— Какую правду? Я не знаю, как это объяснить. Я не думал, что это будет иметь такие последствия.
— Что «это»? Поведай мне факты, пожалуйста. Только факты, а тебя я постараюсь понять.
— Хорошо, — сдался он. — Слушай свои факты. Я тебя любил все эти годы. Может, плохо, может, не очень — как мог, так и любил. Я знаю, что ты была несчастлива, знаю. Конечно, тебе нужно было выйти замуж, родить детей и так далее. Поэтому, когда появился Карел, я постарался отнестись к этому спокойно. Это мне почти удалось. Но гастроли меня доконали. Наверное, это зависть, жадность, ревность… Во всяком случае, я ничего не планировал заранее. Трезвому мне бы это вообще в голову не пришло. Но вы были все время так по-идиотски счастливы, что меня это начало бесить, понимаешь?
— Я тебе уже сказала, что постараюсь тебя понять. Не надо лишних слов, просто скажи мне, что ты сделал, и все.
— Да, да. В тот вечер, перед отъездом, я сложил вещи. Было уже поздно, но спать не хотелось. Я прошелся по улицам, пришел в номер. От нечего делать стал учить этот дурацкий текст. Параллельно пил пиво, восьмую бутылку, наверное. И мне вдруг подумалось — как было бы хорошо, если бы ты бросила этого Карела и была сейчас со мной. Если бы ты мне на самом деле сказала — «Я люблю тебя одного». Я хотел, чтобы ты лежала в моей постели и гладила меня по голове…
— Давай это опустим. Дальше, пожалуйста.
— Пожалуйста. От всех этих мыслей пиво мне надоело и я спустился в бар. А там сидел Карел. И у него на морде — прости, пожалуйста, на лице — было выражение такого глубокого удовлетворения, что мне захотелось его удавить. Он был счастлив до тошноты, как какой-нибудь рекламный ублюдок. Я подошел к стойке, взял сто грамм водки, и тут он меня окликнул. От его доброжелательности я окончательно взбесился. Я ему мило улыбнулся, мы выпили. Я не помню, сколько раз. И тут я ему и выдал.
— Что выдал?
— Да ты сама уже поняла, что ты мучаешь-то меня? Что мы с тобой любовники — были и остались. Что я к тебе испытываю сильную плотскую привязанность, хоть и понимаю, какая ты стерва.
— Я стерва?
— О Господи! Я так ему сказал, и все.
— И он что, сразу поверил?
— Нет, конечно. Но я же умею быть убедительным. Я сказал ему, что мне его давно жаль, бедолагу, но тебя не оставить. Он сам сообщил мне еще до этого, что уже час сидит в баре. А я ему ответил, что знаю.
У Наташи похолодело в животе.
— И что дальше?
— Ну, я ему сказал, что ты только что вернулась от меня к себе. Что, как только он ушел, ты мне сразу позвонила по внутреннему телефону и прибежала. Он не хотел верить. На него уже жалко было смотреть. Я представил себе, что чувствовал бы на его месте, и разозлился еще больше. С моими чувствами, в конце концов, никто не считался.
— Ну, дальше.
— Ну, дальше. Прямо допрос. А дальше я ощутил, что еще немного, и он мне до конца поверит. Подумает, что это я по пьяни разоткровенничался. И тут я его добил. Сказал, что, когда ты ко мне пришла, был включен магнитофон, что я забыл его выключить. И сунул ему этот текст. Не весь, конечно, кусочек. Но с него хватило. К тому моменту мы уже были так хороши, что я даже не помню, в какой момент он исчез.
Наташа сидела молча, обхватив себя руками, чуть покачиваясь.
— Наташа, не молчи, пожалуйста. Я правда не думал, что так выйдет. Я был зол, пьян, мне хотелось, чтобы произошел скандал. Я надеялся, он пойдет выяснять отношения. Честно, я просто хотел попортить вам настроение. Думал, что он поднимется к тебе, начнет разбираться, пьяный к тому же. Ты спросонок ничего не поймешь. А потом бы все разъяснилось, я бы объяснил, что это просто шутка. Злая, но шутка. Я всего лишь хотел его как следует напрячь, чтобы он не сиял, как блин на сковородке. А потом, когда все так обернулось… Я еще в поезде собирался тебе все рассказать, но испугался, когда увидел, что с тобой творится. Не решился. Ты еще сознание потеряла… В общем, тогда я струсил. Надеялся, что в Москве все устроится, а этот дурак вообще исчез. И я подумал — может, он и правда тебя не любит? И ты его тоже не искала, ни о чем не спрашивала, как я понял. И я решил: раз уж так вышло, может, ты погорюешь и вернешься ко мне? Глупо, я понимаю. Думаешь, я себя не упрекал за то, что вышло так подло? Я несколько раз собирался к нему поехать, но не представлял, как это должно выглядеть… Я знаю, тебе трудно меня понять, но хотя бы попытайся…
— Я бы никогда в жизни не поверила, что ты на такое способен. Никогда… Я понимаю, почему Олег мне даже говорить не стал о своих подозрениях. Я бы его слушать не захотела. Все, что угодно, только не это.
Она встала, чтобы уйти.
— Согласись, что у твоего Карела реакция тоже была неадекватная…
— Лучше молчи. Не представляю, как мы доиграем этот сезон. Я не могу тебя видеть.
— Наташа!
— Если ты заранее ничего не планировал, зачем за день до отъезда спросил меня, знаком ли Карелу текст «Обманщиц»?
— Клянусь тебе, не для этого. Просто подумал, что ему не понравится этот спектакль, вот и все.
— Ладно. Пойдем вниз, драки я все равно не допущу.
— А мне бы хотелось, я уже настроился. Мне кажется, нам просто необходимо подраться. И это уж точно не твое дело.
— Знаешь, Никита, мое. Я теперь жду от тебя чего угодно — например, что ты сразу после драки отправишься в травмопункт, а оттуда в милицию. И заявишь, что чешский гражданин Карел Новак, будучи в нетрезвом состоянии, напал на тебя, бедного, когда ты выходил из театра.
— Это уже слишком, Наташа.
С трудом расстегнув молнию на спине, Наташа сняла трико, юбку, повесила костюм на вешалку, взглянула в зеркало. Вид был взволнованный, но выглядела она неплохо.
Наташа быстро заплела волосы в косу, сняла сценический макияж салфеткой с тоником, прошлась по лицу пуховкой, чуть подкрасила губы. Торопливо сбежала по лестнице.
В театральном дворике, на скамейке под кустами сирени, сидел Карел. Она остановилась, не дойдя до него трех шагов. Поднявшись, он подошел к ней вплотную и молча обнял. Они постояли, обнявшись, несколько мгновений.
— Я люблю тебя. Поверь мне, я так тебя люблю… Прости меня, пожалуйста, — прошептал Карел.
— Зачем ты ему поверил? Как ты мог?
— Сам не знаю. Я так тебя люблю, что с ума схожу от ревности. Я больше не буду так, обещаю. Я доверяю тебе, милая моя… Я больше никому не поверю. Что мне сделать, чтобы ты меня простила?
— Сегодня должна была состояться наша свадьба… Что ты сказал родным?
— Почти ничего… Что ты решила еще подумать…
— Как они это восприняли?
— Спокойно. Не удивились. Они считают, что у меня плохой характер…
— А у тебя хороший?
— Да. Теперь всегда будет хороший…
— Ты не за рулем?
— Нет. Ты же видишь, я выпил…
— С Олегом?
— И с Олегом, и до Олега.
— Ты приезжал ночью?
— Да. Я давно хотел приехать… Я так по тебе скучал… Еще до того, как ко мне пришел Олег, я стал думать, что погорячился.
— Погорячился?
