'уговор'. Давай-давай.
Зря ты так, Акимушка. Такие хохмочки со мной еще в середине девяностых проходили. Когда я сам был глупый, а ситуация - безвыходной. Только тут вам не там.
-- Ты свой 'давай-давай' придержи. Я у тебя совета не спрашиваю. Позволение мне твоё не надобно. Я тебя предупреждаю: завтра с утра у меня в службе - четверо. Укажи нам пятерым место, где жить. О корме позаботься. Коней у меня двое. Храбрит водой пришёл, поэтому еще - нету.. Будут конюхи овсом обделять... сам возьму.
Аким снова вскинулся. И затих. Устал дед. Многовато чего случилось за последние сутки. Вчера дочка воскресла, потом ее зять чуть не убил, потом сынок нежданный объявился. Зятя зарезали, внук сбежал... Можно пожалеть. Но игры с уговором... я прощать не буду. Даже если Яков на меня с мечом бросаться будет. Мы оба с Акимом одновременно посмотрели на Якова. Потом друг на друга. Как это у нас... одновременно и похоже получилось. Я рассмеялся, поклонился обоим и пошел дальше барахло разбирать. Но пришлось вернуться.
-- Забыл совсем. Аким Янович. Нужно цепку эту с шеи снять. Где кузнеца-то найти?
Аким снова дёрнулся. 'Холоп чужой беглый...'. Потом вяло махнул рукой Якову:
-- Сходи. Распорядись там.
Мы с Яковом пересекли двор. Местные уже начали кланяться. Вроде бы мне, вроде обоим сразу. Один из встречных что-то спросил у Якова, начал жаловаться на какие-то еловые жерди. Тот ответил резко:
-- К Доману.
Тут из крайней справа избы на крыльцо выскочила растрёпанная визжащая женщина. Кто-то, изнутри избы, поймал её за ворот и втянул внутрь. Там еще пару раз раздались крики, потом - удар. Дверь закрылась, все стихло. Яков глянул вопросительно на мужика, мужик тут же прояснил:
-- Дык Паук бабу свою Светану... эта... вразумляет. Мы как вошли-то... в поварне... ну... она там с торком... голые... гы-гы... оба-двое... ну... сонные еще. И она его обнимает... аж залезла... Ну Паук и... разгорячился. Вот... Сперва торка хотел убить. Наши не дали как ты, Яков, сказал. А бабу... ну чего ж... Баба-то его. Оно конечно... её вина, конечно... что в поварне была когда эти туда... пьяные, с саблями... Но все равно... Чужого уда попробовала... Теперь бить будет пока... как вспомнит - чтоб страх пробирал.
-- Ага. (Это мужику) Пошли. (Это мне)
Мда. Какие милые люди эти предки. Муж избивает жену за то, что не смог уберечь её от насильников. Что она просто оказалась не в то время, не в том месте. Что безоружная женщина не кинулась на четырёх вооружённых здоровых мужчин, с которыми и полтора десятка здешних взрослых мужиков справиться не смогли. Все понимают невинность этой женщины. Даже в здешнем понимании супружеской верности. Муж мордует её не за прошедшее, а наперёд. В воспитательных целях. Чтобы при всяком намёке о возможном повторении, о чужом мужчине, насильнике ли, любовнике ли, ей становилась так страшно от грядущих за этим неизбежных побоев, что она... что? В следующий раз умрёт на месте от страха? Кинется на оружных мужиков с поварёшкой? Сизой горлицей обернётся и под стрехой спрячется? А муж просто мордует. По обычаю.
Кузнеца пришлось искать. Здоровенный мордатый наглый детина. Чего-то жуёт. При виде Якова пытался что-то возражать. Типа: неприёмное время. Потом пытался возражать при виде моей цепочки на шее. Типа: такое железо ни один инструмент не возьмёт. Яков только головой мотнул:
-- Делай.
Делал местный кузнец плохо и долго, чуть не пропорол мне шею, дважды разжимал концы запорного кольца, и дважды они срывались. Меня снова начало трясти. От воспоминаний как этот ошейник одевали, как за него хватались... разные. Как убили кузнеца, который эту штуку делал. Пошёл бред какой-то: может Степанида какое заклятие наложила, что ошейник этот нельзя снять или снять только вместе с головой. Потом сообразил: размер только на детскую шею. Так что возможность снять должна быть предусмотрена. Пока я за закрытыми глазами все это продумывал, цепка щёлкнула и снялась. Я чуть не умер. От счастья? Нет, просто от волнения. Слишком много у меня связано с этим... с этой деталью любого моего костюма. Цепочку я забрал себе на память и пошёл в свои покои. С недоумением испытывая хорошо забытые ощущения голой шеи. Так-то у меня цепочка либо сама шею прикрывала, либо я её еще тряпкой заматывал. А теперь вот... ветерок дует.
Но дойти мне сразу не удалось. За углом терема наткнулся на Ольбега.
-- Ты... тебя Иваном зовут?
-- Точно. А тебя - Ольбег.
-- Ты теперь мой вуй будешь?
'Вуй'? Это что? Вой? В смысле - 'воин' или в смысле - 'плач'? Ёшкин кот, чуть в сторону от обиходного словарного... или чуть меняется произношение. А у ребёнков вообще свой собственный язык бывает. Правда, у очень маленьких. Стоп. Был у меня знакомый и звали его 'вуйко з полоныны'. Дядька с пастбища.
Дядя. Брат матери. А брат отца называются... А зовут его... склероз. Рано еще его звать. Склероза. Потому что брата отца зовут 'стрый'. Во как. А 'дядька' - это вообще тётка. В смысле - нянька. Не родственник, а нянька мужского пола. Как же у этих предков все... И они же во всем этом еще и живут.
-- Выходит так. Ты не бойся, я тебя в обиду не дам.
Ух как взвился. Аж на носочки привстал.
-- Я не трус! Я ничего не боюсь! Я даже ночью в лес сам...
-- А чего ж тогда деду кричал 'боюсь, боюсь'?
-- Я... я это... крови... горло резать...
Из последующих сбивчивого рассказа вырисовалась такая картинка. У Ольбега был любимый барашек. Он его сам выходил и выкормил, после того как овца-родительница во время окота умерла. Овчары считали что ягнёнок не выживет - слабенький. Но Ольбег сумел выходить. Сидел над ягнёнком день и ночь. С пальца кормил молоком, разговаривал постоянно. В свою одежду заворачивал когда холода были. В доме под кроватью прятал. Барашек получился не только хорошенький, но и умненький. Бегал за Ольбегом как собачка. Всякие команды понимал. Поноску приносил.
Вообщем-то, я не зоолог. Но по своему опыты знаю, что когда животное растёт в плотном контакте с человеком, когда с ним постоянно общаются - получается весьма продвинутая особь. Да вон хоть на домашних кошек посмотреть. В нормальном состоянии хоть дикие животные или одичавшие, хоть одомашненные, но дворовые - молчат. В нормальных условиях кошка не разговаривает и вообще звуков не подает. Кроме ситуации драки или случки. А вот если усатое-хвостатое в доме живёт, то начинает выражать свои эмоции по-человечески. Хоть и не по-русски, но вполне членораздельно и выразительно. Как мой последний кот ругался, если ему песок не почистили. Такими... сложносочинёнными. А каждое утро мы с ним на балкон выходили покурить. Если я задерживался - он укоризненные тирады выдавал.
А предыдущий вообще был... Ну что сказать - пустой трёхлитровой банкой кастрирован. Не шучу - он еще котёнком был, когда ему на голову с приличной высоты упала пустая трёхлитровая стеклянная банка. Повреждений вроде нет. Живёт и живёт. Потом уже и возраст подошёл, и март на дворе. А у него никакого интереса к противоположному полу. В условиях городской квартиры - очень даже и неплохо. Но интересно. Сходили к ветеринару - тот объяснил что-то насчёт травмы в области кошачьего мозжечка, которая может быть и сама собой... Ладно. Но тигр же растёт. Все его сверстники-однопородцы уже остановились. А этот - расширяется... во всех трёх измерениях. Потом, правда, успокоился. Ну, что он ручки дверные открывал, что собак гостей по углам загонял и дразнил, что котлеты с горячей сковородки из под крышки воровал...
Но вот вербальные команды... Ну не должны воспринимать кошки такие команды. Мне так специалисты сказали. Я и сам так думал. Сначала. У нас как-то дома последний будильник сломался. Настенные идут, время показывают, но не звонят. А тут кот по дому без дела ходит. Я его к циферблату поднёс. Пальцем ткнул и предупредил:
-- Когда эта стрелка будет здесь, а эта здесь - придёшь и мявкнешь. Понял?
-- Мяу.
Этот... воспитанник всегда являлся за 15-20 минут до обозначенного времени, садился подальше, чтоб я его спросонок не достал чем-нибудь тяжёлым, и мявкал. Причём что интересно: встанешь, сходишь в туалет и снова в постель - больше не придёт. Типа: 'мужик, я тебя разбудил, ты встал. А дальше ваши
