Хочет жениться на этой женшине. Но разве эта женщина и Марисала — одно и то же лицо? Вовсе нет!
Лайам поднялся, и Марисала покорно пошла вслед за ним в спальню.
Марисала лгала ему. Она вовсе не хотела идти в спальню. Она хотела заняться любовью прямо здесь, в гостиной… на ступенях лестницы… в подъезде, тускло освещенном единственной лампочкой…
Но истинная женщина не должна проявлять инициативу. Пусть командуют другие — ей следует подчиняться. Лайам вел Марисалу в спальню, и она шла за ним.
— Хочешь, я включу музыку? — спросил он.
Черная ткань брюк топорщилась, выдавая силу его желания. Боже правый, как он может в такой момент думать о музыке? Неужели ему не хочется бросить Марисалу на кровать, сорвать с нее остатки одежды и погрузиться в ее нежное, жаждущее любви тело?
Марисала хотела толкнуть его на кровать, броситься сверху, впиться в него руками и губами, бешеной страстью доводя его до безумия! Но Лайам не любит такого напора. Ему нравятся тихие, покорные, женственные. И Марисала послушно села на кровать, страшась неловким словом или движением разрушить этот удивительный сон.
Лайам присел рядом.
— Что с тобой? — спросил он, внимательно заглядывая ей в глаза. — Почему ты такая тихая? Ты уверена, что этого хочешь?
— Хочу? — рассмеялась Марисала. — Боже мой, да я просто умираю по тебе!
Лайам протянул руки, и Марисала упала в его объятия. Слившись в поцелуе, они опустились на кровать: Марисала гладила его по спине, по плечам и стонала от восторга, ощущая под руками горячую кожу и мощные мускулы.
Он целовал ее всюду, куда мог дотянуться губами, и ласкал нежными пальцами каждую клеточку ее тела. Они так тесно прижались друг к другу, что казались фантастическим единым существом; оба они сгорали в сладостном огне.
Лайам немного отстранился, просунул руку вниз и расстегнул пуговицу на брюках. Марисала потянулась ему помочь; расстегнув «молнию», она выпустила на волю воплощение его страсти.
Приподнявшись, Лайам взялся за шелковый лоскуток, соблазнительный, а не просто прикрывающий наготу, и потянул его вниз.
Марисала села, помогая ему. Ей хотелось поскорее освободить тело от одежды и увидеть его обнаженным. Боже, как он хорош! Как пропорционально сложен, как строен, как неотразимо мужествен!
Но Лайам заставил Марисалу лечь снова.
— Я хочу посмотреть на тебя, — прошептал он.
Внутри у нее все кипело от желания — но она послушно откинулась на подушку и распростерла руки — обнаженная и прекрасная, живое воплощение нетерпеливой страсти. «Дотронься до меня!» — мысленно молила она, но не осмеливалась вслух сказать о своем желании, опасаясь, что Лайаму это не понравится.
Но он прочел ее мысли — и Марисала затрепетала в его руках, содрогаясь от нестерпимой любовной жажды.
— Пожалуйста! — вскрикнула она, когда его рука проникла в самое заветное местечко, горячее и влажное от нетерпения. — Лайам, пожалуйста!
Она протянула к нему руки — и на этот раз он не отстранился. Нет, он принял ласки Марисалы с любовью и благодарностью. Но в следующую секунду, застонав, схватил ее за руки и прижал их к кровати у нее над головой. Марисала выгнулась ему навстречу. Она сгорала, таяла от нестерпимой страсти, она хотела его, сейчас, немедленно…
— Мара, посмотри на меня, — приказал он, и Марисала открыла глаза.
На лице его снова появилась чуть грустная улыбка, столь дорогая для Марисалы. Эта улыбка и взгляд синих глаз зажгли ее немыслимым огнем. Никогда прежде Марисала не представляла, что возможно испытывать такое желание!
— Я так долго ждал этой минуты! — прошептал он. — И теперь… — Он шумно, прерывисто вздохнул. — Я так хочу тебя, что боюсь причинить тебе боль. Но, клянусь Богом, я все сделаю как следует — ведь иначе ты не захочешь выйти за меня замуж!
Он улыбнулся, но глаза оставались серьезными и настойчивыми, и Марисала снова почувствовала, как важен для него ее ответ.
— Не ждешь же ты, что я отвечу на такой важный вопрос немедленно? — лукаво улыбнулась она. — Даже в бейсболе игроку дается время на подачу!
Глаза Лайама потеплели, и он рассмеялся.
— Ты меня успокоила. — Он помолчал, пристально глядя ей в глаза. — Мара, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты очень нужна мне. Сегодня вечером я понял, что… ну, это же очевидно! Каким дураком я был, что не понимал этого раньше!
Последние сомнения Марисалы рассеялись. Он принял обман за правду. Он любит не ее саму, а женщину в черном платье.
Но даже эта мысль не могла разрушить счастья Марисалы, — ибо сегодня вечером она сама поняла кое-что очень важное.
— Я люблю тебя, — прошептала она. Это правда. Она любит его — беззаветно и безгранично. Всегда любила и всегда будет любить.
— Знаю, — тихо ответил Лайам. — И всегда знал. Ты принадлежала мне, даже когда сама об этом не догадывалась. — Он улыбнулся. — А теперь скажи: «Да, Лайам, я выйду за тебя замуж».
Но Марисала хотела большего. Она призналась ему в любви и надеялась услышать в ответ то же. Он ее хочет, она ему нужна… А как же любовь?
— Да, я выйду за тебя замуж, — прошептала она.
Марисала сдалась — Лайам не оставил ей другого выхода. Пусть она потеряет себя и станет несчастной — без Лайама ей быть несчастнее вдвое.
Лайам прильнул к ее губам — медленно и нежно. А затем, словно стремясь наверстать упущенное, ворвался в нее с быстротой молнии и силой урагана; и тела их, как и души, слились воедино.
Лайам тяжело дышал, пытаясь вернуть контроль над собой. Но Марисала не хотела, чтобы он сдерживал свою страсть. Пусть будет диким и безудержным, пусть забудет обо всем на свете, как забыла обо всем она сама!
Она приподняла бедра, помогая ему проникнуть глубже, и впилась в его рот жадным, требовательным поцелуем. Лайам застонал — Марисала скорее почувствовала, чем услышала его стон. Вот он начал движение — сперва медленно, в ее ритме, затем все быстрее, быстрее…
— Мара!.. — Лайам на мгновение замер, напряженно застыл, но Марисала все быстрее двигала бедрами. Этого она и хотела, об этом и мечтала все эти годы!
Лайам в последний раз хрипло выкрикнул ее имя; тело его выгнулось в порыве наслаждения, и в следующий миг словно океанская волна захлестнула их обоих, подняла на гребень, вознесла к звездам — и бережно уложила на мягкий песок.
Они лежали в объятиях друг друга, словно не могли разнять навеки сплетенных тел. Лайам весил немало, но Марисале нравилось ощущать его тяжесть.
Она уже задремала, в полусне мечтая о том, что Лайам останется с ней навсегда… но в этот миг он вздохнул и перекатился на бок.
— Невероятно! — прошептал он, обнимая ее сильными и нежными руками. — С тобой такое когда- нибудь бывало? Как во сне…
Марисала молчала, словно боялась, что, заговорив, разрушит волшебство этой ночи.
— Но это не сон? — тихо продолжал Лайам. — Скажи, Марисала, ведь ты не обманывала меня? Тебе действительно было так хорошо?
Марисала широко открыла глаза.
— Обманывала? Ты что, решил, что я притворялась?..
— Многие женщины так и делают. Притворяются, чтобы не обидеть мужчину. С такой женщиной можно прожить всю жизнь и не знать, что она тебе лжет. — Он сонно улыбнулся. — Ты действительно этого
