разнимая сцепленных в схватке рук и ног.
— Даже это, — прошептал Хук, — не настолько забавно, как бывало раньше.
Он освободился, поднялся на ноги, смахнул крошки и разгладил складки на своем камзоле, распрямил усы, поставил стул, сел на него и начал старательно перезаряжать пистолет.
Сми бросил исподлобья взгляд, устало вздохнул и тоже поднялся с пола вслед за своим капитаном. В бороде у него были крошки от торта, а на кончике носа — джем. Когда Хук снова зарядил пистолет, Сми быстро подошел к нему и, стараясь не показаться чересчур озабоченным, отобрал оружие у капитана. Заботливо похлопав его по другой руке, он положил пистолет в ящик бюро королевы Анны и запер его для пущей безопасности.
— Вот так, капитан, — сказал он, успокаивая. — Утром все покажется другим. Пойдемте-ка спать. Сми укроет вас. Вы — хороший капитан, но знаете, вы плохо выглядите, когда не отдыхаете, как надо.
Безумно уставший Хук, взглянул на него с благодарностью. Сми подошел к большому деревянному рычагу в стене и стал поворачивать его. Кровать Хука медленно опустилась из-под потолка, оказавшись в конце концов на том месте, где был макет Страны Никогда.
Сми опять подошел к Хуку.
— А теперь разрешите задать вам один вопрос, — сказал он. — Что это за мир будет без капитана Хука? А?
Он, как маленького ребенка, провел Хука через комнату и усадил на край кровати.
— Хорошо, Сми, — мягко сказал Хук. Что-то неопределенное, сродни благодарности, светилось в его глазах. — Что это за мир будет без капитана Хука?
И неожиданно чувства переполнили его, он прижал Сми к себе, как старого друга, с которым давно не виделся. А были ли вообще у него друзья?
Сми осторожно высвободился, косясь на коготь Хука.
— Капитан, я думаю, вам надо немного отвлечься от этой истории с Пэном.
Нос к носу, они смотрели друг на друга.
Сми протянул руку и снял с головы Хука треуголку, а потом нагнулся и стащил с него сапоги. Хук сразу стал на фут ниже ростом.
— Первое, что мы сделаем завтра утром, — пойдем и постреляем Потерянных Мальчишек из «Длинного Тома». Вот это будет зрелище!
«Длинным Томом» называлась чудовищных размеров пушка, стоявшая на корме. Это было любимое оружие Хука. Хук на минуту увлекся этой мыслью, но потом удрученно покачал головой.
— Мы всегда успеем убить Потерянных Мальчишек, сказал он. — Я не хочу убивать мальчишек. Я хочу убить Пэна!
Сми расстегнул пуговицы на капитанском камзоле и стал стаскивать его с плеч Хука. Внутри его была сделана специальная прокладка, чтобы капитан выглядел вдвое толще своих реальных размеров, мускулистым и плотным. Теперь же он сидел сгорбленный на кровати и без своего камзола выглядел в действительности очень тщедушным.
— Не мучайте себя, капитан, — продолжал Сми, не думая о том, что он видел подобное множество раз и раньше. — Не стоит оно того. К тому же вы не можете позволить людям увидеть вас в таком состоянии, не так ли? — Он помолчал. — Посмотрите на все это с лучшей стороны. У вас ведь есть еще румяные ублюдки!
Сми наклонился и стал отлеплять кустистые брови Хука.
— Поосторожней, поосторожней, — говорил Хук.
— Я быстро, — сказал Сми и резким движением отлепил их. — Вы всегда говорили, лучше мгновенный удар, чем долгая мучительная боль.
Хук поморщился.
— Не ссылайся на меня, Сми. — Он дотронулся до почти лысых участков кожи, которые остались вместо его роскошных бровей. — О, как жаль, что я не могу придумать какие-нибудь ужасные мучения для Питера Пэна!
Сми, не глядя, снял с головы Хука парик. Капитан был почти лысым. Сидя так, без шляпы, парика, накладных бровей, объемного камзола и сапог, он был похож на хрупкого, иссохшего Потерянного Мальчика. Сми собрал разбросанную кругом капитанскую экипировку и отнес ее за ширму в дальнем углу комнаты.
Вдруг он замер на месте, и его тень за ширмой выпрямилась.
— Сэр, меня осенила идея! Капитан, вы могли бы заставить этих коротышек влюбиться, нет, больше, чем влюбиться в себя до беспамятства, вы могли бы заставить их по-настоящему страстно полюбить вас! Полюбить вас как… как… — Тут красноречие покинуло его.
Хук схватился руками за голову, снова приходя в подавленное состояние:
— Нет, нет, Сми. Маленькие дети не любят меня.
Он сквозь пальцы посмотрел на ширму, за которой стоял Сми, тайком пошарил под своей подушкой и достал маленький ключик. Он сунул ключ в замок бюро, повернул его, выдвинул ящик и достал свой пистолет. Он поставил палец на спусковой крючок, щелкнул затвором, и направил дуло пистолета прямо в сердце.
Сми в это время осматривал за ширмой сапоги Хука. Он неприметно глянул через плечо и примерил их на себя.
— Капитан, вот это будет дело! Страшная месть, неужели вы не понимаете? Дети Пэна, влюбленные в капитана Хука! Вот тогда-то вы будете квиты!
Хук посмотрел вверх, оценивая предложение. Он наморщил лоб, став еще на десять лет старше, и опустил пистолет. А может попробовать…
Сми деловито напяливал за ширмой капитанский камзол, крутясь и любуясь на себя в зеркало.
— Представляете себе, каким идиотом окажется Пэн, когда вернется сюда и увидит своих деточек возле вас! — Сми щегольски повернулся, так что полы камзола взлетели в воздух. — Каждый из них готовый драться за грозу семи морей! За капитана Джеймса Хука! О, послушайте меня, капитан, это будет великолепно, на самом деле!..
В усталых глазах Хука засветился огонек надежды.
— Мне это нравится, — прошептал он. — Это превосходная идея!
— И должен вам заметить, вы станете замечательным отцом, подбадривал его Сми, натягивая себе на голову парик.
— Я?
— О, да, капитан, говорю вам.
— На самом деле? — размышлял Хук, — Я понятия не имею, как надо воспитывать детей.
— Вы будете прекрасным отцом, — сказал Сми, увенчивая свою голову капитанской треуголкой.
Неожиданно ожив, Хук поднялся на ноги и хлопнул в ладоши.
— Ах, Сми, что за чудная мысль пришла мне сейчас в голову! Я не только разгромлю Пэна, но и завладею его детьми. Теперь это будут мои дети, клянусь прахом Барбекю, я выиграю этот поединок! Они так полюбят меня, Сми! Джеймс Хук — семьянин! — Он глубоко вздохнул. — Джеймс Хук — отец!
Сми рассматривал себя в зеркале, потом взял двойной капитанский мундштук и сунул его в рот, делая вид, что пускает дым.
— Это самый коварный и хитроумный план, о каком я когда-либо слышал! — заявил он с самодовольной улыбкой.
В это время объект всех этих интриг сидел, свернувшись калачиком, в развилке ветвей Дерева Никогда далеко от места описываемого выше разговора. Он был голодный, холодный и обескураженный. Вокруг него спали Потерянные Мальчики, каждый в своем убежище, которое они строили, когда попадали в Страну Никогда. У Питера, конечно, не было пристанища, потому что он появился здесь слишком поздно. Да к тому же он не был Потерянным Мальчиком. Он вообще мало что представлял собой, и именно об этом он сейчас уныло размышлял. Он был обыкновенным средним человеком, попавшим в этот удивительный мир.
Над его головой, как японские фонарики, висели в ночном небе три луны. Они были так близко, что,
