рыцаря, который стоит десять умбров в месяц.
Элисед почесал в затылке, и вздохнул.
– А вот эти, кто они?
Чуть дальше на пирсе стояли худощавые солдаты в полосатых чулках, желтых туфлях с острыми носами, и старомодных туниках. Их снаряжение было завернуто в темно-зеленые шерстяные плащи, поверх которых лежали двуручные мечи, в простых потертых ножнах.
– На вид, крепкие ребята, хоть и не молодые, – Элисед вытянул шею, чтобы получше рассмотреть бледные лица воинов, испещренные шрамами и морщинами. – И стоят наверно не дорого.
Верзила громко засмеялся, и пожилые воины обернулись, уставившись на него, презрительно кривясь, и сплевывая под ноги темную жвачку.
– Это тангарские мастера-сержанты, – Ниал хитро ухмыльнулся. – Они могут за месяц из толпы крестьян сделать настоящую армию.
Элисед восторженно вздохнул и ухватился за кошелек, очевидно намереваясь тут же сойти на берег, и завербовать пожилых воинов.
– Каждый стоит сотню умбров, – рука верзилы удержала юношу за плечо. – И характер у каждого, как у недоспавшего медведя-шатуна.
– Глядите! – Айс вытянул руку, указывая пальцем на отряд наемников, поднимавшихся по сходням на какой-то транспорт. – Это инсубры!
Рослые воины были закованы в железо с головы до пят, у них не было щитов, а на плече у каждого красовался боевой топор на длинной железной рукоятке.
– Слишком дорого, – вздохнул Ниал. – Хотя должен признать, что лучших бойцов, чем инсубры, трудно найти.
Элисед восторженно глазел по сторонам, громко вздыхая, и тихонько охая, напоминая маленького ребенка, которого родители впервые привели в лавку со сладостями.
– Аркебузиры с Бита, – Ниал указал пальцем на толпу хохочущих воинов, наряженных в синие камзолы, и широкополые шляпы, украшенные петушиными перьями, спускающуюся вниз по улице. – Вот, кто нам бы не помешал.
Стрелки выглядели неряшливо, однако у каждого подмышкой был зажат узел с доспехами, на поясах висели короткие мечи в кожаных ножнах, а на плечах лежали подпорка и новенькая аркебуза, с инкрустированным серебром прикладом.
– Отличные стрелки, – похвалил наемников Ниал. – Они даже с палубы корабля, во время шторма, попадут в подброшенное голубиное яйцо.
Глядя на толпы солдат, на боевых коней, на покачивающиеся копья и сверкающие шлемы, Айс поежился.
– Похоже, кто-то собирается начать большую войну, – сказал он.
– А война никогда и не заканчивалась, – верзила пожал плечами. – Эти наемники всю жизнь кочуют из одной армии в другую, ведь война это их работа.
Элисед с сожалением проводил взглядом аркебузиров, и хлопнул ладонью по планширю.
– Но ведь ты когда-то был одним из них, – сказал он. – И тебе тоже было все равно, за кого сражаться, лишь бы не задерживали жалование, да позволили от души пограбить…
Лицо верзилы помрачнело, будто бы ему напомнили о чем-то неприятном.
– Как и ваш отец, командир, – буркнул он. – Вот кто никогда не упускал возможности пограбить, да изнасиловать пару-тройку крестьянок.
Глаза Ниала насмешливо сверкнули.
– Бьюсь об заклад, что от Зенора до Лакора бродит не одна дюжина ваших братьев и сестер, командир, – верзила мстительно ухмыльнулся. – И каждый из них будет не прочь перегрызть вам глотку.
– Знаю, – Элисед усмехнулся. – Вот будет смешно, если они с твоими ублюдками объединятся!
С громким воплем из трюма появился потный таможенник, а за ним следом выскользнула Диса, угрожающе размахивающая счетами.
– Представляете, – девушка ухватила таможенника за полу сюртука, и потащила к мостику. – Оказывается, что на местных счетах, на каждой проволочке на две костяшки меньше, чем на моих! А я-то думала, почему у нас с господином Гудом счет не сходится!
– Меня зовут Гудрир, девчонка! – рявкнул таможенник, поправляя сползший на глаза берет. – Убери от меня руки!
– Это правда, господин Гудрир? – мастер Энгас протянул руку за счетами.
– Это насилие! – взвизгнул толстяк. – Вы отправитесь за это на виселицу!
Ари сделал таможеннику подножку, и тот шлепнулся на палубу, рассыпав бумаги.
– Мы можем позвать стражу, – услужливо предложил квартердек-мастер. – Посмотрим, что они скажут.
– Какие же вы идиоты! – зашипел таможенник, ползая по палубе и собирая бумаги в папку. – Неужели вы думаете, что я сам решился бы на такое?
Мастер Энгас и Ари переглянулись.
– Так что там у нас?
– Два сторха, пять умбров и пятьдесят пять тахров, согласно прейскуранту, – Диса протянула квартердек-мастеру листок с вычислениями. – Я дважды проверила.
– Все правильно, господин Гуд? – Ари помог толстяку подняться на ноги, и принялся отряхивать ему камзол, отвешивая между делом увесистые оплеухи.
Выкрутившись из крепких рук квартердек-мастера, толстяк промокнул лоб платочком и перевел дух.
– Все правильно, – сказал он, пристально глядя на раскрасневшуюся девушку. – Если захочешь работать в таможне, милочка, спроси в канцелярии мастера Гудрира, я уж замолвлю за тебя словечко…
Диса громко фыркнула и угрожающе взмахнула счетами. Мастер Энгас протянул ей кошелек, и девушка, дважды пересчитав, передала чиновнику деньги.
– Расписку, будь любезен, – напомнил Ари, преграждая толстяку дорогу. – Не хватало еще, чтобы ты вдруг позабыл, что получил пошлину сполна.
Не смотря на то, что улицы города были до отказа забиты солдатами, не было ощущения, будто бы вы попали в военный лагерь.
Здесь не было обычной лагерной суеты, кричащих от боли раненных, бойких полуголых проституток, и грязных измученных пленников с потухшими глазами и колодками на шеях. Здесь не было смрада гниющих тел, идущего от переполненных трупами канав, здесь не нужно было постоянно глядеть под ноги, чтобы не запутаться в обрывках колючей проволоки, и не провалиться в выгребную яму.
Солдаты не спеша прогуливались по улицам в одиночку или группками, глазея на витрины магазинов, и высматривая старых знакомых.
Из открытых окон трактиров доносились взрывы хохота, и веселая музыка.
На лицах воинов сияли беззаботные улыбки, их доспехи были увязаны в узлы, а зачехленное оружие было увито цветами и пестрыми лентами.
Ниал шумно втянул носом воздух, и тихонько застонал, покачивая головой.
– Паресское жаркое! – воскликнул он, закатывая глаза. – Этот запах ни с чем не спутать!
Голем резко остановился, и сидящие в телеге с товарами компаньоны попадали друг на друга.
– Что такое, Кирк, тебе тоже захотелось жаркого? – захохотал верзила, спрыгивая на землю. – Я знаю, этот запах бьет наповал, не хуже сорокафунтовки!
– Ууууу! – загудел голем, указывая на мраморное изваяние, стоящее посреди площади.
У закованного в доспехи всадника была отколота голова и правая рука. Лошадка, на которой он сидел, больше походила на пони, чем на рыцарского дестриэ. Ее длинная грива почти касалась земли, а пышный хвост был заплетен в косицу, и подвязан замысловатым узлом.
– Помню, раньше, в тени этого истукана, господин Таскард продавал отменные перченые сосиски с салом, – усмехнулся Ниал. – Мы с вашим отцом, командир, не раз соревновались, кому удастся больше их
