Атмосфера ухудшилась. А в деревне у детей есть все условия, чтобы стать нормальными людьми.
Встаю я обычно в восемь часов. Я бы не прочь поваляться в постели часок — другой, но дочери будят нас рано. Мы приветствуем их и целуем. Потом я провожаю их до автобусной остановки. Вернувшись, кормлю барашка, от которого отказалась мать. Теперь его приходится воспитывать мне. Затем пробегаю круг — мили две. В детстве я тоже увлекался бегом. Прихожу домой и принимаю ванну. После завтрака отправляюсь в студию и работаю там до вечера. Мне надоело мотаться каждый день в город, тратить впустую время, и я построил собственную студию.
Вечерами вожусь с детьми. Рассказываю сыну перед сном интересные истории, смотрю телевизор. Иногда мы ходим в кино. Мне нравятся актеры Ричард Гир [96] и Мерил Стрип [97].
Мои дети не испытывают влечения к музыкальному мусору. Старшие слушают «Дайр Стрейтс», «Генезис», «Симпл Майндс», и все чаще в доме звучит Бах [98], а самый младший предпочитает «Уэм!» и «АС/ДС» — это как раз для дошкольников. Вообще — то я не давлю на них, потому что сам в детстве не любил, когда меня поучали. А может быть, я просто вижу, что у них формируется хороший музыкальный вкус. Нет, я не боюсь за них в этом смысле.
Родители часто хотят взвалить формирование музыкальных вкусов своих детей на фирмы грамзаписи, вместо того чтобы заниматься этим самим. Такая позиция родителей опасна прежде всего для самих же детей. В конце концов, прежде чем покупать ребенку пластинку, послушайте ее. А то так можно отмахнуться от всех проблем воспитания. Самое простое — запретить, воспитывать куда сложнее.
Даже когда все уезжали, я был против. Это мой дом. Я живу в Британии, потому что я люблю эту страну. В те времена, когда я платил 90–процентный налог, я подумывал, что это слишком много для меня, и игра не стоит свеч. Однако я был не в силах оставить свой дом. Я хотел, чтобы мои дети ходили в школу и росли здесь, тем более, что эти места мне по душе, и, в конце концов я смирился с потерей большей части своих доходов.
Я верю в семью. Не знаю, как у вас (в России), а у нас лет 20 назад много говорилось о распаде семьи, о том, что, она изжила себя. Я всегда считал это глупостью.
Семейная жизнь чудесна. Это блаженство — жить в деревне и заниматься фермой. Но я также открыл для себя, какой это кайф играть «в живую» и понимать, что ты будешь делать это всю свою оставшуюся жизнь.
Жизнь в деревне имеет свои особые прелести. Это и воздух, и тишина. Здесь все, что мне нужно. Мое любимое занятие — прогулки в лесу, когда я прокладываю узенькие тропинки через заросли травы и кустарника. Затем я развожу костер и устраиваюсь на траве, наслаждаясь всей этой красотой. Линда и я, мы оба с детства обожаем природу. Знакомство Линды с окружающим миром началось с того, что она выслеживала саламандр в холмистых окрестностях шикарного городка Скарсдейл, где она провела свое детство. Она рассказывала мне, что всегда находила небольшой кусочек земли между домами и проводила там все свое время. Я вырос в Ливерпульском районе Спик, который граничил с лесом. Моя мама была акушеркой и очень много работала, поэтому мы часто были предоставлены сами себе. Мы были как первопроходцы. За нашими домами никогда не строили дорог, и я все время находился в пяти минутах ходьбы от лесной чащи. Пока Линда охотилась за саламандрами, я искал лягушек и колюшек.
Я люблю посидеть с удочкой в тишине. Но всегда отпускаю пойманную рыбу. Посмотрю на нее… и бросаю в воду. Но в свою «веру» я никого обратить не стремлюсь. Живя на ферме, я бегу от городской суеты. Город с его преступностью, наркотиками плохо влияет и на детей.
Нам нравится, что наша семья такая сплоченная. Как — то однажды я возвращался после концертов в Европе, так я даже нанял реактивный самолет, чтобы побыстрее добраться до дому. Если бы мы поехали в Штаты с детьми, то наняли бы учителей, чтобы не прерывать их образование. Я хотел бы, чтобы они поехали с нами, потому что мне не нравится, когда кто — нибудь звонит и говорит, что у детей дома поднялась температура и они заболели.
Я чувствую себя в своей тарелке только тогда, когда я у себя дома, укладываю детей спать, провожаю их утром в школу. Так было заведено в моей семье, когда я был маленьким.
У нас никогда не было ни няни, ни кухарки. Однажды я увидел, как ребенок моего друга бежал навстречу своей няне и кричал ей: «Мама!» Я подумал, что такое же может случиться и в моей семье, если я не буду внимателен к детям. Моя старшая дочь, например, тоже была панком. В то время у нее были длинные светлые волосы. Но каждый вечер она приходила домой, выкрасив их в новый цвет. Ей это очень нравилось. У нее есть много пластинок с панком, а у меня только одна — «Секс Пистолз», и мне ее вполне хватает. Панк — это не просто сильный ветер, это ураган. Ураган, ломающий хрупкие ветви. А люди думают, что это просто развлечение.
Если говорить о музыке вообще, то следует признать, что у нее нет каких — либо жестких рамок. Все сводится в конечном счете к нескольким нотам, которые меняются местами. Бетховена я считаю величайшим композитором, кроме того, я очень люблю Моцарта и Баха. Я не являюсь интеллектуальным слушателем, но, когда я занимался Бетховеном, я был потрясен, как просто были созданы его произведения.
Мой самый любимый гитарист — Джими Хендрикс. Он был самым лучшим гитаристом в мире. Если говорить о самых — самых лучших музыкантах, то мне нравятся Бадди Холли, Элвис Пресли, но до того периода, как он пошел служить в армию, Боб Марли, Стиви Уандер.
Я люблю ходить на яхте. Только начал этим заниматься. Выхожу в море на небольшой лодке. Великолепно — запах моря, ветер дует тебе в лицо… Когда мы в прошлом году находились в турне, в свободное время я только так и развлекался — ходил на яхте. Плавал у берегов Бразилии и США. Садился один на яхту и отправлялся куда глаза глядят. А еще всерьез увлекся живописью. Я написал около 200 картин и нахожу, что отдыхаю, когда рисую. Но, наверное, больше всего отдыхаю, когда пишу песни. Это всегда было мое хобби. И если даже фирмы грамзаписи больше никогда не выпустят ни одной моей песни, я буду по — прежнему писать их.
Я люблю зеленые холмы и леса, но так же дорога мне моя музыка, я не могу не играть рок — н– ролл.
Откровенно говоря, когда мои дети были еще маленькими, мне казалось, что когда они вырастут, начнут увлекаться музыкой «панков» или чем — то похожим. Но у них развился хороший музыкальный вкус. Джеймс, например, очень полюбил группу «Бич Бойз». Потом он стал слушать Джеймса Брауна, а сейчас ему очень нравится Джими Хендрикс.
Да, именно Линда дала мне силы выжить… Я осмелился работать, хотя поначалу совершенно без вкуса, только чтобы доставить радость Линде. Именно из — за нее я вернулся на сцену. Но до сих пор я абсолютно не уверен в себе…
У нас нет прислуги. Линда сама готовит, хотя при нашем достатке мы могли бы иметь кухарку. Правда, одна женщина помогала присматривать за детьми, но она для них, скорее, как любимая тетя. Такая жизнь позволила мне выработать свою философию. Я стараюсь как можно больше бывать дома — ведь случается, что дети просто не знают своих родителей. Это, на мой взгляд, опасно. Ребята наши очень смешные, любят дом, любят устраивать домашние шоу.
Не думаю, что кто — то из них станет настоящим музыкантом, хотя у них неплохие голоса, они понимают гармонию. Джеймс увлекается гитарой, любит рок — н–ролл. Стелла играет на пианино. Но я не хочу их подталкивать, хоть и мог бы пристроить в какую — нибудь группу. Предоставляю им свободу выбора. Если понадобится помощь, окажу ее.
Когда взрослеешь, конечно, немного меняешься, и прежде всего меняется внутренний мир. Мой внутренний мир сегодня, конечно, иной, чем был. Если бы сейчас были 60–е годы, я бы сказал своим детям, например, что свободная любовь — хорошая. Но сейчас, в конце 80–х, да еще во времена СПИДа, в этой идее уже нет ничего хорошего. Сейчас говорю, что нужно быть осторожными, осмотрительными. У нас хороший контакт с детьми, мы с ними друзья… Очень мило, когда дети говорят нам иногда: «Мама, папа, было бы естественно, если бы мы были хиппи, бунтарями, а вы — строгими родителями, но получается, что у нас все наоборот: мы строги, а вы эксцентричны!»
Конечно же, наша семья не такая идиллическая пастораль, как может показаться с первого взгляда, — это настоящий брак, понимаете? Такой же настоящий и реальный, как и любой другой. Не думаю, что кто — то знает секрет счастливого брака. Это вопрос везения. Мы много времени проводим
