Куда катилось?!
Война между Горбачевым и Ельциным шла полным ходом, и ни одна из сторон даже не пыталась скрыть своей ненависти. Симпатии самого Вадима, да и большинства из тех, с кем он отсюда мог поговорить, помня, что телефон это средство связи, а не общения, были на стороне Горби.
В Вашингтоне ни Вадим, ни Лена, ни Лера телефона не стеснялись. Но стоило позвонить москвичам, будь то мама, отец, Сашка или Аксельбант, разговор, как только речь заходила о чем-то не лично-семейном, становился «придушенным». Собеседники понижали голос, говорили намеками или незаконченными фразами. Даже если речь шла о пустых прилавках, талонах на водку и сахар или о широкой поступи кооперативов. Пожалуй, только увеличение вдвое цен на продукты обсуждалось в полный голос, с эмоциями и чуть ли не с бранью. Ну, а если Вадим интересовался политическими новостями, на другом конце провода повисало молчание.
В одном из крайне редких разговоров с Марленом по делам фирмы, Вадим, прежде чем попрощаться, вдруг спросил, как тот оценивает перспективы «замирения» Горбачева и Ельцина. Марлен сначала прикинулся, будто ничего не слышит, долго кричал в трубку «Але, але!», а потом и вовсе отключился.
Если в американских газетах события полугодовой давности — подавления бунтов в Вильнюсе и Риге — до сих пор обсуждались, то в Москве про них словно забыли. Ни в телефонных разговорах, ни в советских газетах, которые Вадим периодически брал в посольстве, — ни звука. Не было крови, не было танков.
Но куда-то все катилось не туда. Осипов это понимал как юрист и потому ни на йоту не доверял рассуждениям американских политических аналитиков. Начало сомнениям положил разговор со Стэном.
Пару месяцев назад Джонс прочел Декларацию независимости России. Приняли ее 12 июня 1990 года, но Стэн «доехал» только сейчас.
— Вадим! Объясни мне вот что. В Декларации сказано, что законы Советского Союза применяются на территории России только в той мере, в какой они не противоречат законодательству самой России. Я правильно понимаю?
— Да. И что в этом такого?
— Нет, ничего страшного. Просто в нашей истории было подобное. Со штатом Техас. Если не вдаваться в подробности, — почти то же самое. Правда, кончилось все маленькой гражданской войной…
— Ну, у нас, это-то вряд ли случится.
— Дай бог, дай бог! Но понимаешь, в чем дело, — мы признаем обратную иерархию. Есть законодательство всей страны, мы его называем федеральное. А законы штатов могут быть любые, но только ему, федеральному законодательству, не противоречащие. У вас же получилось наоборот.
Этот чисто юридический аспект, почти теория права, заставил Вадима по-иному взглянуть на ситуацию дома. Следом начались обычные интеллигентские испуги, страхи, рефлексии. Вадим будто видел, как появляется третий лидер, какой-нибудь боевой генерал из Афганистана, где, судя по американским газетам, Союз оказался в полной жопе, и начинает призывать к наведению порядка. Обещает стабильные цены, всем работу, кооператоров — в Сибирь. Народ его на руках вносит в Кремль.
И вот мы имеем нового Гитлера или Сталина. Дальше и гадать не надо. Если Гитлер отправил в концлагеря всех, кто учился в СССР перед войной, то Сталин просто расстрелял инженеров, которых сам же командировал в Германию в тридцатые годы. Тоже, как пить дать, повторится и с теми, кто сейчас обучаются или работают в США.
И все-таки! И все-таки! Надо ехать домой! Здесь, в Америке, они всем чужие. И им все чужое. Ленка вообще не выдержит. Родителей бросить нельзя. Оказаться полностью зависимым от «Брайана» — хуже не придумаешь.
— Надо иметь свою фирму. Уходить от Аксельбанта. Расставаться с Марленом и его семейством. Причем фирму необходимо создавать в рамках коллегии адвокатов. Нельзя существовать полулегально. Кстати, сам же Марлен в этом и поможет! Ему выгодно легализовать фирму Юли-Саши-Кашлинского. А вперед, на разведку, он и пропустит фирму Вадима. Надо только это все правильно Перельману преподнести.
Нет, домой! Только домой!
У Вадима был еще один веский аргумент. Он точно знал, что делать, как все — путь в никуда. Сейчас все стараются вырваться в Америку. Куча артистов, композиторов, писателей уже здесь. Юристы стараются пристроиться тоже здесь. Значит, ему надо обратно. На противоходе как раз и можно чего-то добиться. Не делай, как все!
Размышления Вадима прервал звонок Стэна. Вадим сразу прикинул, коли Стэн зовет его сам, а не через секретаря, грядет что-то серьезное.
«A-а! Наверное, вспомнил про три тысячи долларов, которыми авансировал в феврале. Ладно, придется вернуть», — Вадим даже не расстроился. Ничего другого, важного, за десять дней до-отьезда ждать не приходилось. А грехов за собой Вадим не чувствовал.
Глава 16
— Привет, Вадим! Собираешь чемоданы? — С приветливой улыбкой Стэн зашел в свой кабинет вместе с Осиповым. Он держал в руках чашку кофе. Единственный из вашингтонских партнеров «Брайана», Стэн не просил секретаря принести кофр, а сам варил его на маленькой кухоньке. Может, поэтому его и прозвали в офисе «либералом». Хотя кто-то, явно из его недоброжелателей, пустил слух, будто Стэн расист, и не хочет, чтобы до его чашки дотрагивалась чернокожая секретарша. Вадим этому не верил. У него имелось даже доказательство: уж если Стэн к нему, еврею, относится хорошо, то негров-то должен воспринимать совсем спокойно. По меркам Союза эга логика была неопровержимой.
— Чемоданы жена собирает, — Вадим пошутил «со скрипом». Недавние умозаключения задора не добавили.
— Я в переносном смысле, — Стэн опустился в кресло и стал раскуривать сигару.
— А в переносном я свои чемоданы и не распаковывал! — Вадим достал сигарету. Впервые он закуривал в кабинете Стэна, не спрашивая разрешения.
— Кофе хочешь? Пойди, налей себе, — без особого энтузиазма предложил Стэн, догадываясь, что его настроение и настроение Вадима сейчас точно не совпадают. А ему-то было так хорошо! Час назад он подписал счет «Пан-Америкен», закрывающий его работу по огромному проекту. Счет на 568 тысяч долларов! За два месяца он заработал больше, чем должен был, по правилам партнерского договора, заработать за полгода.
Вадим отрицательно мотнул головой, откинулся в кресле и глубоко затянулся.
— Ладно. Я вот что хотел тебе сообщить. Вчера состоялась телефонная конференция членов Управляющего комитета партнеров. Принято два решения, касающиеся тебя. Первое — нашим бизнесом в Москве будет руководить Дэвид Строй. Думаю, это для тебя не самая свежая новость. Второе — бизнесом нашей фирмы по всем офисам, включая европейские и азиатские, во всем, что касается активности наших клиентов в СССР, руководить буду я!
— Поздравляю! — автоматически отреагировал Вадим, вовсе не представляя, какое это имеет к нему отношение. Нет, с первой частью понятно — Дэвид работал с Сашей, к нему же на стажировку через две недели едет Кашлинский. Они познакомились в Москве еще три месяца назад и, как знал Вадим, Алексей в лепешку расшибся, чтобы Строю понравиться. Так что ориентация Дэвида не на Вадима. А вот каким боком касается вторая часть решения комитета, Вадим врубиться не мог.
Стэн заметил растерянность Осипова, довольно улыбнулся произведенному эффекту и почти торжественно продолжил:
— Так вот! Согласно договору между нашими фирмами, твоя зарплата рассчитывается исходя из ста двадцати тысяч годовых. Ты вправе приезжать на шесть месяцев поочередно с партнерами твоей фирмы.
