и триста долларов мертвого вымогателя.
Затем я вышел и направился в сторону жилых кварталов города. Пора почтенной даме узнать, кто стал преемником Орла-Решки. После того, как я сообщу об этом всей троице, моя задача упростится. Останется лишь сидеть и ждать, пока убийца Орла-Решки попытается уничтожить и меня.
Глава шестая
Бар гостиницы «Пьер» освещен небольшими свечами в глубоких голубых подсвечниках, по одному на каждом столе. Круглые белые столики разделяет достаточно большое пространство; при каждом из них стоят по два-три голубых бархатных креслица. Привыкая к полутьме, я старался побыстрее отыскать женщину в белом брючном костюме. В баре было четыре или пять одиноких женщин, но ни одной — в брючном костюме. Беверли Этридж, как оказалось, сидела у дальней стены. Она была затянута в темно- синее платье, шею украшала нитка жемчуга.
Я отдал пальто гардеробщику и направился прямо к ее столу. Если она и наблюдала за моим приближением, то лишь краешком глаза, не поворачивая головы. Я сел напротив, и только тогда наши взгляды встретились.
— Я жду одного человека, — сказала она, отводя глаза первой.
— Мэт Скаддер, — представился я.
— Какое это имеет для меня значение?
— Вы красивая женщина, — сказал я. — Вам очень идет ваш белый брючный костюм. Красивая и умная. Вы хотели выяснить, смогу ли я вас узнать и, следовательно, есть ли у меня ваша фотография. Зачем такие сложности? Вы просто могли попросить принести одну из них.
Она вновь повернулась ко мне, и несколько минут мы молча разглядывали друг друга. Лицо ее изменилось мало, оно было таким же, как на фото, однако трудно было поверить, что это та самая женщина. Выглядела она не намного старше, но казалась гораздо более зрелой. Уравновешенная, умудренная опытом, она разительно отличалась от девушки, глядевшей с фотографий, добытых Орлом- Решкой, и сделанных при аресте снимков. Лицо ее стало аристократическим, а манера говорить свидетельствовала о том, что передо мной хорошо воспитанная и образованная женщина.
— Проклятый легаш! — внезапно сказала она, и ее аристократизм и воспитанность как ветром сдуло. — Но как вы все это разнюхали?
Я пожал плечами. Хотел было что-то сказать, но увидел, что к нам приближается официант. Я попросил бурбон и чашку кофе. Она знаком показала, чтобы он повторил и ее заказ. Не знаю, что она пила, — какой-то коктейль с фруктами.
Когда официант отошел, я сказал:
— Орел-Решка на какое-то время уехал из города. Но он хотел, чтобы в его отсутствие все шло своим чередом.
— Ясно.
— Дела иногда делаются и так.
— Понятно. Вы взяли его за глотку, и, чтобы откупиться, он передал все, что у него было на меня, продажному легашу.
— Вы предпочли бы иметь дело с кем-то более честным?
Она провела рукой по волосам. Они были светлыми и прямыми, причесанными, если не ошибаюсь, в стиле «сассун». На фото они были гораздо длиннее, но цвет не изменился. Возможно, она не красилась.
— Хотела бы я знать, где можно найти честного легаша.
— Говорят, еще парочка осталась.
— Разве что в дорожной полиции.
— Во всяком случае, я не полицейский. Просто обыкновенный мошенник. — Ее брови вопросительно поднялись. — Несколько лет назад я ушел из полиции.
— Тогда я вас не понимаю. Почему вы занимаетесь такими делами?
Не знаю, искренним ли было ее изумление или она знала, что Орел-Решка мертв. В любом случае она превосходно притворялась. В этом-то и заключалась главная трудность. Я играл в покер с тремя незнакомцами, но даже не мог собрать их за одним ломберным столом.
Официант принес заказ. Я пригубил бурбон, отпил кофе и вылил остаток виски в чашку. Приятно напиваться вот так, не утомляясь.
— О’кей, — сказала она.
Я взглянул на нее.
— Выкладывайте все напрямик, мистер Скаддер. — Голос вновь обрел вежливую интонацию, лицо приняло прежнее выражение. — Как я поняла, мне придется раскошелиться.
— Человек должен на что-то жить, миссис Этридж.
Неожиданно, а может, мне это показалось, она улыбнулась, и ее лицо словно осветилось изнутри.
— Зовите меня просто Беверли, — сказала она. — Было бы нелепо, чтобы человек, который видел меня на тех фотографиях, обращался ко мне официально. А как зовут вас — Мэт?
— Обычно, да.
— Назовите же сумму, Мэт. Сколько вы хотите с меня содрать?
— Я человек не жадный.
— Бьюсь об заклад, вы говорите это всем девицам. Во что же мне обойдется ваша нежадность?
— Я готов довольствоваться тем же, что и Орел-Решка. Что достаточно для него, того хватит и мне.
Она задумчиво кивнула; на ее губах все еще были заметны следы улыбки. Коснувшись пальцем уголка рта, она сказала:
— Интересно…
— В самом деле?
— Видимо, Орел-Решка не все вам сказал. Точную сумму мы не оговаривали.
— Вот как?
— Мы, правда, пытались договориться. Я не хотела, чтобы он тянул с меня деньги каждую неделю. Но кое-что я все же ему давала. За последние шесть месяцев набежало, вероятно, около пяти тысяч долларов.
— Не так уж много.
— Кроме того, мне приходилось спать с ним. Я предпочла бы давать ему больше денег и не заниматься сексом, но у меня не так много карманных денег. Мой муж — человек богатый, тем не менее у меня не так много денег.
— Зато много секса.
Она вульгарно провела языком по губам. Но это не сделало ее менее соблазнительной.
— Не думала, что вы заметили.
— Заметил.
Выпив немного кофе, я огляделся. Бар был заполнен спокойными, хорошо одетыми людьми. Я явно выделялся в их массе. Хотя на мне была моя лучшая одежда, выглядел я как типичный коп, только что сменивший форму на свой лучший костюм. Женщина, сидевшая напротив, снималась в порнографических картинах, занималась проституцией и мошенничеством. Но она была здесь своей, а я — чужаком.
— Пожалуй, я предпочел бы деньги, миссис Этридж.
— Беверли.
— Беверли, — повторил я.
— Или Бев, если вам так больше нравится. Говорят, я очень хороша в своем деле.
— Не сомневаюсь.
— Говорят, во мне сочетается профессиональная сноровка с любительским темпераментом.
