— Хочу. На что? Может, в случае проигрыша снизойдете до завтрака с… — вздохнул он, — одиноким мужчиной?
— Вы же не одиноки, дон Рамон?
— Просто Рамон, пожалуйста. И да, я очень одинок. Когда-то, как мой предок у фонтана, я встречался в этом парке с красивой девушкой. Увы, не мы превратились в камень, а только наши сердца. Все кончено. Но иногда я возвращаюсь в то время. Призраки прошлого не лучшие компаньоны. Пожалуйста, сеньорита, вы согласны?
От предложения в такой форме было трудно отказаться.
— Когда признаете поражение, сеньорита? В два тридцать ваш разочарованный маленький официант отчается дождаться от вас заказа. Они — бедные люди, зависят от чаевых. Кроме того, если ваша подруга Неста придет…
— Хестер.
— Ну, Хестер… она сможет разделить нашу скромную трапезу.
В два тридцать, как только я признала поражение, дон Рамон заказал количество блюд, достойное скорее небольшого банкета, чем скромной трапезы. Выяснилось, что в Куиче можно найти разнообразную и вкусную cuisine typique[3] даже в самом маленьком кафе. Мы пили охлажденный апельсиновый сок. Мы ели омара, а затем какое-то сырное блюдо. Солнце пригревало, воздух был ароматен и свеж. Я чувствовала, что расстройства и опасения утра тают как снег.
Дон Рамон решил быть очаровательным и забавным. С того места, где мы сидели на высокой террасе, были видны многие здания на западной стороне города. Он указал собор со шпилем, который выглядел так, словно был создан из тончайшего бледно-серого кружева, старый инкский город за стенами из тесаного камня, художественную галерею, прекрасную новую клинику с большими окнами и балконами.
Хестер не появлялась. При виде женщины любого возраста дон Рамон всякий раз вежливо спрашивал: «Это ваша подруга?» Колокола пробили три часа, потом четыре.
— Ваша подруга, вероятно, перепутала парк, — сказал дон Рамон, замечая мое волнение, и, чтобы отвлечь меня, снова указал на статуи под фонтаном и начал более романтическую версию повести, так неохотно поведанной мне утром мистером Фицджеральдом.
— И как в сказке, они жили долго и счастливо? — спросила я его.
— Бесспорно и без сомнения. И это не сказка, это история, факт. Кроме того, в ней содержится предсказание. Согласно ему, Каррадедас еще раз счастливо женится на девушке из отдаленной страны. — Для пущего эффекта он сделал паузу. — Но на сей раз она придет к нему.
Преднамеренная пылкость его взгляда помешала мне придумать подходящий ответ.
— Возможно, ваш сводный брат? — после мгновенного замешательства предположила я.
— Президент? — Дон Рамон отрицательно покачал головой. — Уже давно женат на чарагвайке. Но, увы, сыновей нет. Кажется, самой судьбой уготовано…
Но я не услышала, что же именно уготовано судьбой. Внезапно посуда передо мной ожила, танцуя и вертясь. Тарелки, словно цимбалы, со звоном сталкивались, соскальзывали на каменные плиты и разбивались вдребезги. Фаянсовая посуда разлетелась на кусочки. С тропических деревьев за нашими спинами градом посыпались твердые плоды, похожие на яблоки. Дон Рамон обнял меня за плечи. Я машинально пригнула голову и на мгновение коснулась щекой его пиджака.
Вдруг все закончилось так же быстро, как началось, почти в одно мгновение.
Спокойно, даже с улыбкой, словно такое случалось каждый день, официанты убирали осколки, поправляли столовые приборы. Я подняла голову. Люди вели себя, словно ничего не случилось. Все было как прежде, за исключением того, что дети радостно поднимали маленькие твердые плоды и забрасывали ими друг друга. И рука дона Района осталась на моих плечах.
— Ничего, сеньорита. Только легкие судороги матери-земли. Они случаются везде, даже у вас в стране.
— Не так, — сказала я.
— Иногда и так, — настаивал он, — но здесь на чистом воздухе они ощущаются больше. — Он ободряюще сжал мои плечи. Я попыталась освободиться, но он не отпускал. — Там, — сказал он, — ваша подруга?
Я посмотрела в ту сторону, куда он указал кивком головы, и увидела маленькую, очень кудрявую особу в длинной юбке и свободной блузке, которая за ухо тащила за собой человечка поменьше.
— Это не Хестер, — сказала я, — это Мораг, с одним из мальчиков-чистильщиков.
Дон Рамон притворился, что плохо видит.
— Уверены? — Он прищурил свои красивые смелые глаза, но меня не отпустил.
Он хотел, чтобы нас заметили. Я решительно вырвалась.
— Привет, вы, двое. — Мораг подошла к нашему столу и неодобрительно подняла тонкие брови. Она отказалась от предложенного доном Районом стула. — Предполагается, что ты в восточном парке, — сказала она мне. — Я только что встретила Хестер. Она рвала волосы в поисках тебя, но сейчас вернулась в резиденцию в прекрасном настроении. Что касается этого парнишки, — она трепала мальчика за ухо, пока он не завизжал отчаянно, как поросенок, — я поймала Петизо, когда он чистил карман клиента.
— Хорошенько вздуйте его, — невозмутимо сказал дон Рамон.
— О, нет, не надо, — попросила я.
С выражением отвращения на курносом личике Мораг повела мальчика к зданиям в западной стороне парка.
— А, бедняга, — сказал дон Рамон, когда я вскочила в беспокойстве и замешательстве, — вот еще одна тонкость, которую вам следует знать. Нельзя ничего сделать незаметно. Всегда кто-то видит. И сейчас, — улыбнулся он, — чувствую, вы хотите уйти и помириться с подругой. Я провожу вас к такси.
Он бросил на стол пачку купюр, не требуя счет. Мы удалились под поклоны и улыбки целого скопища официантов и вышли на улицу перед парком.
— Меня печалит тревога на вашем лице, — сказал он, сажая меня в одно из многочисленных такси… — Думаете, ваша подруга рассердится? Но в этом городе парков легко заблудиться. Центральный восточный парк, Центральный западный парк и много других. Новичок может легко перепутать.
Он пожал плечами и успокоительно улыбнулся.
Но меня волновало совсем не это. Меня волновало то, что я заметила, когда садилась в такси. Мой глаз уловил солнечный отблеск на движущемся стекле — словно кто-то следил за нашей встречей в бинокль. С балкона новой клиники, где лежала несравненная Ева Трент.
Когда я вернулась в резиденцию, Хестер была в странном настроении. Она сидела за столом на веранде, выписывая билеты для одной из экспедиций Мораг по сбору средств. Хестер посмотрела на меня со смесью любопытства, негодования и вины.
Она отмахнулась от моих объяснений.
— Легко перепутать парки. Я могла ошибиться.
— Собственно, так и получилось, — сказала я спокойно.
Она вспыхнула:
— Но вы встретили дона Рамона, не так ли?
— Действительно.
— Но именно это вы и хотели, не так ли?
— Вы хотите сказать, что преднамеренно отправили меня туда на встречу с доном Районом?
— Конечно, нет. Когда я предложила место встречи, у меня не было других намерений. Затем…
— Затем?
— Я подумала, что пойду в другой парк.
— Почему? Без причины?
— О, причина была, очень серьезная, но я не хочу ее приводить. Собственно, не имею права. Она очень личная.
— Эта личная причина имеет отношение к Джеймсу Фицджеральду?
— В каком-то смысле — да, пожалуй. Но мне действительно нельзя ее разглашать.
— Ладно, не возражаю. Только ваш Джеймс Фицджеральд более или менее предупредил меня держаться подальше от дона Рамона.
