Ветер скользил по обнаженным запястьям Уинни, холодил колени, бесстыдно забирался под одежду. От пьянящей свободы движения возникало ощущение стремительного полета.
Постепенно она привыкала к тому, что от окружающего мира ее не отделяет кабина автомобиля, и, удивляясь сама себе, уже не тряслась от страха. Анализируя собственные эмоции, Уинни была вынуждена признаться себе, что езда на байке определенно пришлась ей по душе. В какой-то миг она попыталась представить, как здорово вот так лететь вперед по пустынному шоссе, пытаясь достичь неуловимого горизонта. Несомненно, это должно быть что-то потрясающее.
Но при этом Уинни не могла ни на секунду забыть о хозяине крепкой мускулистой спины, к которой она прижималась всю дорогу. Его близость будила в ней странные ощущения: казалось, ее собственное тело уже не принадлежало ей и жило отдельной жизнью. Оно наливалось жаром и деревенело одновременно. Ей хотелось и прижаться к нему покрепче, и отодвинуться подальше.
Уинни испугалась того острого желания, которое проснулось в ней от прикосновения к почти незнакомому мужчине. Она попыталась поскорее прогнать от себя крамольные мысли, но так как прервать физический контакт во время езды было невозможно, если только она не желала завершить поездку звездным полетом навстречу мостовой, полностью избавиться от эротических фантазий ей так и не удалось.
Когда они остановились возле небольшого двухэтажного здания с вывеской «Автосервис Хэла», Уинни с облегчением, но и с некоторым разочарованием спрыгнула с мотоцикла. Пока она рассматривала аккуратный неброский фасад мастерской, Хэл успел заглянуть внутрь. Уинни собралась последовать за ним, но он уже выходил из двери, в которую проскользнул пару минут назад. Выглядел он при этом немного растерянным и озадаченным.
Такой мистер Роджерс был Уинни незнаком. За то короткое время, что они общались, он показался ей уверенным и непоколебимым. Сердце испуганно трепыхнулось, в голове мелькнула шальная мысль, что он все-таки поторопился с выводами, когда обещал с легкостью все исправить, и ее машина годится теперь только на запчасти и металлолом.
Хэл поспешил ее успокоить, признавшись, что его смущение связано с тем, что механики еще не закончили работу, а вовсе не с тем, что «шевроле» не подлежит восстановлению. Запинаясь, словно ему с трудом удавалось подбирать слова, он пояснил, что рабочие провозятся с ее машиной еще час- полтора.
— Простите, что сорвал вас с места раньше времени, — извинился он, явно раздраженный тем, что выданная им прежде информация оказалась неверной и он попал в неловкое положение из-за собственных поспешных действий.
— Ничего страшного, — поспешила успокоить его Уинни, не менее смущенная тем, что кто-то испытывает неловкость из-за нее. — Я вполне могу подождать сколько потребуется.
Она действительно никуда не торопилась, но вот организм ее не был согласен с тем, чтобы его и дальше морили голодом. Позавтракать ей так и не удалось. В перерывах между занятиями она успела залить в себя три чашки растворимого кофе, чем окончательно испортила отношения с собственным желудком. Последние полтора часа он, почти не переставая, недовольно бурчал и периодически напоминал о себе острой болью.
Хэл предложил ей пройти в комнату отдыха и скоротать там время, но Уинни чувствовала, что еще пара часов — и ее отношения с голодающим организмом будут безвозвратно испорчены. Нужно было срочно что-то в себя закинуть. Она вежливо отклонила предложение Хэла и поспешила уточнить, есть ли поблизости какое-нибудь кафе, где можно перекусить.
— У Джойса готовят неплохую пиццу, а Каллум славится вполне приличными вегетарианскими салатами. — Хэл кивнул на противоположную сторону улицы, намереваясь указать ей дорогу, как вдруг замер на месте и улыбнулся собственным мыслям.
— Нет, садитесь-ка на байк, у меня есть идея получше, — хитро подмигнул он. — Есть тут одно место, где можно неплохо подкрепиться.
Недоумевая, что могло прийти ему в голову, Уинни снова примостилась за его спиной, надеясь только, что эта его идея находится не слишком далеко.
Долго ехать не пришлось, мотоцикл свернул за угол и проехал до параллельной улицы. Они оказались в тихом жилом квартале, где вдоль прямой улицы ровными рядами расположились двухэтажные особнячки с идеально ухоженными лужайками, похожие друг на дружку ровно в той степени, в какой могут походить только дома, построенные когда-то по единому плану, а впоследствии измененные хозяевами, пожелавшими сделать собственное жилище индивидуальным и неповторимым.
Хэл повернул на подъездную дорогу к одному из домов и остановился. В душе Уинни шевельнулось подозрение, что они не просто заехали сюда по пути, а что именно это место и является конечным пунктом их поездки. Это подозрение превратилось в уверенность, когда Хэл слез с мотоцикла и направился к входной двери. Так как Уинни вовсе не спешила следовать за ним, он был вынужден обернуться и позвать ее.
— Куда это мы приехали? — спросила она, оглядываясь по сторонам, хотя сомнений по поводу того, куда ее привезли, у нее почти не было.
Маловероятно, что в жилом доме находится какое-то заведение, имеющее отношение к общественному питанию, а то, что приехали они к обычному жилому дому, было очевидно. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: по всей видимости, мистер Роджерс привез ее к себе домой. Не говоря уже о двусмысленности ситуации, когда мужчина приводит женщину к себе, Уинни не чувствовала, что было бы удобно заявиться в дом человека, которого знаешь меньше суток.
— Домой, — коротко ответил он на ее вопрос и, не дожидаясь протеста с ее стороны, поднялся на крыльцо.
Уинни была вынуждена подняться вслед за ним, на ходу пытаясь придумать, как бы вежливо отказаться от приглашения зайти в гости. Задачу осложняло то, что приглашение это так и не прозвучало: Хэл просто поставил ее перед фактом, словно считал ее согласие чем-то само собой разумеющимся. Он распахнул перед ее носом дверь и, пропуская вперед, громко крикнул с порога:
— Милли, встречай гостей.
Этот окрик позволил ей понять, что никто не собирается заманивать ее в пустой дом, что в доме кроме них находится, по крайней мере, еще один человек. Уинни подумала, что уже слишком поздно спорить и заявлять, что она и не подумает заходить в дом к малознакомому мужчине. Она шагнула внутрь, в прохладный полумрак холла, и замерла, ожидая, пока глаза привыкнут к затемненному помещению.
Хэл махнул своей невольной гостье рукой, приглашая следовать за собой, быстрым шагом пересек холл и прошел в гостиную. Не желая оставаться в одиночестве в незнакомом доме, Уинни сочла целесообразным повиноваться этому небрежному жесту и поспешила за ним.
Вся ситуация показалась ей по меньшей мере диковатой, но так как ей раньше не приходилось общаться с людьми, подобными Хэлу Роджерсу, то проще было думать, что для него в порядке вещей привести в свой дом человека, встреченного по дороге. Может, в кругу крутых парней на хромированных монстрах так принято.
В гостиной было намного светлее: в открытые окна проникало жаркое послеобеденное солнце. Уинни непроизвольно зажмурила глаза, которые минутой раньше пытались привыкнуть к сумраку холла.
— Генри, что-то ты сегодня рано, — услышала она хрипловатый старческий голос, и только потом глаза ее, постепенно привыкающие к яркому свету, наткнулись на невысокую седоволосую женщину с осанкой герцогини, которая, опираясь на тонкую трость, поднялась из кресла-качалки, едва Хэл вошел в комнату.
— Я на минутку, abuela, привел тебе гостью. А то ты последнее время частенько жалуешься, что тебе скучно, — произнес он, широким шагом пересекая гостиную и подходя к старушке.
— Сколько раз просила тебя не называть меня бабушкой при других. Терпеть не могу, когда мне напоминают о моем возрасте, — сурово возразила пожилая женщина. — К тому же не припоминаю, чтобы я хоть когда-то изводила тебя подобными жалобами.
Не обращая внимания на ее сердитый взгляд и вытянувшиеся в тонкую полоску губы, Хэл хитро улыбнулся и похлопал старушку, едва доходившую ему до плеча, по спине.
— Что ты, abuela, никому и в голову не придет накинуть тебе лишний десяток годов из-за подобной
