случилось:
— Понятно.
Через балконную дверь в комнату ворвалось жужжание газонокосилки, Рив посмотрел мимо нее и прислушался.
— Это старик Жак занимается садом? — спросил он.
— Да.
— Пойду поговорю с ним. — Он вышел через балконную дверь, а Триша пошла смотреть, как Гортензия справляется с укладкой вещей, надеясь, что Мари-Роз не очень расстроит то, что пересадка кожи откладывается.
Настал еще один пригожий денек, и Триша помогала Гортензии накрывать стол на террасе для ее невестки и Рива, когда они приедут на обед. Оранжевая скатерть и орехово-коричневые салфетки выглядели довольно нарядно вместе с вазой красных, кремовых и желтых бутонов роз посреди стола. Триша переоделась в голубое платье, подчеркивающее ее голубые глаза, когда звонок возвестил об их приезде. Она вышла из комнаты и услышала, как Гортензия радуется приезду Мари-Роз, услышала ответ невестки, за которым раздался низкий голос Рива. Она сама вышла поздороваться с ними.
Мари-Роз была довольно бледной и держалась за руку Рива. На ней было платье в зелено-белый горошек, вокруг головы повязан платок, чтобы скрыть перевязки на лице.
— С возвращением домой, дорогая. — Триша поцеловала ее и осторожно сняла с ее головы платок.
Жена Джереми глубоко вздохнула и осмотрелась вокруг:
— Кажется, меня здесь не было целую вечность. Где Фифи? Фифи!
Вдруг появилась маленькая собачка, остановилась в нескольких ярдах и уставилась на них, кокетливо моргая рыжеватыми ресницами. Когда она увидела Тришу, то в восторге бросилась к ней. Триша подхватила ее на руки и передала невестке, которая, поджав губы, изо всех сил пыталась скрыть свой гнев.
— Ты забыла меня, маленькая проказница, — сказала она обиженно, чуть встряхнув собачку.
— Думаю, она тебя не забыла, — сказала Триша. — Она самостоятельная маленькая собачка и хочет показать, что может обойтись без тебя. Она направилась прямиком ко мне потому, что я играла с ней эти последние недели, и она смотрит на меня как на партнера в играх.
Она взглянула на Рива, тот сдерживал смех, затем снова посмотрела на Мари-Роз. Мимолетно она подумала, не становится ли она слишком чувствительной или невестке ее присутствие уже невыносимо?
Они вместе направились к салону, и Триша с угрызением совести вспомнила, что не надела кольцо. Правильно было бы поздороваться с Ривом с кольцом на пальце, сказав «здравствуй, дорогой» или что-то в этом роде. Затем, взяв его за другую руку, она бы повела его в салон, вместо того чтобы идти между ним и Мари-Роз.
Однако это был день ее невестки, и никто, казалось, ничего не заметил. Гортензия и Анри ушли на кухню готовить обед. Когда они вошли в салон, нежный теплый ветерок подул сквозь открытую балконную дверь. Перед ними открылся прекрасный вид на сад и накрытый стол на террасе с красивой фарфоровой и серебряной посудой, поблескивающей при золотистых лучах солнца. Мари-Роз села с Фифи на руках, а Рив опустился на стуле справа от нее.
Триша подошла к современному бару из стекла, чтобы подать напитки. Невестка попросила налить ей любимого аперитива, а Рив — вина. Себе она налила немного шерри и обнаружила, что Рив подтянул ее стул поближе к своему.
Она села и заметила, что невестка хитро взглянула на них обоих и при этом крепко сжала свой стакан. Затем Рив поднял тост за полное выздоровление своей пациентки, и Триша от всего сердца поддержала его, с нетерпением ожидая того дня, когда она избавится от положения, ставшего нестерпимым.
Она вежливо слушала, пока Рив обсуждал пересадку кожи. Странным образом невестка напоминала ей Фифи. Обе по-своему отличались женственностью, соблазнительные и ограниченные. Вернувшись домой, Мари-Роз держалась весело, скрывая свой подлинный характер под маской смеха. Она утверждала, что любит Джереми, но легко кокетничала всякий раз, оставаясь в мужской компании. Триша в таких случаях не испытывала беспокойства, считая поведение невестки типично французским.
Теперь она придерживалась того мнения, что под внешней веселостью скрывается маленькое каменное сердечко, которое становилось нежным, когда дело касалось ее самой и ее эгоистических потребностей. Пристальный жестокий взгляд, который Триша поймала, взяв на руки Фифи, подтвердил ее опасения, и она украдкой посмотрела на Мари-Роз, садясь рядом с Ривом.
Обед шел хорошо, а Гортензия и Анри носились с Мари-Роз как курицы с яйцом. Видя такую заботу и доброту, она расцвела, ее глаза игриво кокетничали с Ривом, который дразнил ее, однажды бросив взгляд на руку Триши без кольца, но промолчал.
Он ушел сразу после обеда, предупредив ее невестку, чтобы та не волновалась.
— Триша, вы не проводите меня? — насмешливо спросил он.
Триша встала и последовала за ним на улицу. Старик Жак стоял в дальнем конце территории виллы, Рив лениво поднял руку, приветствуя его. У машины он смерил Тришу загадочным взглядом.
— Где кольцо? — спокойно спросил он, крепко взяв ее за плечи.
Его прикосновение, словно электрический ток, пронзило ее тело.
— Я забыла надеть его, когда переодевалась на обед. — Ее голос звучал едва различимым шепотом, она не могла встретиться с ним глазами, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Она не знала, понимает ли он, через какие муки заставляет ее пройти. Разумеется, он об этом и не подозревал. Что касается переживаний, то мужчины не такие, как женщины. И те и другие смотрят на жизнь с разных точек. Она напряглась при его прикосновении, он ее легко встряхнул.
— Перестаньте беспокоиться о Мари-Роз. С ней все будет хорошо. Путь за ней ухаживают Гортензия и Анри, а вы отдыхайте. Au revoir, cherie.
Жесткие губы коснулись ее щеки, затем он пригнулся и сел в машину, махнул рукой и уехал.
Ее невестка провела день, отдыхая в своей комнате. Тетя Селеста пришла примерно в четыре с цветами и обычными подарками для своей племянницы. Триша навестила ее раньше, сообщив, что ее племянница возвращается на виллу, а когда вернулась, та уже приехала. Мари-Роз села в постели раскрасневшись и, улыбаясь, с нетерпением ждала тетю. Гортензия принесла длинный поднос, а Триша уже собиралась подать чай, когда рядом с постелью зазвонил телефон. Невестка взяла трубку. Очередной раз звонил Джереми, и его соединили из больницы.
— Здравствуй, дорогой. Да, это твоя Мари-Роз. Да, я дома, но только на очень короткое время, пока не буду готова к пересадке кожи. Конечно, я тоскую по тебе… Со мной Триша, тетя Селеста, она только что приехала, Гортензия и Анри заботятся обо мне… Как это чудесно! Только подожди, ты увидишь мой новый нос! Каждый раз, когда я вижу его в зеркале, я готова заключить Рива в крепкие объятия… Да, если тебе так хочется. — Прикрыв трубку рукой, она обратилась к тете Селесте: — Он передает тебе привет. Поторопись, он хочет поговорить с Тришей тоже, — нетерпеливо добавила она.
Тетя Селеста тепло поздоровалась с ним, ответила на вопросы про ее недавний круиз и сказала, что путешествие доставило ей большое удовольствие. Она справилась о его здоровье и работе, затем снова передала трубку племяннице.
— Какой он внимательный, не забыл обо мне, — обрадовалась она.
Триша взяла трубку, сидя на постели.
— Это ты, Триша? — отчетливо прорезался радостный голос Джереми. — Поздравляю! Не могу поверить, я считал себя самым сообразительным в семье, но ты меня обошла. Ты рада?
— А ты как думаешь? — ответила Триша, зная, что присутствующие ловят каждое слово.
— Ну ты же понимаешь, о чем я говорю. Нельзя же быть слишком откровенным по телефону. Ты же знаешь, что я желаю тебе самого лучшего. Будь здорова!
— Я тоже с этим согласна, — тепло сказала Триша. — Возвращайся скорее. Мы тоскуем по тебе. — Добавив еще несколько слов, она передала трубку Мари-Роз.
Подали чай, и разговор зашел о Джереми и его работе в Испании.
