Кэтрин Бритт
Целитель сердец
Глава 1
Скорый дизельный поезд из Ле-Туке прибыл на вокзал Сен-Лазар ровно в два часа пополудни. Не дожидаясь, пока он затормозит, Триша уже стояла на площадке и заметила, что к вагону, широко шагая, приближается Джереми, ее брат — высокий, с непокрытой головой, в модной куртке и широких брюках. Глядя на его светлые вьющиеся волосы, она представила себе, как он не один час просидел в одиночестве, теребя их. Лицо брата озарила теплая улыбка, но она не могла скрыть темные круги под красивыми карими глазами.
Он нежно поцеловал подставленную сестрой щеку.
— Привет, Триш. Спасибо, что так быстро приехала. Это весь твой багаж? — Он указал на саквояж и чемодан, которые носильщик поставил у ее ног.
— Да, — ответила она, потрясенная его несчастным видом.
— Ну, тогда пошли, — с присущей родственникам прямотой пригласил он.
Она шла следом за высоким братом, плечами прокладывавшим путь сквозь толпу. Через несколько минут оба выбрались на улицы Парижа. Веселый, улыбающийся Париж, в котором машины ехали по правой стороне широких, окаймленных деревьями бульваров, a agents de police[1] в темно-синих мундирах, фуражках с козырьком на головах и нарядных накидках с удивительной проворностью, изящно дирижируя жезлами, управляли движением. Их свистки говорили красноречивее всяких слов.
Триша поймала себя на том, что разглядывает жилые дома в семь и восемь этажей, парадные двери которых выходили прямо на тротуар. Дома были построены из прочного камня, высокие окна с балконами имели жалюзи с внешней стороны, закрывавшиеся и открывавшиеся словно веер. Сквозь железные решетки протягивали ветви деревья, до самого тротуара тянулись нарядные столики кафе, между которыми ловко сновали элегантные официанты.
Так вот каков Париж! Триша взволнованно впитывала странные запахи, волшебные и неповторимые. С наслаждением она глубоко втянула воздух и неожиданно почувствовала, как на сердце стало легко и весело, но тут же вспомнила о причине своего приезда.
— Как Мари-Роз? — затаив дыхание, спросила Триша. Она снова шла рядом с братом, после того как их на мгновение разлучила толпа.
— Поправляется понемногу, — ответил он и остановился у кафе на бульваре. — Давай посидим здесь и выпьем кофе на открытом воздухе. Неплохое начало для знакомства с Парижем, заодно и поговорим. Вилла от нас никуда не уйдет. Времени достаточно.
Поставив багаж, он усадил ее за один из маленьких столиков, две ножки которого нашли себе опору на тротуаре. Появился официант, и, пока он обслуживал их, голубые глаза Триши пристально разглядывали пеструю толпу, двигавшуюся мимо столика. Затем она повернулась к брату. Его глаза окружили напряженные морщины, кожа потеряла здоровый солнечный загар и стала землистой.
— У тебя усталый вид, — озабоченно заметила она. — Дома все были потрясены, когда узнали, что ты попал в аварию. Мы так обрадовались, что с тобой все обошлось. Просто от сердца отлегло, когда выяснилось, что твоя жена вне опасности. Наверно, ты целыми ночами сидишь у ее постели. Ее родители все еще за границей?
Он положил сахар в кофе и с угрюмым видом помешивал его.
— Да, до них никак не дозвониться. Они где-то в Судане, и связь сейчас довольно скверная. Я сижу с Мари-Роз, но самое худшее позади, и ей лучше. Я отлучился, чтобы помыться, переодеться и встретить тебя.
«Бедный Джереми!» От сочувствующего взгляда Триши не ускользнул маленький кусочек лейкопластыря над левым ухом брата.
— Тебе сильно досталось в аварии?
Он устало пожал плечами.
— Царапины и синяки. Пустяки. Больше всего досталось Мари-Роз. Сломаны три ребра, сотрясение мозга, все лицо в порезах. Когда она окрепнет, понадобится пластическая операция, — закончил он с тяжелым вздохом.
Триша помешивала кофе. На овальном лице огорчение.
— Несчастная Мари-Роз. Она знает, в какой степени пострадала?
Он хмуро кивнул:
— Ее лицо забинтовано, но она все хорошо понимает. Один старый приятель навестил Мари-Роз и собирается подлатать ее. Это отличный хирург, делает пластические операции. Хорошо известен в Париже. Короче говоря, это человек, за которого Мари-Роз должна была выйти замуж еще до того, как отправилась в Лондон и устроилась в одной семье помощницей по хозяйству.
— Наверно, этот ее приятель — чудак, у которого денег куры не клюют, — заключила Триша успокаивающим голосом. — Говорят, деньги обычно идут к деньгам.
Джереми проглотил половину своего кофе.
— Нет, он настоящий красавец и всего на несколько лет старше меня, его обаяния достаточно, чтобы покорить любую встречную, и моя жена, похоже, не исключение.
— Вот как! — воскликнула Триша, начиная понимать, в чем причина подавленного настроения брата. — Не забывай, ты сам не менее привлекателен. Кто же этот удивительный донжуан?
— Рив д'Артанон. А насчет денег ты права. Он из богатой семьи с виллой за городом. У д'Артанона квартира и приемные кабинеты по соседству с больницей. — Брат допил кофе, вытащил пачку сигарет и протянул сестре.
Триша отказалась. Она заметила пятна на его чистых прежде пальцах.
— Собираешься взять от жизни все, что можно? Ты же редко курил.
Брат закурил, кончиком пальца смахнул с губ крошки табака и ничего не ответил. Он положил руки на стол, откинулся на спинку стула и уставился на кончик сигареты.
Сочувствуя несчастному брату, она тихо сказала:
— Не надо расстраиваться из-за Мари-Роз и ее хирурга. В конце концов, если бы она любила его, то не поехала бы в Лондон и вышла бы за него замуж. Не удивительно, что она им восхищена, ведь он собирается вернуть ей прежнюю красоту.
Джереми ничего не ответил. Триша пила кофе. Поставив чашку, она поймала взгляд брата, и что-то в нем заставило ее робко спросить:
— Она ведь не останется искалеченной?
Он глубоко затянулся с видом человека, полностью владеющего своими чувствами:
— Нос у нее совсем сплющен, а на лице довольно глубокие шрамы.
Триша вздрогнула, вспомнив кокетливое личико и дерзко вздернутый нос.
— Ты же не будешь терзаться, если Мари-Роз не станет такой, как прежде? Я хочу сказать, если она останется изуродованной на всю жизнь. Ведь твои чувства к ней не изменятся, правда?
Он запустил руку в свои волосы:
— О Господи, конечно нет. Несмотря на все, я ее слишком сильно люблю. Беда в том… ну, последнее время мы с ней не очень ладим. С тех пор как мы приехали в Париж, выяснилось, что между нами мало общего. Городская жизнь не по мне. Я вырос на земле и свежем воздухе, а Мари-Роз не может этого понять.
Триша оперлась локтем о стол и положила свой маленький подбородок на ладонь. Она задумчиво произнесла:
— Мари-Роз ведь росла на загородной вилле, не так ли? Дай ей время, и она поймет тебя. Она молода и весела, и, вероятно, городская жизнь приносит ей удовольствие.
