не натолкнуться.
— Он здесь, — сказал Мейсон.
— Постарайся разобраться, куда отсюда ведут следы, а я займусь домом. Если ты увидишь что-либо подозрительное, сразу возвращайся. Брать его будем вместе.
— Ты знаешь, Тайгер...
— Нет, старина. Его задача — убить нас. Он хочет получить нашу шкуру, а мы — его. Ты не сможешь это сделать один. Ты не можешь рассчитывать на свою силу — в такого рода делах не сила главное.
— Ты-то пойдешь один...
— Да, но это моя работа, и я ее знаю. Так что слушайся меня, а теперь иди...
Он насмешливо мне отсалютовал и исчез в перелеске.
Следующий дом. Я прижался к его стене и осторожно обошел. Тишина. Электрический счетчик, заметенный песком, мертв. Кучи песка намело на подоконники и у дверей. Никто не входил в этот дом многие месяцы. Я постоял возле него, размышляя. Похоже, Нигер Хоппес знал, куда ему идти. Откуда? У него что, больше данных, чем у меня?
И тут я понял. На столбах висели еще и телефонные провода. Агрунски тут не в отпуске. Он здесь живет и работает, а представить себе, что современный специалист может обойтись без такого банального способа связи, как телефон, просто невозможно. Конечно же он провел к себе телефон.
Не дожидаясь возвращения Мейсона, я наклонил голову и с сорок пятым на изготовку, двинулся по песку, замедляющему мои шаги, под телефонной линией. Она привела меня к последней хижине, наклонившейся набок, как уставший путник.
Как только я к ней приблизился, раздался выстрел. Детонацию приглушил дождь. Я пытался определить направление. Невозможно... а времени терять нельзя.
Я обошел дюну, чтобы не стать мишенью стрелку из дома, и продолжил приближаться к нему против ветра, вырывая башмаки из песка, готовый в любое мгновение опорожнить обойму.
Вот тогда-то я и увидел Мейсона. Он лежал на животе, щекой на песке, и кровь текла из его головы. Пилот скатился в небольшую ложбину, защищенную от ветра, и бессознательно загребал рукой песок.
Но я не бросился к нему на помощь. Не мог, потому что именно этого и ожидал Нигер Хоппес. Он не убил его первой пулей, чтобы воспользоваться Мейсоном как приманкой — вызвать на линию огня меня. Но я не купился на его храбрость.
Нигер Хоппес плохо рассчитал свой удар. Я знаю, это жестоко — не поспешить к товарищу, но так нужно! Мейсон подождет. Я скоро приду к нему, когда покончу с Хоппесом. Если смогу...
Я отступил на несколько шагов и спрятался за дюну, не переставая наблюдать за домом.
Хоппес, должно быть, выбрал такую позицию, что просматривал все подходы к нему. Приглядевшись, я обнаружил под домом пустоту примерно сантиметров в двадцать, между полом домика на сваях и песком, но не заметил ни малейшей тени, позволившей предполагать, что стрелок находится там. Не мог он спрятаться и за ступеньками крыльца, выходящего в сторону моря. Мертвая зона угла была слишком велика. Получилось, что он ждет среди дюн.
Проблема состояла в том, чтобы переместиться не выдавая себя, — потом уже будет бесполезно принимать меры предосторожности. Ветер и дождь покрывали шум, который песок не приглушал.
Интересно, сколько раз Нигер Хоппес вел такую игру, в которой он одновременно был и дичью и охотником? А я сколько раз?!
Всегда в конце концов оказываешься в точке, где пересекаются дороги, и в живых остается только один. Даже самый сильный когда-нибудь встречает более сильного. И он и я, мы пересекали путь со многими людьми, но вот пока продолжаем идти.
Один раз мы с ним уже встречались. Но снова каждый пошел по своей тропинке, продолжая охоту. То был нулевой удар, а сейчас — решающий! И для того, кто выиграет сегодня, это будет огромная удача.
Я чуть было не натолкнулся на провод, когда его увидел. Остановился и улыбнулся. Один — ноль в мою пользу. Пока. Очень тонкий провод был протянут по песку и, вероятно, привязан к кусту. Если бы я задел ее ногой, куст зашевелился бы и предупредил бы Хоппеса.
Я перешагнул через ловушку, не коснувшись ее, и направился к морю, намереваясь подкрасться к дому с другой стороны, максимально используя неровности песка. Я выбрал настолько нелогичный подход, что он не должен ожидать моего появления оттуда.
Берег был пустынен, он как будто тоже наблюдал за мной, не прекращая игры волн с песком. Но вот я достиг одной линии с домом. С высоты крутого склона он доминировал над местностью, безмолвный, безразличный, угрожающий... Короткая остановка, чтобы изучить топографию... А какое укрытие выбрал бы я на его месте, чтобы было удобнее напасть?
Есть только одно такое место! Вершина высокой и плоской дюны. Оттуда должно хорошо просматриваться все вокруг, и в то же время стрелок защищен.
Дождь освежал мое лицо. Я начал ползти.
Надо мной низко пролетела чайка, свернула к морю, потом забила крыльями и села на волну.
Но вот я на гребне. Я побежал...
Он зарылся там в яму, которую специально приготовил, слишком уверенный, что руководит игрой. Хоппес наблюдал за площадью позади дома. Я увидел его съежившимся, в профиль. В одной руке он держал пистолет с длинным дулом, другой прижимал к ноздрям ингалятор «Безекс».
Должен заметить, что убийца в ожидании убийства может даже восхитить, — глаза застыли в ледяном внимании, губы сжаты и перекошены, он одновременно очень напряжен и расслаблен.
Я слишком часто видел подобное. Может, у Нигера Хоппеса это проявилось ярче, чем у других. Вероятно, из-за шрама на его лице.
