не помогая ни советом, ни делом. Каким делом он мог ей помочь? Ну, потянуть немножечко за страховочную веревку. Может быть, ей и нужно-то было несколько сантиметров, чтобы дальше пошло само. Нет, Александр Александрович терпеливо ждал, пока спортсменка что-то такое поймет, найдет какой-нибудь способ двигаться вверх, приспособится, применит нужный прием, дойдя до него вот уж и правда в муках творчества.
Постепенно пустого камина под Олей Кутузовой стало делаться больше, а пустого камина над ней -- меньше. Она двигалась! После получасовых усилий она в конце концов дотянулась пальцами до края камина, и у нее хватило еще силенок вылезти из каменной ловушки к Александру Александровичу. Мы внизу наградили Олю Кутузову радостными аплодисментами, и она, стоя на краешке камина, не менее радостно раскланялась нам.
Когда я сам докарабкался до камина, то удивился его неожиданной высоте. Снизу он выглядел короче. Казалось, если я подпрыгну (хоть это не спортивно) -- ухвачусь за его края. Но два полных моих роста с поднятыми руками могли уместиться в камине, и под ложечкой у меня засосало. Техники внутреннего лазания, чтобы упираться в одну стенку спиной, а в другую коленками, у меня просто не было. Сумею ли я освоить эту технику на ходу? Стенки у камина гладкие, без задоринки. Я попробовал и так, и сяк. Ботинки соскальзывали, руки беспомощно шарили по гладкому камню. Ни одного сантиметра высоты не мог я приобрести в моих судорожных и жалких попытках.
Становилось понятно, что камина не преодолеть. Но не было и дороги вниз. Во-первых, стыд и позор. Во-вторых, спускаться по скалам всегда труднее, чем подниматься, и, заглянув вниз, на пройденную часть седьмого маршрута, Я не представлял себе, как буду спускаться. Конечно, в крайнем случае страхующий спустил бы меня на веревке, как мешок или тюк, но это уж, на виду у всей группы, было бы самое последнее дело, после которого ни о каком восхождении нельзя и заикаться. Дорога к Адыгене пролегала только через камин.
Как и в случае с Олей Кутузовой, Александр Александрович хранил невозмутимость, хотя и не пропускал ни одного моего движения, наверное, про себя оценивая их, а вместе с ними и меня самого.
Спокойно, спокойно, спокойно. Огляди камин еще раз. Тебя не торопят. Подумай, как ловчее с ним поступить. Не за что ухватиться и не на что встать, это правда. Но нельзя ли использовать щель в глубине камина? Две плоскости сходились под углом, как стоящая вертикально полураскрытая книга. Но в самом углу была еще узкая щель с острыми краями, а за ней в скале некоторая пустота. Ступня во всю ширину не умещалась в этой щели, но, перекосив, можно было кое-как ее там заклинить. Вот же в чем дело! Не на технику ли заклинивания рук и ног рассчитан этот камин? С трудом я протиснул вывернутую ступню в щель. Пожалуй, теперь можно было бы на нее опереться. Но требовалась помощь рук или хотя бы одной руки. Без помощи рук вертикальное движение вверх отклоняло меня назад. Я попытался упереться в стенки локтями -- не вышло. Попытался двумя руками ухватиться за края узкой щели, как бы растягивая ее, но устойчивости не оказалось. Тогда в отчаянии я ввел кисть правой руки в щель и сжал ее там в кулак, сильно потянул кулак на себя и вдруг почувствовал, что поднялся, как по ступеньке. Скорее начал заклинивать, также искособочив его, левый башмак повыше правого. Заклинил левый кулак -- поднялся. Башмаки заклинивались так крепко, что требовались усилия освободить их из щели. Но все теперь было понятно. Я поднимался вверх, я ухватился за верхние края расщелины, я прошел этот проклятый, этот чертов камин!
На обратном пути седьмого маршрута приходилось по узкой полочке на большой высоте пересекать скалу. Для страховки здесь натянули перила, то есть вбили два крюка в начале опасного места и в конце, а на крюки натянули веревку. Это и называется перилами. Вступив на опасный участок, альпинист пристегивается карабином к веревке или привязывается к ней скользящим узлом. Идет лицом к скале, спиной к остальному миру, держась за веревку и передвигая по ней карабин или узел. Не очень похоже на то, что мы привыкли понимать под перилами, но по назначению в общем-то одно и то же. Идти и держаться. Когда я прошел перила и посмотрел вниз, то увидел, что моя Ольга пошла на седьмой маршрут.
-- Александр Александрович, Саша! -- закричал я.-- Зачем ты? Ей ни в жизнь его не пройти. Там нужны руки!
-- Это не я,-- ответил Александр Александрович.-- Это она сама. Сказала, попробую. Пусть попробует. Молодец. У нас есть еще полтора часа.
-- Хорошо. Только потом помоги ей пристегнуться к перилам...
Говорилось, что скалы не цель. Преграда, которую нужно преодолеть не ради нее самой, как это делают чистые скалолазы, но ради достижения высшей (в буквальном смысле этого слова) цели. Поэтому и при спуске альпинисты не церемонятся со скалами, а если видят, что крутизна и сложность их отнимут много времени, спускаются на веревке. Пусть не возникают перед вашими глазами картины, как спортсмены, привязав к веревке своего очередного товарища, опускают его постепенно, словно в люк, и как он болтается на веревке, безмятежно глядя в горное небо. Все тут несколько посложнее. Вы делаете на конце веревки петлю, накидываете петлю на камень. Таким образом веревка закреплена. Конец ее брошен вниз, и надо убедиться, что он достигает той площадки, на которую вы собираетесь встать. Затем вы садитесь на веревку правым бедром, так что сама веревка оказывается перед, вашим лицом, заводите веревку за спину, огибаете ею левое плечо и наискось по груди ведете к паху. Здесь вы крепко держите ее правой рукой. Левой рукой будете придерживаться за веревочный ствол при спуске, для сохранения вертикального положения, чтобы не запрокинуться головой назад и вниз. Трения веревки, огибающей ваше тело и сдерживаемой правой рукой около паха, достаточно, чтобы вы могли висеть на ней не скользя. Но если вы правой рукой дадите слабинку, то веревка, хотя и с трением, передвинется на размер слабины, и вы ровно на этот размер опуститесь вниз. Значит, все теперь в вашей правой руке. Вы выходите на край скалы лицом к ней, осторожно сходите с края и запрокидываетесь спиной над пропастью так, чтобы веревка натянулась, а расставленными прямыми находящимися под углом к корпусу ногами упираетесь в стену. Правой рукой даете слабину, ногами отталкиваетесь от стенки -- пошли вниз. Слабина -- ноги, слабина -- ноги. На шее, около левого плеча, даже сквозь парусиновый воротник штормовки часто получаются ожоги от трения веревки, да и бедру с нижней стороны горячо и больно. Но зато вы быстро оказываетесь у подножия скал. Самый острый момент во всей операции, пожалуй, запрокинуться спиной над пропастью. Вы еще не уверились, что веревка вполне держит вас и будет держать, пока вы сами не дадите ей слабины. Вы еще не верите в свою правую руку, от которой зависит ваше движение. Это я говорю о первом разе. Я думаю, что для того, чтоб хорошо отработать такой способ спуска, надо спуститься с учебной скалы сорок, а то и пятьдесят раз. Тогда в настоящих скалах вы будете себя чувствовать уверенно и свободно.
Я попросил ребят с фотоаппаратами сфотографировать Олю, когда она зависнет над пропастью, чтобы потом показать фотографию дома. Спустилась она благополучно, но, к моему удивлению, подошла к Александру Александровичу и попросила:
-- Я хочу спуститься еще разика два. У меня получается как-то не чисто.
Скорее всего именно в эту минуту и решился окончательно вопрос, пойдет ли Ольга на ледник Аксай, а потом и на восхождение. По крайней мере, в потеплевших глазах у Александра Александровича я прочитал, что она пойдет всюду, куда пойдет остальная группа.
Едва не забыл сказать, что этот способ спуска со скалы называется способом Дюльфера.
Я жил двойной жизнью. Ночевал в лагере, в комнате. На зарядку бежал на бивуак. Там завтракал и оттуда же уходил на занятия. Однако обедать после занятий шел опять в лагерь. После обеда никаких занятий уже не было, все отдыхали у себя по палаткам (было от чего отдохнуть!), а я отдыхал на койке. Теперь до отбоя у меня было свободное время. Я мог читать, делать записи, гулять в одиночестве, но, конечно, тянуло на бивуак.
-- Хочешь маленькое социологическое наблюдение? -- сказал мне однажды Александр Александрович.-- Вот смотри. Я их по палаткам не распределял. Они распределились сами. Потом, в первый же день, произошли небольшие перемещения, и составы палаток утряслись окончательно. Смотри теперь. Эта палатка: все девочки, так сказать, московская интеллигенция. Оля Троицкая -дочь актрисы или там театральной костюмерши, Оля Кутузова -- дочь генерала, твоя Оля... В той палатке -- девочки, поступившие в институт из других городов: Лида Старостина, Тамара, Лена Цимбалова, Галя. Возьмем ребят. В одной палатке -- парни, уже отслужившие в армии, в другой -- еще не служившие. И все это совершенно стихийно. Интересно, не правда ли?
Надо сказать о некоторых других обитателях бивуака, кроме основного студенческого состава группы.
