Его улыбка окрасилась болезненной иронией.
— У меня нет слабости к мужчинам с темным и загадочным прошлым.
— Нет?
— У меня слабость к тебе, а, как мы уже установили, к числу злодеев ты не относишься, так что мои пристрастия распространяются на респектабельных, красивых, добрых докторов.
— Прогнав один призрак, Гейл, мы не избавились от остальных. Мои враги не собираются сдаваться по той причине, что одна из их марионеток потерпела крах. Тебе нельзя оставаться.
— Я никуда не поеду! — Она поймала его за руку. — Если ты меня хоть чуть-чуть знаешь, то должен знать и то, что если я на что-то решилась, то меня уже не переубедить.
— Я не могу…
— У меня есть контракт и учитель. У меня есть друг и любовник. У меня есть дом и семья. Все мои мечты, Роуэн, — в пределах досягаемости. От меня только требуется не сдаваться. Я не могу сдаться. — Ее глаза наполнились слезами. — Я люблю тебя, Роуэн.
Он ничего не сказал, и она ухватилась за свой шанс.
— Я сражалась с тобой при каждом удобном случае. Я думала, что если полюблю тебя, то потеряю себя, став кем-то другим. Всю свою жизнь я была чем-то меньшим, потому что я женщина и мне говорили, что я не могу делать то, что мне нравится. Но ты ни разу не сказал мне «нет». Ты ни разу не дал мне почувствовать, что я не могу быть полноценным доктором или полноценной личностью. А когда ты смотришь на меня, Роуэн, мне кажется, что я больше, чем я есть.
— Было бы лучше, Гейл, если бы я отказал тебе в ту ночь, когда ты появилась в моем доме и потребовала, чтобы я взял тебя в ученики. — Он пробежал рукой по своим каштановым волосам. Его лицо выражало волнение и неопределенность. — Будь я лучше, то еще тогда подумал бы, как защитить тебя. Я хочу, чтобы ты осуществила свою мечту, но я знаю, каким жестоким и непримиримым бывает этот мир, и не уверен, смогу ли вынести твою боль, если она тебе выпадет.
— Я все вынесу, если ты будешь рядом со мной, Роуэн. — Гейл осторожно коснулась его испачканного кровью рукава, и ее пальцы заскользили вверх, туда, где не было порезов. — Все.
— Ты могла бы сказать это раньше, Гейл, и избавить меня от лишней боли.
В его голосе прозвучало легкое удивление, и она почувствовала, что груз ее страхов рассеялся, как дым.
— Не было времени. — Она коснулась его лица. — Когда я не думаю, слова находятся сами, а в важные моменты требуется подготовка.
— И что ты приготовилась сказать сейчас?
— Я собиралась сказать, пустив в ход все свое красноречие, что ты подходишь мне, и что никого лучше я представить не могу. Я собиралась уговорить тебя жениться на мне, хотя у меня отвратительный характер и дурная привычка подслушивать.
— Муж будет служить помехой на твоем пути к цели. Ты сказала это Кэролайн.
— Так кого теперь винить в подслушивании? Муж, конечно, может служить помехой, но мой муж позволит мне пользоваться его микроскопом и прятаться под его столами и не будет орать, что приготовила микстуру, которая воняет желчью.
Роуэн улыбнулся и, обняв ее за бедра, притянул к себе.
— В твоих устах он идеал. А правом голоса твой муж будет обладать… хоть в чем-то?
— Я буду самой покорной и послушной женой на свете.
Ложь растаяла на ее языке сладким маслом, и при виде веселых огоньков в его глазах Гейл невольно покраснела.
— Вы самая восхитительная лгунья, мисс Реншоу. Вам сам дьявол неровня, когда вопрос касается достижения цели, вы в курсе?
— Зато у меня почерк ангела, — тихо напомнила она.
— А как же Уитфилд и Джессоп и сотни других им подобных, которые начнут поливать нас грязью, когда услышат, что я женился на своей ученице?
— Мы перехитрим их. Скажешь им мимоходом, что взял в жены богатую молодую леди, которая увлечена медициной и помогает тебе в исследованиях. Как сказал один мудрец, остальное старые козлы пусть домысливают сами.
— Это сказал мудрец?
— Самый умный из всех, кого я знаю.
Он привлек ее к себе.
— Ты знаешь путь к моему сердцу, верно, Гейл Реншоу?
Эпилог
Церковь тонула в мерцании свечей, расставленных посреди зелени и святых колец с гирляндами в проходах под арками. В старинной каменной часовне Бэллвуда собрался узкий круг «Пресыщенных» и их родных. В тепле и красоте события о холоде рождественского утра никто и не вспоминал.
На невесте было платье изысканного фасона от леди Уинтерс, а жених в честь столь важного события облачился в новый сюртук и шляпу. Роуэн и Гейл обменялись клятвами, и все разразились поздравлениями, когда сияющие молодожены вышли из сводчатого прохода в сияние дня. Изумрудное кольцо на руке Гейл сверкало зеленым огнем, и джентльмены обменялись понимающими взглядами, признавая его значение.
Свадебная процессия быстро проследовала к теплому очагу и радушию дома дедушки Эша, мистера Гордона Блэкуэлла, где были подняты бокалы за здоровье и счастье доктора и его жены.
Холостяки старались не закатывать глаза, не затевать споры, которые могли привлечь внимание к их тающим рядам, и послушно выпивали после каждого тоста. Только Джозайя Гастингс отсутствовал, но пока числа холостяков еще хватало, чтобы держать оборону и противостоять растущей женатой фракции.
Кэролайн и Хейли отвели Гейл в сторону, чтобы избежать открытого соперничества с мужским братством, которое преобладало в их небольшом собрании.
— Мы хотели поздравить вас, миссис Уэст, и пожелать счастья. И естественно, просим обращаться к нам по именам. Надеемся стать лучшими подругами.
— С удовольствием. С огромным удовольствием. — От их искреннего пожелания у Гейл затуманились глаза. Она была взволнована тем, что приобрела двух таких союзниц. — Как вы думаете, мужчины не подозревают, что среди них формируется такая коалиция?
Дамы со смехом покачали головами.
— Нет, — сказала Хейли. — И я не вижу смысла ставить их в известность!
К Кэролайн подошел Эш с бокалом вина для нее в руке.
— Не хотите присесть, леди? Дедушка Уолкер показал, что у камина есть три удобных местечка…
— Ты опять трешься поблизости! — упрекнула Кэролайн мужа, но румянец на ее щеках сказал, что его внимание ей приятно. — Здоровье позволяет мне находиться даже в доме изо льда, мистер Блэкуэлл.
— Конечно, дорогая! Можно попросить Роуэна и Гейл перенести вечеринку на улицу, если хочешь доказать это, поскольку ожидается снегопад. Но если послушаешься меня и подсядешь к огню, тогда, может, старый монстр похвалит меня за заботливость и перестанет метать сердитые взгляды.
Улыбка Эша сквозила порочностью, так что Гейл пришлось отвести взгляд. Пара, похоже, забыла о присутствии еще двух дам.
— Эш! Какой же ты разбойник! Я… сяду к огню, но только потому, что… — Ее румянец стал еще ярче. — Ты невозможный!
Дамы послушно переместились к камину, и Гейл чуть не рассмеялась, глядя, как Кэролайн отмахивается от мужа.
— С тех пор… с того происшествия… он стал… чрезмерно внимательный, — закончила Кэролайн. Эш отошел от них, и ее яркий румянец начал бледнеть. — Думаю, он закутает меня в шерстяное одеяло и
