целый год, чтобы получить оставшуюся сумму.
— Я могла бы сыграть, — сказала она. — Поставить четыреста двадцать раз по сто долларов.
— Или четыре тысячи двести раз по десять долларов, — подсказал я.
— Ну и подлец же ты! — усмехнувшись, ответила она.
— Значит, восемь тысяч. Через семь дней.
— Черт с тобой — ты их получишь.
Я предложил посадить ее в такси. Она сказала, что обойдется без моих услуг, и выразила желание заплатить по моему счету. После ее ухода я посидел еще несколько минут, затем расплатился и вышел. Пересек улицу и спросил у Бенни, не интересовался ли мной кто-нибудь в мое отсутствие. Он сказал, что кто-то звонил, но назваться не пожелал. Вероятно, это был тот самый тип, который угрожал утопить меня в реке.
Я отправился в бар Армстронга и занял свое обычное место. Для понедельника было довольно много посетителей. Со всех сторон меня окружали знакомые лица.
Я заказал бурбон и кофе. Оглядев зал, обратил внимание на человека, который показался мне одновременно знакомым и незнакомым. Я поманил пальцем Трину. Она подошла, подняв брови, отчего ее лицо еще больше, чем обычно, стало похоже на кошачью мордочку.
— Не оборачивайся, — сказал я. — Впереди, между Горди и парнем в саржевой куртке, сидит один тип.
— Ну и что?
— Возможно, ничего. Но почему бы тебе через пару минут не пройти мимо и не взглянуть на него?
— И что потом, капитан?
— Представь устный рапорт.
— Слушаюсь, сэр!
Я делал вид, что гляжу на дверь, но в действительности краешком глаза пристально наблюдал за интересовавшим меня человеком. Он все время смотрел в мою сторону. Трудно было угадать, какого он роста, потому что он сидел. Но, вероятно, он был достаточно высок, чтобы неплохо играть в баскетбол. Лицо незнакомца казалось обветренным, словно он проводил много времени на свежем воздухе. Длинные, песочного цвета волосы были причесаны с претензией на моду. Он сидел довольно далеко от меня, поэтому я не мог хорошо разглядеть его, но чувствовалось, что это крутой, умеющий владеть собой парень.
Трина вернулась с бокалом бурбона, хотя я его не заказывал.
— Я не могла его долго рассматривать, — сказала она тихо, — но сразу видно, что он не тот, за кого старается себя выдать. А что он натворил?
— Этого я не знаю. Ты его встречала раньше?
— Не думаю. Даже уверена, что нет. Я непременно запомнила бы его.
— Почему?
— Он сразу бросается в глаза. Знаешь, на кого он похож? На парня с рекламы сигарет «Мальборо».
— Ты говоришь о рекламных клипах? Но ведь в них снимаются разные актеры.
— Да, конечно. Но он напоминает сразу их всех. Ведь как они обычно выглядят: высокие сапоги из сыромятной кожи, широкополая шляпа, татуировка на руке. Взглянешь на такого, и будто запах лошадиного навоза почувствуешь. Этот не носит ни сапог, ни шляпы, у него нет татуировки, но все-таки он один из них. Не спрашивай только, пахнет ли от него навозом, — я не подходила близко.
— Об этом я и не собирался спрашивать.
— Почему ты им интересуешься?
— Пока еще не знаю. Но недавно я видел его в «Клетке попугая».
— Может быть, он делает обход местных баров?
— Любопытно, что он заглядывает в те же бары, что и я.
— И что это может значить?
Я пожал плечами.
— Возможно, ничего. Спасибо за разведку.
— Могу я рассчитывать на медаль?
— Смело.
— Заметано, — улыбнулась она.
Я сидел, дожидаясь его ухода. Не приходилось сомневаться, что он наблюдает именно за мной. Не могу сказать, заметил ли он, что и я исподтишка слежу за ним. Я избегал смотреть на него в упор.
По всей видимости, этот хвост тянулся за мной из «Клетки попугая». У меня не было уверенности, что я видел его именно там, но я чувствовал, что где-то с ним встречался. Если он начал слежку за мной с «Клетки попугая», нетрудно было связать его с Беверли Этридж. Она могла назначить свидание, чтобы вывести его на меня. Но даже если он все-таки был в том баре, это ничего не доказывало: он мог приступить к слежке еще раньше. Я ни от кого не скрывался, скорее наоборот. Все знали, где я живу, а весь день я провел неподалеку от гостиницы.
Я впервые обратил на него внимание между девятью тридцатью и десятью. Расплатился он около одиннадцати. Поскольку я твердо решил дождаться его ухода, то в случае необходимости сидел бы до закрытия. Но я надеялся, что мне не придется так долго ждать. Человек с рекламы «Мальборо» был явно не из тех, кто любит убивать время на Девятой авеню, даже в такой уютной забегаловке, как бар Армстронга. Он был слишком подвижен, полон энергии — настоящий ковбой, вот почему к одиннадцати часам этот парень вскочил на своего коня и помчался по направлению к закату.
Через несколько минут после его исчезновения Трина подошла ко мне и уселась напротив. Ее смена еще не закончилась, и я не мог угостить ее.
— У меня новое донесение, — заявила она. — Билли никогда не видел этого типа. И надеется, что никогда больше не увидит, потому что не любит подносить алкогольные напитки людям с такими глазами.
— И какие же у него глаза?
— Этого он не уточнил. Можешь спросить его сам. Что еще? Ах, да! Он заказывал пиво. За все это время только два раза. Вюрцбургское темное, если это важно.
— Не особенно.
— Билли также сказал…
— Черт побери!..
— Билли редко так ругается. Чаще он поминает «мать». Но на этот раз он не ругался… В чем дело?
Не дослушав, я вскочил из-за стола и ринулся к стойке. Билли тут же подвинулся ко мне, продолжая вытирать стакан полотенцем.
— Для такого крупного человека ты бегаешь быстро, о незнакомец!
— Но соображаю я, к сожалению, медленно. Этот парень…
— Которого Трина называет «человеком с рекламы „Мальборо“»?
— Он самый. Надеюсь, ты еще не вымыл его бокал?
— Вымыл. Вот он, если я не ошибаюсь. — Билли поднял стакан, чтобы я мог видеть его на просвет. — Он отлично вымыт — ни пятнышка.
— Вот черт!
— Именно так выражается Джимми, когда я не мою посуду.
— Если этот недоносок сидел весь вечер без перчаток, я здорово оплошал.
— Без перчаток? А, понятно!.. Ты хотел снять отпечатки?
— Да.
— Я думал, их снимают только с пробирок.
— С чего придется. Сгодился бы и пивной бокал. Надо же, так прошляпил! Если он, паче чаяния, придет еще раз…
— Я возьму бокал полотенцем и поставлю его в какое-нибудь надежное местечко.
