нибудь в центре вселенной. Хотя мы и писали в «Вич-инфо» с издевкой, что «Одноклассники. ру» разрушил много семей, потому как масса людей кинулась вспоминать свою первую школьную любовь и жениться на ней. Но это чистая выдумка. Возможно, как говорится, такие факты и имели место быть, но все же абсолютное большинство пользователей этого сайта нашли здесь лекарство от одиночества и забвение от кризисных забот.
Я тоже на всякий случай разместила на сайте свою страницу. Просто так — мне не надо искать своих одноклассников, мы до сих пор все общаемся и знаем все друг о друге. Тем более, в нашем классе сложилась стойкая компания заводил, мы вместе проводили все свободное от уроков время и поддерживали друг друга всю жизнь. Зато на сайте я нашла товарищей по любви к таксам, и мы даже создали целое сообщество «таксистов».
В тяжелые дни одиночества и депрессии я практически не вылезала из виртуального пространства. И когда увидела в «Одноклассниках» письмо от некой Нины Хансен, подумала, что это какой-то спам. Тем более, на фотографии был изображен молодой человек симпатичной наружности. Но письмо… Оно начиналось словами: «Ты помнишь Нину Калашник? Это я…»
Еще бы я не помнила Нину Калашник! Она пришла к нам в пятом классе и училась два года. Ее отец — военный, и как все семьи военных, они каждые два года меняли адрес, а дети из таких семей, соответственно, школу. Нина была маленькая и пушистая, села куда-то за последнюю парту, где ее было совершенно не видно. Мне стало ее жаль, и я пригласила ее сесть с собой. Жози в то время решила подтянуть математику, а я, видите ли, отвлекала ее всякими пустыми разговорами и мешала слушать учителя — поэтому она отсела от меня на первую парту. А Нинка пересела ко мне — и больше мы с ней в течение двух лет так и не расставались. Но потом затерялись на просторах великой родины.
Ее семья уехала куда-то на Украину, там они осели. Нина закончила иняз, вышла замуж, родила сына. Но с мужем жизнь не задалась, она вернулась в родительский дом, преподавала в институте английский язык. Однажды ее подруга, работающая на крупном промышленном предприятии, попросила Нину о помощи: к ним на завод для монтажа оборудования приехали наладчики от поставщиков — датской фирмы «Диса», срочно нужен переводчик. Ответственная Нина всю ночь штудировала технический словарь, а утром на заводе встретила свою судьбу — огромного и прекрасного датчанина по имени Джон Хансен. Он влюбился в Нину с первого взгляда и через три недели, проделав немыслимые кульбиты с посольствами и документами, увез молодую жену в Копенгаген.
Теперь Нина через страничку своего сына в «Одноклассниках» разыскала меня и просила, нет, требовала, чтобы я немедленно приехала к ней в Данию повидаться.
В любое другое время я бы плюнула на все, взяла отпуск и полетела к ней. Но для тела, бездыханно лежащего на диване уже который день, это было не по силам — ни физически, ни, тем более, материально. Костылин, может быть, и уверял Хозяина, что я наворовала много денег, но у меня никогда не было никаких накоплений, никаких заначек, никаких сберкнижек. Моя мудрая мама всегда говорила, что надо откладывать на черный день! Я же не верила, что такой день может прийти…
Но надо знать Нину. Она прислала мне билет на самолет туда и — с открытой датой — обратно и бомбила меня письмами, чтобы я немедленно собиралась. И я отодрала от подушки то, что еще недавно было светлой и неглупой головой, муж чуть ли силком посадил меня в машину и отвез в аэропорт. Видно, ему тоже надоело лицезреть каждый день это распластанное нечто.
И уже в Шереметьево, в гостевом вип-зале (Нина зачем-то купила мне билет в бизнес-класс!), я вдруг почувствовала, как в меня тихонечко возвращается жизнь. Мне было интересно смотреть, как двигаются по помещению люди, что они делают, как разговаривают, по старой журналистской привычке я пыталась отгадать, кто они, откуда, и даже выстроить их биографию. Этому учил меня мой замечательный учитель Владимир Владимирович Шахиджанян. Он приводил к своим студентам незнакомого человека и заставлял по внешнему виду определить возраст, профессию, семейное положение и даже судьбу. Это очень хороший тренинг для будущих журналистов, и приобретенная тогда привычка осталась у меня на всю жизнь.
Нина живет с мужем в 60 километрах от столицы в маленьком уютном городке Рингстанд. Первым делом подруга спросила: «Ты с собой права взяла?» Конечно, я с ними никогда не расстаюсь. Она обрадовалась: «Ой, у нас с Джоном столько дел, будешь сама ездить и, что захочешь, посмотришь». Меня это стопроцентно устраивало — никому не мешать, никого не напрягать и побыть одной в такой прекрасной стране — что может быть лучше!
Каждый день начинался с того, что я садилась за руль маленького «фольксвагена» и ехала в супермаркет, где уже в 7 утра продавали горячие булочки. Я возвращалась, а в палисаднике у дома уже крутился и повизгивал от нетерпения бишон-фризе Мишка — забавный белый, похожий на болонку, пес. Мы шли гулять — и бродили по окрестностям не меньше двух часов. Пес был страшно доволен — хозяева ограничивались десятиминутной прогулкой вокруг дома, а мы совершали настоящие большие путешествия в соседние деревни.
После завтрака я снова садилась в машину и ехала куда глядят глаза. Выбирала на карте точку, подчеркнутую красной линией, что означает наличие в этом месте исторического памятника, настраивала навигатор, который, к счастью, говорил по-русски, и уезжала. Нина звонила мне каждые два часа, проверяя, не заблудилась ли я в чужой стране. Я ни разу не заблудилась и успела посмотреть столько замков и парков — а именно ими славится Дания, что сбилась со счета. В этой небольшой стране 800 замков!
Вечером мы долго сиживали на веранде за чаем. Нина перевезла к себе не только сына, который уже вырос и жил отдельно. С ней в доме проживала старенькая мама и еще глухонемой племянник. Этого мальчика Нина и Джон усыновили после того, как умерла Нинина сестра. Я шла в спальню, мгновенно проваливаясь в сон. Но однажды проснулась от того, что Нина прикоснулась к моей руке. Я испуганно вскочила. Она мягко успокоила:
— Я шла мимо твоей комнаты и услышала, что ты плачешь. Думала, не спишь, а оказалось, что ты плачешь во сне…
Надо же, а мне ничего не снилось…
В кармане лежал обратный билет с открытой датой, а я все никак не хотела возвращаться в Москву. Нина не торопила, наоборот, уговаривала пожить у них лето. Золотая моя подружка не терзала расспросами, не приставала с пустяками. Иногда она ездила со мной по замкам, в одном парке мы даже наворовали с ней луковиц тюльпанов, вываленных кучей у ворот парка, — то ли для просушки, то ли на выброс.
Если бы не муж, старенькая мама, сын — я, наверное, осталась бы у нее еще. На год. Или больше. Я уже начала произносить на датском некоторые слова — но, в общем, мне хватало моего английского.
И вот однажды ночью я увидела сон. Яркий, как реальность. Я сижу в машине — в огромной тяжелой машине с автоматическим управлением и веду ее по тяжелому и очень глубокому снегу. А машина, несмотря на свой джипистый внушительный вид, не едет — буксуют колеса, автомобиль как будто тонет в сугробах. И погружается все ниже и ниже — сейчас мы провалимся в тартарары! Тут я говорю себе «Стоп! Муж показывал мне какой-то рычаг, когда включаются все четыре привода. Надо только вспомнить, что это за рычаг…» И первое движение маленьким тумблером переводит в машину в правильное положение, она легко выруливает из заносов и сугробов.
Всегда есть запасной тумблер! Надо только вспомнить его предназначение, найти его место и правильно им воспользоваться. И главное — никогда не полагаться на автоматическую коробку передач!
Я проснулась, как всегда, рано. Джон уже тоже встал и ковырялся в гараже. Я направилась к нему:
— Джон, позвони, пожалуйста, в Аэрофлот и зарегистрируй мой билет на завтра, О’кей?
Невозмутимый Джон кивнул головой. Он уже съездил за булочками, поэтому я сразу позвала гулять Мишку — он уже крутился у ног и нетерпеливо повизгивал, подскакивая на месте. Точно так же, как моя такса. Сидит, поди, сейчас у порога и ждет меня…
К О Н Е Ц
