Грейнджер, — заметила она.
Он взглянул на нее поверх мерцающего кончика сигареты.
— О да, вы произвели на меня впечатление… Но об этом мы поговорим позже. Не хотите узнать, зачем я вас сюда привел?
— Вы сказали, что хотите мне что-то показать. По-моему, вы говорили, что это гордость Муанги.
— Гордость Муанги — это клуб. Он был построен после долгой планомерной кампании, потому что предыдущий был немногим лучше собачьей будки. Тем не менее, я не ожидаю, что вы, так привыкшая к плодам цивилизации, будете петь дифирамбы чему-либо на Манитоле. Нет, я утащил вас из той толпы потому, что решил, что вы долго этого не вынесете. Миссис Гаррет-Джонс и миссис Фортескью — одни из самых решительных женщин, которых я знаю, и они бы вытрясли из вас все подробности вашей жизни в течение следующих пяти минут. Учитывая дока Паттерсона, одновременно с ними предлагавшего ознакомиться с содержимым его приемной, я счел, что это уж слишком. И пришел к вам на помощь.
Она вздохнула и откинулась на удобные подушки, лежавшие на ее кресле. Теперь она поняла совершенно отчетливо, что действительно благодарна ему.
— Я была подавлена, — признала она. — Думаю, это из-за того, что все еще так непривычно, я ведь только вчера приехала. Я даже склонна предполагать, что у меня солнечный удар.
— Отнюдь, — ответил он, легко прикоснувшись к ее колену. — Вы были достаточно благоразумны, чтобы надеть шляпу, а кроме того, ваши глаза блестят. — Она обнаружила, что как зачарованная смотрит в его необыкновенно яркие глаза. — Вы чуть бледны, но эта бледность очаровательна, и, несмотря на все перипетии, вы, на мой взгляд, вполне спокойны.
— Спасибо. — Она слегка улыбнулась ему. — Вы умеете убеждать.
— Я стараюсь. — Он подсунул ей под спину еще одну алую подушку, и она не могла не признать, что ей стало еще удобнее. — Расскажите, что вы делаете дома в Англии?
— Ничего особенного. Боюсь, я веду такую жизнь, какую вы сочтете скучной.
— Отказываюсь в это поверить, — сказал он и нахмурился. — Вы слишком уж привлекательны. Я вполне серьезно говорил вчера вечером о том, что вы напоминаете мне клубничный чай и сад викария. Я представляю вас средоточием деревенской жизни, вы собираете пожертвования на новые церковные органы, разрушающиеся церковные здания и тому подобное. Ваш отец — юрист, не так ли?
— Да.
— И вы живете в маленьком провинциальном городке?
— В очень маленьком провинциальном городке. Но мне он нравится, — добавила она, словно боясь, что он начнет презирать существование, которое она вела.
Он поднял худую, загорелую, сильную, но в то же время красивой формы руку.
— Не волнуйтесь, — сказал он, — у меня не было ни малейшего намерения наступать вам на любимые мозоли или пренебрежительно относиться к вашему образу жизни. Знаете, я и сам провел в Англии несколько лет, и мне нравится английский образ жизни. Но я склонен презирать узость некоторых английских умов… потому что здесь, в местах вроде Манитолы, человек учится правильнее смотреть на жизнь и, как говорят американцы, думать «масштабно». Нам не приходится преодолевать таких огромных расстояний, как на Африканском континенте, но зато у нас есть громадные проблемы и не всегда их удается решить легко. Вас вообще как-нибудь затрагивает первобытность Манитолы? Или у вас еще не было времени решить, отторгнет она вас или нет?
Она взглянула в его серьезное, худое, смуглое лицо, и на мгновение его странно завораживающие взгляды произвели беспорядок в ее мыслях.
— Я… я не знаю, было ли у меня время подумать об этом…
Он улыбнулся:
— Пожалуй, я подгоняю события, не так ли? Я хочу знать, что вы на самом деле думаете о Манитоле? Есть ли у вас желание собрать вещи и уехать домой прежде, чем закончатся ваши полгода…
— Конечно, нет! — воскликнула она с ударением. — Прежде всего, я приехала, чтобы побыть со своим дядей.
— И вы не считаете, что он выглядит здоровым?
— Нет.
— Вы должны заставить его поехать домой и показаться хорошему специалисту. — Его манера хмуриться, казалось, заставляла его темные брови сходиться на переносице. — Я уже давно подозреваю, что он пробыл здесь слишком долго, но он упрям. Придется вам поработать над ним — посмотрим, что у вас получится.
— Я постараюсь, — пообещала она. — Я и сама приняла такое решение.
Он с одобрением взглянул на нее.
— Несмотря на вашу хрупкую внешность, думаю, из вас вышла бы хорошая сиделка, — заметил Грейнджер. Он бросил в бассейн наполовину выкуренную сигарету и взял другую. Она заметила, что все, что он делал, он делал обдуманно и целенаправленно. — Ну, а что насчет кузена Колина? Прав ли я, что он должен был быть гораздо больше рад вас видеть, чем это есть на самом деле?
Она тут же покраснела, словно защищаясь.
— Вы имеете в виду, что мы… есть ли что-либо между нами?
— Именно это я и имею в виду, — признал он, будто имел полное право знать, как на самом деле обстоят дела.
На мгновение она была так ошеломлена, что просто смотрела на него, чуть приподняв одну тонкую бровь. А потом сдержанная веселая улыбка появилась в ее глазах.
— Честно говоря, я не понимаю, каким образом это касается вас, — сказала она грубовато, подражая ему. — Но если вы так уж хотите удовлетворить свое любопытство по этому вопросу, мы с Колином выросли вместе и очень любим друг друга. До отъезда из Англии я была склонна верить, что я люблю его чуть больше, чем это есть на самом деле… вот, собственно, и вся история!
Он издал восклицание, свидетельствовавшее, что ее ответ не только полностью удовлетворил его, но и вызвал его одобрение.
— Вы здравомыслящая девушка, — сказал он. — Двоюродные братья и сестры не должны жениться, хотя бы они и находились в прекрасных отношениях. Колин вполне приличный тип, но, должен признаться, иногда он меня раздражает. Он такой предсказуемый.
— Вы имеете в виду… его слепое увлечение миссис Грэхем?
— Ну, конечно же это слепое увлечение. Даже если бы она воспринимала его серьезно, — а я не открою большой тайны, если скажу, что это не так, — она слишком стара для него. Может, он родился под созвездием Рака и его тянет к женщинам старше него, потому что он хочет, чтобы о нем заботились, но Кларисса не относится к материнскому типу, и молодые люди вроде Колина должны остерегаться ее. Вы только что видели остальных в клубе. Они все попались на ее удочку.
— Она очень красива, — услышала свой чуть натянутый ответ Джульетта.
— Она весьма изысканна, — согласился он и добавил, отправив вторую сигарету в бассейн: — И не для Колина!
По какой-то причине эта уверенность разозлила Джульетту. До этого момента она была полностью готова согласиться с ним, что сестра губернатора, Кларисса Грэхем, не подходила Колину. Когда его безрассудное увлечение пройдет, он и сам поймет это. Она была красива, соблазнительна, обращалась с мужчинами так, что они толпами валились к ее ногам, но она была слишком искушенной и эмансипированной, чтобы стать женой Колину или любому другому молодому человеку с подобным происхождением, идеями и стремлениями. Джульетта была уверена в этом, хотя говорила с ней лишь несколько минут, и эта уверенность не подлежала обсуждению. Да Колин, просто-напросто никогда не заработает столько денег, чтобы оплачивать ее счета за платья.
Но одно дело знать что-то и совсем другое — услышать от кого-нибудь, что он тоже прекрасно это знает. Особенно от человека вроде Майкла Грейнджера — примерно того же возраста, что и эта роковая женщина, такого же происхождения, возможно, с одинаковым мнением по многим вопросам… и кучей денег, чтобы оплачивать ее счета!
— Ну? — требовательно спросил Грейнджер, глядя на нее. Его привычка пристально смотреть в глаза начинала раздражать ее. — Что это вы только что подумали?
