Симулякры и симуляция

самым радикальным образом оборачивается против него. И когда он хочет побороть эту катастрофическую спираль, выделяя последний луч реальности, чтобы основать на нем последний луч власти, то тем самым он только приумножает ее знаки и ускоряет игру симуляции.

Пока историческая угроза шла к нему от реального, власть разыграла устрашение и симуляцию, дезинтегрируя все противоречия при помощи производства эквивалентных знаков. Сегодня, когда угроза происходит из симуляции (улетучивающейся в игре знаков), власть разыгрывает реальное, разыгрывает кризис, играет перепроизводство искусственных, социальных, экономических, политических ставок. Теперь это для нее вопрос жизни и смерти. Но уже слишком поздно.

Отсюда характерная истерия нашего времени: истерия производства и перепроизводства реального. Другое производство, ценностей и товаров, производство «бель-эпок»⁴⁵ политической экономии, не обладает больше собственным смыслом, уже долгое время. То, что все общество целиком ищет, продолжая производить и перепроизводить, но вот воскресить реальное ему не удается. Вот почему это «материальное» производство само сегодня гиперреально. Оно сохраняет все черты, весь дискурс производства традиционного, но оно не более чем его приумноженное преломление (так гиперреалисты фиксируют в галлюцинирующем сходстве реальное, из которого исчезли весь смысл и шарм, вся глубина и энергия репрезентации). Так повсюду гиперреализм симуляции выражается