неделе. Клиента бы интересовало все, чем занимается повар-филиппинец, — вплоть до того, каким у него было меню в среду.
Я бы сидел напротив Сидни Гринстрита в этой фантастической квартире, набитой редкими шедеврами искусства. Из квартиры бы открывался потрясающий вид на Сан-Франциско, а в руке я бы держал бокал хереса полувековой выдержки, и в него бы все время подливал Питер Лорре,[12] который был бы дворецким.
Заходя к нам, Питер Лорре наводил бы иллюзию, что ему наши разговоры крайне безынтересны, но позже я бы заметил, как он слоняется у двери в комнату и подслушивает.
— Каким было меню в среду? — спрашивал бы Сидни Гринстрит, обхватив своей мясистой ручищей несоразмерно хрупкий бокал хереса.
А Питер Лорре слонялся бы в проеме открытой двери в гостиную, делая вид, что сметает пыль с огромной вазы, а на самом деле очень тщательно слушая, о чем мы говорим.
— Суп был томатным, с рисом, — отвечал бы я. — А салат — «уолдорфским».
— Меня суп не интересует, — говорил бы Сидни Гринстрит. — Да и салат тоже. Я хочу знать, какими были главные блюда.
— Прошу прощения, — отвечал бы я. В конечном счете это его деньги. Он оплачивает счет. — Главные блюда были таковы:
Жареные Креветки
Морской Окунь на Гриле с Лимонным Маслом
Филе Камбалы с Соусом «Тартар»
Фрикасе из Телятины с Овощами
Рагу из Солонины с Яйцом Свиные
Отбивные на Гриле под Яблочным Соусом
Молодая Телячья Печень на Гриле с Луком
Куриные Крокеты
Ветчинные Крокеты с Ананасовым Соусом
Телячья Котлета в Сухарях под Темным Соусом
Жареный Цыпленок, Разделанный
Печеная Вирджинская Ветчина с Бататом
Жареная Индейка с Подливкой
Стейк из Отборной Вырезки Молодого Бычка, Вскормленного Кукурузой
Французские Бараньи Отбивные с Зеленым Горошком
Нью-Йоркская Вырезка.
— Вы что-нибудь из них попробовали? — спрашивал бы он.
— Да, — отвечал бы я. — Ел жареную индейку с подливкой.
— И как? — спросил бы он, встревоженно подаваясь ко мне в кресле.
— Кошмар, — ответил бы я.
— Хорошо, — сказал бы он с немалым облегчением и довольно бы причмокнул. — Не понимаю, что она в нем нашла. Оба они свиньи. Они заслуживают друг друга.
Затем он бы умолк и удобно откинулся бы на спинку кресла, смакуя херес. Он удовлетворенно посмотрел бы на меня своими ленивыми тропическими глазами.
— Значит, жареная индейка с подливкой была кошмарна? — спросил бы он. — В самом деле так плохо? — Чуть ли не улыбка играла бы на его лице.
— Подливки хуже я никогда не пробовал, — ответил бы я. — По-моему, ее сделали из собачьего дерьма. Даже не представляю, как такое вообще можно есть. Я чуть хлебнул, и мне хватило.
— Как интересно, — сказал бы Сидни Гринстрит. — Как занимательно.
Я бы перевел взгляд на Питера Лорре, который делал бы вид, что протирает большую зеленую вазу с китайскими всадниками, по ней скачущими.
Он бы тоже считал мои замечания касательно жареной индейки с подливкой весьма занимательными.
44. Золушка эфира
И вот я стоял перед радиостанцией ЫЭЮЯ «Золушка эфира» и думал о Сидни Гринстрите и Питере Лорре, жареной индейке и подливке, когда рядом остановился лимузин «кадиллак», уже проезжавший сегодня мимо морга, и без всяких усилий мне навстречу распахнулась его дверца. На заднем сиденье лимузина сидела прекрасная блондинка, которую я видел у выхода из морга.
Глазами она показала мне, чтобы я забрался внутрь.
Довольно неприличный жест.
Я влез и сел рядом.
На ней была меховая шубка, стоившая больше всех моих знакомых вместе взятых и помноженных на два. Блондинка улыбнулась.
— Какое совпадение, — сказала она. — Мы видели друг друга в морге. Мир тесен.
— Еще как, — сказал я. — Я так понимаю, вы моя …
— Клиентка, — сказала она. — У вас есть оружие?
— Да, — ответил я. — Одно есть.
— Хорошо, — сказала она. — Это очень хорошо. Мне кажется, мы станем друзьями. Близкими друзьями.
— Зачем вам человек с оружием? Что я должен буду делать? — спросил я.
— Я все это кино смотрела, — улыбнулась она в ответ. У нее были идеальные зубы. Такие идеальные, что я сразу устыдился своих. Как будто рот у меня полон битого стекла.
На переднем сиденье за рулем сидел тот же шофер, что и раньше. У него была очень мощная на вид шея. С той минуты, как я сел в машину, он не оглянулся ни разу. Только смотрел прямо вперед. Его шея выглядела так, будто способна затупить топор.
— Уютно? — спросила блондинка.
— Конечно, — ответил я, поскольку это кино видел тоже.
— Мистер Кливленд, — обратилась она к шоферу, ответившему ей легким шейным тиком.
Машина медленно тронулась.
— Куда мы? — как бы между прочим поинтересовался я.
— В Сосалито, выпить пива, — ответила она. Как-то странно.
Меньше всего на свете похоже, что она пьет пиво.
— Удивлены? — спросила она.
— Нет, — сказал я, солгав.
— Вы говорите неправду, — улыбнулась она. Ее зубы — это что-то.
— Ладно, есть немного, — сказал я. Деньги-то у нее. Я сыграю во все, что ей захочется.
— Люди всегда удивляются, когда я говорю, чтоб мне налили пива. Они, естественно, предполагают, что я — дамочка шампанского типа из-за того, как выгляжу и одеваюсь, но внешность бывает обманчива.
Когда она произнесла слово «шампанское», шея водителя неистово дернулась.
— Мистер Зырь? — начала она.
— О, — отозвался я, переводя взгляд с шоферской шеи на нее.
— Вам так не кажется? — спросила она. — Или вы — человек, которого обманывает внешность?
Как я уже сказал, деньги — ее, и мне хотелось от них хоть немного.
— Сказать честно, леди, меня удивляет, что вы пьете пиво.
— Зовите меня мисс Энн, сказала она.
— Хорошо, мисс Энн, меня удивляет, что вы предпочитаете пиво шампанскому.
Шея водителя опять неистово дернулась.
