миллионов человек. Я помню.
Я тогда был ещё сопляком вроде тебя. Я знал, что я сильнейший мира сего, но мне нравилось ходить на митинги и швырять в жандармов камни и бутылки с горящей смесью. Я знал, что меня отмажут, а чувство опасности… Ну, ты и сам знаешь, что это такое. Тогда уже порядком пахло жареным. Для усмирения бунтов к столице шла часть армии, гвардия, единственная, что не погрязла в гражданской войне и пыталась сохранять хоть какое-то подобие порядка. Это было смешно. Напоминало человека, который залатывал бреши в утонувшей лодке.
Когда дали тревогу, я участвовал в самом большом шествии за свободу. Конечно же, к тому времени оно уже превратилось в бойню. Не знаю, кто первым открыл огонь, наши или жандармы. Знаю, что улицы буквально тонули в крови. На моих глазах убили троих моих друзей из университета. И Найю. Мы с ней не трахались, хотя могли бы. Были друзьями. Пока. Я подумывал на ней жениться, понимая, что другую такую не найду никогда. Ей оторвало гранатой руки, от лица осталась лишь кровавая маска. Дура, она заслонила меня. А может, просто хотела убежать. Кто знает. Потом я делал это со всеми своими жёнами. И это было справедливо, все они были хуже Найи.
Когда Найя погибла, я перепугался до усрачки. Понял, что меня никто не отмажет. Что смерть - это насовсем, и никакая возможность предугадывать будущее на тридцать секунд вперёд мне не поможет, потому что смерть была везде. Тогда я побежал. Не знаю, куда. Топтал кого-то, в кого-то стрелял из подобранного по дороге пистолета. Нас почти заперли два батальона полиции. Началась тотальная резня. Мы одурели от страха, а жандармы одурели от крови и своей безнаказанности.
И тут прозвучала тревога. И все будто отрезвели. Побросали оружие и бросили бежать в убежища. Началась давка и трезвость пропала. Не знаю, сколько людей тогда подавили, меня, как ты видишь, среди них не было. Я сидел на балконе третьего этажа и орал на всех. Я не верил, что Владыка даст использовать ядерное оружие, чувствовал какую-то ловушку, шестое чувство у меня будь здоров. Но меня никто не слушал. И очень скоро я остался один.
Они умерли тихо, мгновенно. Газ куда тяжелее воздуха, и он быстро оседал в бункерах. Остались лишь брошенные машины и несколько идиотов вроде меня. Но они начала мародёрствовать, а я пошёл к бункерам, чувствуя, что что-то не то. К счастью, мои тридцать секунд меня не подвели. Я увидел горы трупов. Почти вся столица погибла. Все предместья. Все, кто были в других городах.
А потом разразилась бойня в предместьях столицы. Гвардию и её соратников раздавили, а оставшихся Владыка успокоил ковровыми бомбардировками. И это было правильно. Так выжил хоть кто-то… - Корвел нервно хихикнул, но теперь в его идиотском смехе читалось чёрное отчаянье. - Я шёл пешком четыре дня, пока меня не нашли люди отца. По пустой столице, в которой оголодавшие собаки, вчерашние домашние любимцы, обгладывали кости своих бывших хозяев. По предместьям, сухим и жарким от раскалённого железа. Отец сказал, что я повредился в уме, и я был с ним согласен. Мне хватило мозгов не проводить свои эксперименты до тех пор, пока он не умер. Хотя мне хотелось.
И вот я вернулся сюда. Целый и невредимый. Практически… Знающий, что уж теперь-то мне можно творить всё, что заблагорассудится. Но то, чего я хочу, я уже никогда не сделаю. Владыку я не выпотрошу. Но счастье не бывает полным, это я хорошо знаю.
Почему же сюда не ходят выжившие… А они ходили. Открывали бункеры, заходили туда. И дохли. А то и выпускали заразу - каким бы тяжёлым не был газ, запуск вентиляции при попутном ветре ничего хорошего не принесёт. Сейчас-то всё нормально, газ на самом дне, а то и вовсе ушёл сквозь пол в землю… Но люди сюда больше не ходят. Боятся Тихой смерти. - Корвел хихикнул уже практически по-старому и поднялся с пола. - Что-то я расчувствовался. Ну, ничего, ты долго не проживёшь. А мне теперь просто нравится убивать.
Я угрюмо кивнул и тоже поднялся.
Мы вышли на улицу. Немного посветлело: поднялась луна. Пусть она и была порядком ущербной, дорогу различать стало куда проще.
Впрочем, долго мы не прошли. У Корвела на поясе что-то пикнуло и загорелось красным.
- У нас гости, - оскалился Продавец мечтаний. Он взял прибор в руки буквально в тот же миг как раздался писк. И уж точно не выглядел удивлённым. - Четверо. В четырёх километрах отсюда. - Он сплюнул на землю и выругался. - Долго с тобой проболтались, а то я такое место для засады нашёл… Но не здесь немногим хуже. - На губы Корвела выползла улыбка. - Убивать беззащитных неинтересно. А вот сегодня будет веселье.
Я кивнул. Мою челюсть сводил звериный оскал.
Во мне снова проснулся убийца. И он жаждал крови.
Глава десятая
Меня трясло. Не от страха. Впрочем, то, что я чувствовал, нельзя было назвать предвкушением битвы или жаждой крови. Эти чувства мог испытывать человек, а я уже, кажется, перестал быть им. Напряжённая струна, взведённый курок, - что угодно, но не человек.
Корвел залёг где-то слева, у небольшого мостика, переброшенного даже не через речушку, а какой-то мелкий ручей. Экологи сраные… А дорога какая ровная - там, где начинается мост, даже шва никакого нет, не то что у нас.
Тридцатисекундная фора Продавца даст ему преимущество. Для битвы это буквально вечность. А мне приходится трястись у себя в укрытии, надеясь увидеть хоть что-то в кромешной тьме. Приближались бы к нам Продавцы мечтаний, я бы хоть почувствовал направление. Но телохранители были обычными людьми, а их, как и во время драки в поместье, я ощущал совершенно. Оставалось только надеяться на то, что Корвел не просто так сказал мне смотреть в этом направлении. Впрочем, убийцы вполне могли появиться со спины, и пока мы будем разбираться, глава одиннадцатого клана спокойно всех перестреляет.
'Нет, - твёрдо подумал я. - Он так не сделает. Пока. А вот когда мы начнём штурмовать лагерь в центре города…'.
Я лежал в одной позе уже довольно долго, но тело не затекло совершенно. Позиция у меня была достаточно удобной - я засел в обломках какой-то бронированной машины, стоящей по правой обочине дороги как раз перед мостом. Наверное, её использовали против демонстрантов. Интересно, спаслась ли команда? Вряд ли. У 'мирных' жителей в руках оказались не только коктейли Молотова, а что-то посерьёзней. Или, быть может, эту машину раздавили свои же. Возможно, её захватили бунтари. Я буквально видел, как они бросаются под колёса бронированный машины, лезли на её борта, как муравьи… Или это водитель старался раздавить как можно больше людей, а те спасались?
Не важно. Сейчас ко мне приближались четыре человека. Они передвигались бесшумно, как тени, прижимаясь к стенам и стелясь по дороге. Не знаю, как я их заметил. Возможно, мне просто повезло. Или из-за проснувшихся боевых инстинктов, которые мне вживляла Алария. Плевать. Вряд ли я стал полноценным Продавцом мечтаний - у меня не было Отражения. Но я мог бродить по Отражениям других Продавцов, значит, меня вряд ли можно считать обычным человеком.
Совершенно не к месту я подумал о том, что не хотел бы оказаться в отражении Корвела.
А после мысли ушли. Струна готовилась лопнуть, курок пришёл в движение, но пока ещё не коснулся капсюля.
Затараторил мелкокалиберный автомат Корвела. Очередь срезала сразу двух убийц. Я тоже нажал на гашетку, секундой позже союзника. Очередь прошла низко, срезая третьего телохранителя, хотя я собирался стрелять в корпус. Но мои руки меня будто бы не слушали. Вторая очередь хлестнула по асфальту рядом с одним из двух уже мёртвых убийц. И тут труп весьма прытко вскочил на ноги и рванул к ближайшему укрытию - череде припаркованных к обочине автомобилей. Корвел проводил его короткой очередью, но та пришлась телохранителю в торс. Пошатнувшись, он нырнул за один из автомобилей.
Бронежилет…
