводе оно будет поделено. Если ты мне скажешь, что Мелфи откажет тебе в этом, я смогу это понять, но мне непонятно, почему ты сам не можешь потребовать развода.
— Могу тебе сказать: потому что у меня ничего нет. Тесс не обратила внимания на его слова.
— Если ты откажешься от своей доли наследства, у Мелфи не будет причин отказать тебе в разводе, и тогда мы будем свободны. Моя любовь к тебе настолько велика, что я могу жить с тобой и в нищете.
Он подошел к бару, чтобы налить себе виски. С напряженным вниманием она следила за каждым его движением, не отваживаясь сказать еще что-либо.
Бросив в бокал кусочек льда, Фрэнк присел на подлокотник ее кресла. Затем сухо произнес:
— Мелфи на шестнадцать лет старше меня; свет никогда не простит мне этого. Она была первой любовью у меня, уже взрослого мужчины. Мелфи была, уж можешь мне поверить в этом, пленительным существом, энергичной и нежной, непосредственной, своенравной, бескомпромиссной, со сменой различных настроений и полной искрящегося темперамента.
— Прошу тебя, Фрэнк!
— Да не будь же такой ревнивой к прошлому, Тесс! Чувства имеют тенденцию к развитию; они преобразуются. За те десять лет, что мы женаты, у Мелфи развился тяжелый комплекс в отношении ее возраста. Я понимаю это, и мне страшно жаль, что я ничего не могу сделать для нее.
— Я нахожу, что ты отклоняешься от темы. Мы здесь не для того, чтобы петь дифирамбы Мелфи!
— Нет, конечно, нет, просто я пытаюсь объяснить тебе ситуацию. Ты же хочешь, чтобы я был справедлив. Так я пытаюсь сделать это! Это же было так естественно, что меня после нашей женитьбы свет принимал в качестве жиголо — из-за разницы и в возрасте, и в общественном положении.
— Молчи!
— Я любил Мелфи, и мне было все равно, что другие думают по этому поводу.
Он сделал большой глоток и, улыбаясь, посмотрел на Тесс.
— И совершенно естественно, что ты реагируешь, как и все остальные.
— Почему ты говоришь это?
— Потому Что ты так ведешь себя, дорогая.
— Да ничего подобного! Как ты можешь так говорить? Ты же первый заговорил о деньгах. Я не хотела тебя обижать, когда пыталась найти пути, чтобы защитить наше счастье.
— Наше счастье! — Он устало пожал плечами. — Женщины не могут не ораторствовать...
— Но, Фрэнк! Что же тогда, по-твоему, важнее счастья?
Он опорожнил бокал и с такой силой поставил его на стол, что один из кусочков льда выскочил и закатился под шкаф. Тесс и Фрэнк молча проследили за ним.
Осторожно молодая женщина вновь перешла в атаку.
— Так почему ты говоришь, что потребовать развода тебе мешают материальные соображения?
— Потому что я долгие годы добивался успеха. Сначала он казался недоступным, потом он бежал за мной по пятам и уже невозможно было без него жить. А уж теперь я с ним связан на веки вечные. И мне надо оставаться таким, каким я стал, я не хочу начинать сначала, ты понимаешь это? Я хочу продолжать работать, и именно с тем, чем я владею, чего я достиг сам.
— Но ведь нельзя иметь все. Надо выбрать: богатство с Мелфи или любовь со мной.
— Одно с другим не связано, глупышка! Богатства я достиг сам, понимаешь? Когда я женился на Мелфи, то, как ты уже правильно заметила, она владела почти двумя миллионами франков. Но вскоре я взял бразды правления в свои руки. Можешь подсчитать, сколько я заработал за эти десять лет?
Она пожала плечами, видимо, беспомощная от неожиданного оборота, который стал принимать разговор.
— Десять миллионов, моя дорогая! Да, и не смотри на меня так, я не страдаю манией величия, а говорю сейчас как компетентный специалист. Выражаясь вульгарным языком, сегодня я «тяну на десять миллионов»... И я могу тебе только одно сказать: если это первые десять, то далеко не последние. Богатство разрастается... и пока не видно, когда этот процесс остановится.
Глаза Тесс округлились от удивления. Сглотнув, она произнесла первое, что ей пришло на ум:
— Это потрясающе, дорогой. Я и не знала, что ты такой важный бизнесмен. Все складывается к лучшему, и я не вижу препятствий.
Он коротко и печально рассмеялся.
— Иногда кажется, что у тебя полностью отсутствует воображение.
— Но, Фрэнк, объясни же мне тогда.
— Если я сейчас потребую развода, то должен буду отдать Мелфи не два миллиона франков, а больше пяти. Я десять лет потратил на то, чтобы заработать их. Позволь заметить тебе, что я завишу от богатства и не собираюсь отказываться от него. Если я останусь со своей женой, то деньги будут со мной. Вот так! Ну, теперь, надеюсь, ты поняла.
Они посмотрели друг на друга. Воцарившаяся тишина была настолько гнетущей, что казалась почти осязаемой. Миг безграничной откровенности прошел, и каждый из собеседников обдумывал последствия. Фрэнк пристально наблюдал за молодой женщиной; он задавался вопросом, не будет ли ей, как всем остальным, ближе жиголо, чем выскочка.
