истеричные подростки. Под тяжестью человеческих тел крыша треснула, и только благодаря оперативным действиям службы безопасности ребят удалось вовремя вытащить. Их поместили в карету «скорой помощи», где было относительно безопасно, и где уже находилось несколько пьяных матросов, повздоривших во время концерта. В ту ночь множество фанатов расположилось в спальных мешках и на складных стульях под окнами отеля «Хилтон». Толпа, окружившая отель, так выла, что одну женщину, прибывшую в отель, избили и ограбили, а ее криков о помощи никто не услышал. 20 августа они выступали в Лас–Вегасе, а 21–го в Сиэтле, где одна девушка вскарабкалась на перекладину высоко над сценой, чтобы как следует разглядеть их, и рухнула к ногам Ринго. 22–го они прибыли на государственный стадион в Ванкувере, а 23–го дали триумфальный концерт в Голливуде, где полотенца, которыми они вытирались после концерта, были разрезаны на дюймовые квадраты и проданы в качестве сувениров, 26–е застало их в Денвере, 27–е — в Цинциннати, где Бриан исчез на целые сутки, заставив всех страшно беспокоиться.
Ничто не может сравниться с той ночью в Индианополисе, когда Ринго пропал и появился лишь за несколько секунд до концерта. Ринго три дня был на взводе и все это время не спал, накачиваясь «красными сердечками», амфетамином в таблетках. Допинг такой силы стал необходимым для ребят и Бриана, чтобы укладываться в жесточайший график. Большой запас этих таблеток был привезен ими из Англии, а остальные доставались на черном рынке с помощью городских устроителей концертов. Битлы находились на пределе физических возможностей и только с помощью виски могли расслабиться. В тот вечер Ринго сказал Нилу, что уходит из отеля и убьет себя. Нил не слишком серьезно к этому отнесся, не будучи уверен, что подразумевается под словами «убить себя», и не беспокоился до утра, пока Ринго отсутствовал. Но к вечеру все страшно перепугались. Ринго явился за несколько секунд до того, как «Битлз» должны были выйти на сцену, его сопровождали два полицейских. После того, как Ринго покинул отель, они подобрали его на улице и предложили подвезти. Ринго мимоходом упомянул, что всегда мечтал посмотреть авторалли в Индианополисе. Полицейские с радостью повезли его туда, и большую часть ночи Ринго провел, катаясь на полицейской машине по треку. К тому времени, когда Ринго занял свое место на сцене, у него так ослабели ноги от семидесятидвухчасовой гонки, что он уже не мог ими двигать и нажимать на педали для басов.
То, что Ринго оказался абсолютно неспособным играть, осталось незамеченным фанатами, которые все равно не могли бы его услышать. Все звуки тонули в визгах и рыданиях тинейджеров. Особенно это угнетало Джона, который понимал,
что он всего лишь марионетка в руках Бриана. На некоторых концертах битлы даже не утруждали себя пением. Они проговаривали слова и играли музыку насколько можно быстро, лишь бы поскорее убраться со сцены из–под града хлопушек и мармелада. Часто все было настолько противно, что они ухитрялись проиграть 15 песен за 25 минут.
По мере того, как проходили гастроли, битлам открылось еще одно странное явление. Уродливые карлики и калеки, которых Джон рисовал в своем школьном альбоме, ожили и стали их преследовать. Где бы ни появлялись битлы, они всюду оказывались в окружении убогих, особенно детей, скрюченных страшными болезнями. Дети–калеки сидели в 5 первых рядах на всех концертах, так что «Битлз» со сцены видели море инвалидных колясок. Одно из самых ярких воспоминаний Джона — это скрюченные руки, которые тянутся к нему.
Некоторое утешение битлы находили в девушках. Это были либо профессиональные проститутки по вызову, которых доставляли в номер местные устроители, либо, что было чаще, девицы, которых приводили Нил и Мэл. Доставка девочек была одной из первейших обязанностей Нила и Мэла во время гастролей, и они ее всегда выполняли с готовностью. Девушек мучили, избивали, а на рассвете выставляли из номера. Их провожали через служебный вход, наградив фотографией «Битлз» с автографами, подделанными Нилом и Мэлом, и повелев держать рот на замке. Но по необъяснимой причине девушки помалкивали. В Америке по крайней мере не рассказывали историй типа «Моя ночь с Полом», и никто не требовал признать отцовство. Хотя, возможно, это и не было столь уж удивительно, поскольку достаточно привычным зрелищем стала очередь из пятнадцати девушек, ожидающих в номерах Нила и Мэла, которые коротали время, гладя утюгом сценические костюмы битлов.
28 августа небольшое, но знаменательное событие произошло в отеле «Дельмонико» в Нью–Йорке. Боб Дилан уговорил битлов попробовать марихуану. Битлы не сразу стали наркоманами — потребовалось еще шесть месяцев на то, чтобы они пристрастились к травке. Но курение зелья с Диланом давало им чувство опьянения, приобщения к священному озарению. Прежде они с презрением отвергали марихуану, считая курильщиков кончеными людьми. Таблетки, которые принимали ребята, были лекарством и не запрещались законом.
Джон Леннон уже давно хотел познакомиться с Бобом Диланом, хотя и не так сильно, как с Элвисом Пресли. Для Джона Элвис был божеством, существом недосягаемой святости. Их познакомил общий друг, писатель Эл Аронович, один из первых журналистов, который начал писать о поп–музыке. Аронович с Диланом прибыли из Вудстока на синем фордовском пикапе, и их провели в частные владения «Битлз». Бриан, Нил, Мэл и битлы только что отобедали в номере и сидели за столом, когда в дверях появился Дилан. Он был ниже ростом, чем предполагали ребята, у него был крючковатый нос и веселые глаза. После неуклюжего знакомства неловкое напряжение в комнате усилилось. Бриан пригласил гостей в гостиную, стараясь оживить вечер, а Дилан предложил попробовать что–нибудь «природное, зеленое, произрастающее из ласковой груди матери Земли». Двери закрыли на замки, полотенцами заткнули все щели, жалюзи опустили, и наконец тоскующему Дилану разрешили сделать первую сигарету.
Дилан раскурил ее и объяснил, как надо затягиваться, за–тем передал сигарету Джону. Джон не решился затянуться и протянул ее Ринго, назвав его «придворным, пробующим блюда».
Ринго начал смеяться первым, затем к нему присоединились остальные. Какое–то время все смеялись над Брианом, все время повторявшим: «Я взлетел, я на потолке, я наверху на потолке…» Когда дым рассеялся, они впустили официанта, чтобы он убрался в гостиной, и во всем, что он делал, находили повод для того, чтобы забиться в конвульсиях от смеха. Через несколько месяцев «давайте посмеемся» стало означать «давайте покурим травку».
Пола переполняло чувство значительности события. «Я впервые в жизни думаю, по–настоящему думаю». Он потребовал, чтобы все его слова, произнесенные в этот вечер, были в точности записаны для потомков. Мэл Эванс ходил за ним по всему отелю, фиксируя каждое слово.
Этот вечер стал началом долгой непростой дружбы с Диланом, и битлы договорились вновь встретиться с ним в Нью–Йорке после гастролей.
Мелькали города Мильвани, Чикаго, Монреаль, Джексонвиль, Бостон, Балтимор и Питсбург. 19 сентября в самолете, пролетающем над Хьюстоном, штат Техас, чувствуя себя столетним стариком, Бриан встретил свое тридцатилетие. Ему в подарок преподнесли ковбойские ружье и кобуру. Празднование дня рождения было несколько омрачено фанатами, окружившими в хьюстонском аэропорту самолет, на котором должны были вылететь битлы. Визжащая орда подростков прорвала кордон охраны и вскарабкалась на крылья самолета, пытаясь выбить иллюминаторы с помощью бутылок из–под кока–колы. Не менее печальным было известие о том, что горничную в хьюстонском отеле зарезали ножом оголтелые фанаты, пытавшиеся узнать номера комнат, в которых живут битлы.
Музыканты заявили, что больше не могут и не станут выступать. Население Канзас–Сити почувствовало себя обделенным, и мультимиллионер Чарльз О. Финли, владелец бейсбольной команды «Канзас Сити Атлетикс» пообещал отцам города добыть «Битлз». Финли пытался связаться с Брианом до гастролей, но его просьба была отклонена вместе с сотнями других аналогичных. Огорченный Финли вылетел в Сан–Франциско, где благодаря содействию Нормана Вейса получил личную аудиенцию у Бриана. Он начал переговоры о выступлении ребят в Канзас–Сити, предложив 100 000 долларов наличными вперед и проценты, какие Бриан назовет сам. Плата в 100 000 долларов была неслыханной. На Бриана это произвело сильное впечатление, но он отказался. Финли продолжал настаивать, и наконец они договорились на 150 000 долларов наличными плюс расходы — самая высокая цена, когда–либо выплаченная за один концерт. «Битлз» все же выступили в Канзас–Сити в свой последний свободный американский вечер. В этом концерте содержалась особая ирония, поскольку публика, как и всюду, едва ли могла услышать хотя бы один звук. Когда они покинули город, простыни, на которых они спали в отеле, сняли с постелей при свидетелях и продали представителям чикагской радиостудии УБКБ. Из простыней
