бородатым лежала человеческая берцовая кость.
- Не знаю, - буркнул один из сторожей. - Пришёл из леса, пытался напасть. Просто рожа у него больно знакомая.
Людоед внимательно уставился на Антона. Землянин тоже мог поклясться, что видел где-то татуировку на его лице. Она изображала морду какого-то ящера.
- У тебя хорошая память, Ном, - сказал, наконец, людоед. - Это человек женщины, которая известна под прозвищем Капитан. Антен, кажется?
- Антон. А ты Хаз.
- Умница. И что же ты потерял в этом зимнем лесу? И где Капитан?
- Не знаю.
- Странно. Капитан всегда держится за своих людей. - Хаз на миг задумался. - Что ж. Мы с Капитаном переделали множество дел, и много помогали друг другу. Так что, он нам человек не чужой. Покормите его. Кашей, я думаю. А в ближайшем городе, где мы встанем, наконец, на чёртову зимовку, мы попробуем связаться с Капитаном и потребовать выкуп. Она ведь ещё жива, Антон?
- Не знаю.
- Что ж, в любом случае мы сможем продать тебя в рабство, парень ты крепкий. И чем это пахнет?
- Он, кажется, ранен.
- Обработайте и перевяжите. А теперь дайте мне поесть. Эй, парень, будешь себя плохо вести, пойдёшь на обед.
Но Антон уже его не слышал. Впервые за последние три дня он спал.
Он сидел, свернувшись в клубок, и плакал.
Так плохо Антону не было никогда. Зеленоглазая девочка лежала рядом с ним и смотрела в небо невидящими глазами.
- Вот ты где, - ласково сказал кто-то рядом.
Подняв зарёванное личико, Антон увидел некрасивую кривозубую девушку.
- Она умерла, - обиженно сказал он.
- Конечно, умерла. Но мы можем её оживить. Вернее, я могу её оживить.
Антон встрепенулся. В нём снова проснулась надежда.
- Оживить? Как?
- Ты должен мне помочь, помнишь? - хитро улыбнулась некрасивая девушка.
- Помню. Что мне надо сделать?
- Ты знаешь. Помоги мне захватить вон тот белый домик, где живут злые дети, которые бросали в тебя камнями. И тогда я оживлю эту прекрасную зеленоглазую девочку. Ты ведь её любишь?
- Да.
- А тех детей любишь?
- Нет.
- И сделаешь всё, чтобы Орайя снова была с тобой?
Орайя… окровавленный снег… Слёзы.
- Да.
- И ты знаешь, кто я?
- Алария, - жёстко сказал Антон, поднимаясь.
- Умница. И ты же знаешь, что я буду обладать практически божественным могуществом, когда стану Владыкой? Я клонирую Орайю. Со всеми её воспоминаниями. Если этот клочок волос, который ты сжимаешь в руке, принадлежит ей.
- Что мне надо сделать? - повторил вопрос Антон.
- Ты знаешь, - повторила свой ответ Алария и бросила на землю нож.
Антон подобрал его и пошёл к белому домику.
Он вышел из домика через четверть часа. В его руке был зажат окровавленный клочок волос Орайи.
Конец второй части.
Часть третья. Злая игра
Глава первая
- Раб спокойный, уравновешенный, покорный. Крепкий. Может выполнять тяжёлую физическую работу. Хорошо дерётся, но для хозяев не представляет никакой опасности. Одна проблема - не ест человечину.
- Мясо не проблема. Да и тяжёлые работы выполнять ему не придётся. Меня интересует одно - не сильно ли он меченый? А то знаю я ваши методы воспитания.
- Лицо, как видите, чистое…
- Да что мне лицо, по лицу вы никогда не бьёте. Спину показывай.
- Эй, повернись!
Я послушно встал и, глядя куда-то в землю, повернулся спиной к покупательнице. Теперь можно было поднять глаза, но смотреть на рожи своих приятелей по несчастью не хотелось. Меня от них тошнило.
- Рубаху-то сними.
Я стянул лохмотья, едва прикрывающие мою спину.
- Раз… три… пять, - сосчитала покупательница. Её голос был хриплым, пропитым. - Значит, действительно покорный.
- Эти шрамы он получил за драку с другим рабом, - солгал Ном. - За порчу товара надо платить, не так ли?
- Конечно. Сколько ты за него хочешь?
- Восемьдесят.
- Оч-чень смешно, торгаш. Двадцать, не больше.
- Вы посмотрите, какие мышцы. И покорный. Вы берёте его для определённых целей, госпожа?
Короткий хриплый смешок.
- Для каких целей женщины моего возраста и достатка берут смазливых и покорных молодых рабов?
- Может, ему снять штаны? Вы посмотрите…
- Содержимое его штанов будет интересовать меня дома, когда он вымоется и выведет вшей. Двадцать.
- Быть может, семьдесят?
- Двадцать. И ни кредитом больше. Я что, похожа на дуру?
Дальше я не слушал. Ном всегда назначал цену в три-четыре раза выше. Так что, если моя покупательница накинет хотя бы пять тысяч кредитов, то мне придётся стать рабом для сексуальных утех тощей, судя по уведенным мною ногам, сорокалетней бабы с прокуренным голосом.
Я с трудом подавил ярость. Это становилось всё сложнее с каждым разом. Впрочем, кроме дрожи в руках меня ничто не выдавало - взгляд мой блуждал по полу клетки и грязным ногам других рабов. Не
