Стихотворения, эпиграммы, басни, сказки, повести (1908 — октябрь 1917)

Столкнувшись с кем-то в темноте,
'Ой! — взвыл слепой от боли. —
Ну, люди! Прямо скот, ей-богу, на скоте!
Фонарь-то я ношу для развлеченья, что ли?'
'Фонарь? — слепому был ответ. —
Но где ж фонарь? Его и нет.
Ан есть! Но кто ж его приметит:
Ведь ты не видишь сам, что твой фонарь — не светит!'

* * *

Я басню разъяснять не стану. Дело в том,
Что в восемь строк она вместилась вся удобно, —
А ежли смысл ее растолковать подробно,
Напишешь целый том!

EVET, EFPENDIM![1]

В свободной Турции, в счастливом вилайете
Был Представительный совет,
И председателем в совете
Был… был… Каких лишь нет
Имен на свете:
И вспомнить сразу-то нельзя!
Не то Абу, не то Али-Родзя!
Персоной, как-никак, считаяся большою,
Он тем не менее перед любым пашою
И особливо пред вали
Едва не падал до земли.
Но заглянули б вы в совет, — клянусь Аллахом, —
Здесь выглядел Али
По меньшей мере падишахом:
Всем, грудью кто стоял за трудовой народ,
Умел закрыть он рот:
'Что?.. Власть грабителей?!. Что?! Райя встать готова?!
Лишаю слова!!'
Но вслед за первым храбрецом
Шли новые бойцы за черный люд, — и снова
С перекосившимся лицом
Али вопил: 'Лишаю слова!!'
Порой же, действуя и круче и скорей,
Он очищал совет совсем от 'бунтарей'.
Оставшись с теми, с кем он был в общеньях тесных,
Зане они себя вели, — ах, как вели! —
Восторженно глаза закатывал Али:
'Как хорошо средь… бессловесных!!'

КУПИДОША

'Друг, Купидошечка! — любезничал с утра
С ищейкой унтер Пришибеев. —
И как же ловко ты вчера
Разнюхал сходочку вот этих вот… злодеев!
Спасибо! Поддержал!
За расторопность — на… съешь шоколадцу плитку!'
Пес беспокоился, чего-то все визжал
И носом тыкался в калитку.
'Так… понимаем, брат: к собачкам погулять?
Ну, неча хвостиком вилять!
Айда! Да не сгрызись, гляди, со сворой злою!'
Помчался Купидон на улицу стрелою,
А через часика примерно через два
Едва-едва
Назад волочит ноги.
'Ой, батюшки. Хорошие итоги!'
У Пришибеева остыло все в груди:
'Иди сюда, иди.
Скажи, как дело было?
Вишь: хвост повис уныло,
И слезы льют из глаз…
Ужли отказ?!
Пренебрегли такой особой!
К ищейке, стало быть, прониклись лютой злобой?
Вот так-то и со мной бывает всякий раз,
И никакой тебе приятности житейской!
Облают — слова не скажи.
Вот после этого служи
На службе полицейской!'