— Хороший меч не делается за один день, сковать его — только полдела. Закалка, шлифовка, занимающая очень много времени, создание ножен, в которых мечу было бы комфортно — только это приводит к рождению по-настоящему удивительного оружия. Но ты задала правильный вопрос. Нет, мы производим не только мечи или винтовки, среди мастеров есть несколько ювелиров-любителей, кто-то отливает ограды и решетки для окон, кто-то занимается ковкой украшений для домов. Просто сейчас слишком неспокойное время, и оружие нужно иметь в запасе. Лучше мы им не воспользуемся, чем останемся беззащитными.
Сола снова на несколько мгновений замолчала, спрятала за спиной беспокойные руки.
— Мечи, кинжалы…первые восемнадцать лет моей жизни были лишены всего этого. И самым страшным потрясением было участие в любимом отцовском развлечении — охоте. Мир полон сюрпризов.
— Пойдем, посмотришь своими глазами, как происходит закалка, вряд ли хоть одна из светлых тсаревен могла бы похвастаться тем, что увидишь ты, — мастер снова улыбнулся. — Тебе не очень-то нравится оружие, как я понял, но и не на нем хотел остановить твое внимание. Дело не в конечной форме, которую принимает металл, а в самом процессе сотворения из твердой неподатливой массы чего-то нового, совершенного. В идеале, конечно. Сама радость созидания ни с чем не сравнится, посмотри сейчас на лицо Молара, пока он еще не видит и не слышит нас. Настоящий священный экстаз, словно сам великий Дракон осенил благословением и вдохнул жизнь и магию в простой кусок металла. Видишь, о чем я?
Тсаревна с удивлением вглядывалась в лицо высокого худого мужчины, который, в свою очередь, не мигая смотрел в алую пасть горна. Такое выражение могло бы появиться у закоренелого атеиста, впервые узревшего явление пресветлого Дракона. Удивление, изумление, неверие и горячая искренняя вера одновременно. Как мать, наблюдающая за своим первенцем, кузнец следил за сложным процессом в печи, чтобы не пропустить момент, когда металл нагреется до нужной температуры.
— Взгляни внутрь, попробуй поймать его чувства без применения магии. Давай, только эмоции.
Соланж подошла почти вплотную к высокой кирпичной кладке, отделявшей яростный жар углей и драконьего цвета от наблюдателей, и с любопытством заглянула в горн. Молар уже вернулся из мира грез и что-то шепотом спросил у Дэйда, удовлетворенно кивнул, и оба мужчины изучающее смотрели на тсаревну.
Девушка честно пыталась понять все, чему хотел ее научить рейвин. Алый свет углей завораживал, гипнотизировал. Длинная заготовка в раскаленном горне оказалась немного странной формы, бугристая, неровная, разной толщины.
— Чтобы придать клинку нужные свойства, его обмазывают разными материалами: глиной, илом, пеплом, — тихо сказал над самым ухом Дэйд. — Разная толщина — разная твердость после закалки. Этот меч почти нельзя будет сломать в бою, жесткий и упругий, твердый и пластичный, он отразит любой удар.
Пока что никаких изменений в происходящем девушка не видела, но все равно внимательно слушала.
— Я могу показать тебе то, что происходит внутри кокона из глины, дай руку!
Горячая сухая гожа чужой ладони почти обожгла, и вместе с прикосновением на растерявшуюся тсаревну нахлынула странноватая магия деймина. Соланж очень остро почувствовала, что значит слиться с металлом, стать им. Ее тело теперь состояло из отдельных серебристых частиц, волновавшихся с каждым мигом все сильнее из-за возраставшей температуры. Железо грелось и смягчалось в одних местах быстрее, в других неторопливо, там, где слой защитного материала оказался толще. Медленно-медленно натянутый, словно струна, клинок вздрагивал и начал выгибаться, как будто лениво потягивался в своей огненной колыбели.
— Разная жесткость металла, — пояснил мастер вздох удивления тсаревны. — И каждый меч по- своему уникален по форме, хотя на первый взгляд все они одинаковы. Чувствуешь?
Соланж моргнула, освобождаясь от чужой власти и непривычного восприятия, внутри разливалось приятное тепло от единения с новорожденным клинком. Молар уже орудовал клещами, торопясь опустить разогретую заготовку в овальную бадью с водой. Раздалось шипение, в воздух поднимался горячий пар.
— Я могу научить тебя основам, рассказать о каких-то хитростях, но пока ты не попробуешь что-то создать сама, не сможешь почувствовать, что это такое, по-настоящему.
— Я бы хотела, — улыбнулась девушка. — Но ведь ковка занимает не один день, наверное. Да и хватит ли моих сил?
Дэйд осторожно положил руку на плечо тсаревны.
— Это был всего лишь пример. Не важно, в какой области будет происходить процесс созидания. Рождение новой страны на пепелище старой — вот что предстоит тебе, Соланж.
Девушка молчала, обуреваемая сомнениями.
— Смогу ли я? — было слышно в ее тихом голосе усилие, которое пришлось приложить тсаревне, чтобы задать этот вопрос. — Самым страшным мне кажется не оправдать тех надежд и ожиданий, которые все в меня вкладывают.
— Именно это и делает тебя настоящей наследницей, — погладил ее по плечу рейвин. — Тот, кто не боится, идет напролом без сомнений и раздумий, зачастую совершает более страшные ошибки. Ты сможешь, Сола, и твоих сил вполне достаточно, чтобы справиться с этой задачей.
Голос темного звучал искренне, в нем была настоящая вера в тсаревну, и вдруг девушка остро осознала, что никто никогда не говорил с ней так. Поразительное чувство теплилось в ее груди! Чем бы ни руководствовался этот деймин, думал ли о благе Сумрачного Эйда или о выгодах от будущего политического сотрудничества двух стран, но он действительно верил в нее.
Видимо, изумление стало ему достаточным ответом.
— Иди за мной, — рассмеялся Дэйд. — Кузница — прекрасное место для того, чтобы учить будущих наследников и наследниц, масса наглядных примеров.
Они шли, сопровождаемые стуком, звяканьем и чужим тяжелым дыханием к рабочему месту рейвина. Соланж поймала себя на том, что улыбалась, и ей даже в голову не приходило бояться или опасаться. Леденящий душу страх, сопровождавший ее по всему оплоту, мешавший спать ночами, сочившийся из каждого зеркала, исчез! Разве кому-нибудь могло прийти в голову бояться рядом с тем сильным и надежным великаном, который сейчас был рядом с ней и терпеливо разъяснял простые истины?
Дэйд тоже улыбался, поскольку чувства гостьи и впрямь доставляли ему радость. Он искренне сочувствовал шейсе, всегда искусно прятавшей испуг на дне золотистых глаз. Разве можно назвать нормальной ту жизнь, которую вела гонимая ужасом девушка. Она до сих пор скрывала, что же с ней произошло в Алайе после бегства из Залов забвения, но ее эмоции говорили о многом. Мастер верил, что терпением и открытостью можно было помочь ей выбраться из той ловушки, в которую ее загнал инстинкт самосохранения, поскольку живой ум и тщательно сдерживаемое любопытство Соланж ему очень импонировали.
— Моя дорогая сестрица уже обсуждала с тобой твои способности к магии? — спросил он тсаревну, а сам открыл высокий металлический ящик и начал в нем кое-что высматривать.
За спиной тихонько вздохнули.
— Она чаще вздымает руки к небу и жалуется на мою бездарность, чем внятно говорит, — ответила девушка. — Хотя то, что из меня после долгих и упорных занятий можно взрастить довольно сносную колдунью, это ее любимая утешительная фраза.
— Дэйя как всегда образец тактичности, — хмыкнул мастер.
Он выпрямился и показал Соланж свою добычу. В широких ладонях кузнеца лежал прекрасный клинок из темной стали, тускло блеснувший в свете огней кузницы. Видно было, что чьи-то заботливые руки отполировали его и даже начали оплетать рукоять, чтобы ладонь бойца не скользила на ней, но занятие по какой-то причине не завершили.
— Когда мы в последний раз собирались всей семьей, Кайсе упоминала что-то о звездном пути. Она иногда выражается крайне расплывчато, словно Хранительница какая-то, но это навело меня на определенные мысли. И, понаблюдав за тобой некоторое время, послушав рассказы твоих преподавателей и Моргана, я пришел к выводу, что в тебе сокрыт редкостный дар выбора пути.
