он уточнит адрес больницы и уйдет. Завтра они, возможно, встретятся в палате Оливии, но опять вокруг будут люди. Ей же хотелось продлить пребывание с ним наедине.
— Есть хотите? — вдруг предложила она, в надежде удержать его подле себя подольше.
Роберт вдруг вспомнил, что последний раз ел много часов назад, и понял, что сильно проголодался. Он кивнул. Джейн прошла на кухню, он последовал за ней: не накрывать же стол в столовой, чтобы перекусить на ночь.
Он сел на высокий стул и стал наблюдать, как Джейн открыла холодильник, на секунду задумалась и начала вынимать продукты. Она спиной ощущала его пристальный взгляд, следивший за каждым ее движением. Стараясь не смотреть в его сторону, она сложила остатки ужина на блюдо и засунула его в микроволновку. Потом достала яблочный пирог и стала резать его.
У Роберта потеплело на душе от такой картины. Он представил, что они на кухне собственного дома, что на Джейн его халат, накинутый прямо на голое тело, что они пару минут назад занимались любовью и, проголодавшись, спустились вниз перекусить. От этих фантазий он почувствовал возбуждение и смутился, опасаясь, что она заметит его состояние.
Джейн поставила на стол блюдо с остатками индейки, нарезала хлеб и яблочный пирог, налила чай и села напротив.
Он с аппетитом набросился на еду. Джейн тоже проглотила несколько кусков, поняв, что успела проголодаться. Когда дело дошло до пирога и он потянулся за чашкой, она спохватилась, что, возможно, Роберт не пьет чай.
— Может, вам надо было налить кофе? — на всякий случай уточнила Джейн, наливая себе в чай молоко.
Он внимательно следил взглядом за варварскими манипуляциями, которые Джейн осуществляла со своим чаем, и отрицательно помотал головой.
— Ничего не имею против чая, — поспешил ответить он и, немного подумав, добавил: — Но лишь до тех пор, пока вы не льете в него молоко.
Джейн улыбнулась. Несмотря на ужасный день, вечер обещал быть приятным.
Когда они закончили есть, Джейн подошла к раковине, чтобы вымыть тарелки. Роберт тоже встал из- за стола и взял полотенце. Джейн изумленно вскинула на него глаза. Натолкнувшись на его подозрительно потемневший взгляд, она поспешила опустить голову. Сердце колотилось в груди, норовя выпрыгнуть наружу.
Напряженная до предела, она домыла последнюю тарелку, Роберт вытер ее и поставил на стол. Оба остались стоять. Джейн лицом к раковине, Роберт вполоборота к ней на полшага за спиной.
— На сей раз искушение намного сильнее, — вдруг хрипло произнес он.
Она от неожиданности вздрогнула, но нашла в себе силы ответить:
— Это еще слабо сказано. — Она не узнала своего голоса, так сильно изменился он от волнения.
Слова Джейн словно подтолкнули его. Он притянул ее спиной к себе и заскользил губами по шее. Джейн зажмурила глаза, не веря, что все происходит с ней на самом деле. Она откинула голову, и влажные кудри рассыпались по плечам. Роберт зарылся лицом в ее волосы и шумно втянул воздух. Смешанный запах травяного шампуня и едва уловимого женского аромата пьянил его и возбуждал сильнее, чем вид Джейн в халате, хотя, казалось, сильнее было уже некуда. Он сжал ее так крепко, что ей показалось: еще чуть-чуть — и воздух перестанет поступать в легкие. Она протестующе хмыкнула, и он, опомнившись, разжал руки и немного отступил. Оказавшись на свободе, Джейн почувствовала желание немедленно вернуть страстное объятие. Она развернулась к нему лицом и, не зная, куда девать руки, нервно затеребила полы халата. Оба тяжело дышали, замерев и пристально вглядываясь в глаза друг друга. Каждый настороженно ожидал от другого дальнейших действий.
Джейн немного пришла в себя. Стараясь казаться беззаботной, она бодро произнесла:
— Я вовсе не возражаю против ваших действий… — И добавила, подражая его тону: — Но лишь до тех пор, пока вы не пытаетесь задушить меня. — Она несмело улыбнулась, поощряя его к дальнейшим действиям, и придвинулась вплотную к нему, вскинув руки на его плечи. Сквозь рубашку она ощутила, как перекатываются мускулы под его кожей, и поняла его нетерпение. Несмотря на азарт и беззаботную браваду, ее щеки заливала краска смущения. Но отступать она не собиралась. Подняв к нему пылающее лицо, она призывно приоткрыла губы.
Роберт едва коснулся их губами.
— Очень рассчитываю на твое терпение. Но если мы и дальше продолжим в том же духе, боюсь, мы и до утра не доберемся до самого главного. Если такова твоя задумка, моя безжалостная языкатая англичанка, то мне остается лишь немедленно нырнуть в холодную ванну, чтобы остудить пыл.
Джейн смущенно спрятала лицо, зарывшись носом в его рубашку. И снова не удержалась:
— Не думаю, что сегодня нам пригодится целая ванна кипятка, в который обязательно превратится холодная вода, если ты туда нырнешь. Если только ближе к утру… — Пытаясь шутить, она избавлялась от сковавшего ее напряжения.
Понимая это, Роберт нежно провел рукой по ее щеке, глядя прямо в глаза цвета первой весенней травы. С трудом сдерживая желание, он начал медленно целовать ее лицо: лоб, брови, нос, щеки, подбородок. От ласкового прикосновения его губ тело Джейн охватила дрожь. В его руках она почувствовала себя уютно и комфортно, словно была создана для того, чтобы этот мужчина держал ее в своих объятиях. Казалось, больше нечего было желать, кроме того, чтобы эта близость длилась как можно дольше. Когда напряжение от смущения покинуло ее, пришло совсем другое напряжение.
Ей хотелось прорасти в него, стать еще ближе, слиться с ним в единое целое и не расставаться больше никогда. Он был ее домом, ее миром, ее вселенной.
Полы ее халата распахнулась — она не поняла, сам ли пояс развязался или ловкие мужские руки незаметно помогли ему. Это было не важно. Джейн тоже не отставала и уже расстегивала его рубашку. В спешке, слишком сильно дернув полы рубашки, она оторвала одну пуговицу. Та покатилась по полу.
Внезапно Джейн вспомнила, где они находятся.
— Бесс! — воскликнула она, осознав, что если девочка вдруг проснется и спустится вниз, то застанет их в весьма красноречивой позе. Хорошая же она няня, если от мужской близости полностью забыла о порученном ей ребенке.
Роберт затуманенным взором окинул ее и себя, моментально подумав о том же самом. Но полностью остановить стихию, властвующую над ними, им было уже не под силу. Они могли лишь сместить эпицентр закрутившего их смерча в другое место. Почти бегом поднялись они в комнату Джейн, закрыли дверь изнутри и снова кинулись друг к другу. Одежда полетела на пол. Не тратя время и усилия на то, чтобы разобрать кровать, они повалились сверху. Ничто больше не сдерживало их взаимное притяжение.
Ближе к утру они задремали, так и не выпустив друг друга из объятий.
Роберт проснулся оттого, что у него затекла рука. В полудреме он попробовал поменять положение. Когда он попытался вытащить свою руку из-под головы Джейн, уютно устроившейся на его плече, та сквозь сон недовольно заворчала и еще крепче прижалась к нему.
Роберт моментально открыл глаза и вспомнил все, что происходило прошлой ночью. Он скосил глаза на часы — было начало восьмого. Если он не хочет, чтобы его маленькая племянница, проснувшись, обнаружила дядю в постели своей няни, ему надо вставать. Роберту ужасно не хотелось выбираться из-под одеяла, но он пересилил себя.
Он все-таки разбудил Джейн, когда вытаскивал из-под нее свою онемевшую руку. Она сонно приоткрыла один глаз и тут же улыбнулась, глядя в склоненное над ней лицо.
— А я думала, ты мне приснился.
Она закинула руки на спину и сладко потянулась. Хотя поспать за всю ночь ей удалось лишь пару часов, чувствовала она себя прекрасно. Роберт с трудом поборол желание поцеловать ее, понимая, что не сможет остановиться. Вместо этого он сел и спросил:
— Во сколько обычно встает Бесс?
Джейн ойкнула, вспомнив о позабытых обязанностях няни, и тоже села, прижимая одеяло к обнаженной груди, словно девочка уже вошла в комнату.
— Может, уже встала, — ответила она, бросив взгляд на часы. — Хотя бывает, что и до девяти
