перепугал». Я вам привожу ее слова буквально. У меня сразу же возникло подозрение; я стал пристально наблюдать за ней. Она вела себя естественно, выглядела искренне обеспокоенной, полной заботы и нежности.
Я спросил ее:
— Что случилось со мной?
— Я сама очень хотела бы это знать, — сказала она. — Тебя доставили из офиса вчера вечером без сознания, а кабинет разгромлен, как будто ты с кем-то дрался. На шум сбежались твоя секретарша и Жермен; они никого не встретили. Ты был совершенно один. Падая, ты поранил себе кожу на голове.
— А врач, что он думает?
— Он думает, что ты слишком много работаешь, что тебе следовало бы отдохнуть, уехать куда-нибудь на Юг на несколько недель.
— Кто ваш врач? — спросил Лаваренн.
— Доктор Равель.
— Ясно, — бесстрастным тоном сказал Лаваренн. — Продолжайте.
— Естественно, — продолжал Малапер, — это меня не убедило. Как только я стал в состоянии ходить, я направился в магазин и расспросил Раймонду. Это моя секретарша. Она подтвердила слова Элиан.
— Впрочем, — сказала она, — ваш кабинет оставили в том виде, в котором его и нашли.
А мой кабинет пребывал в плачевном состоянии. Как будто его ограбили. Кресло перевернуто… ящики вывернуты… занавеска оборвана… рамки из-под фотографий растоптаны… Вы можете представить себе мой ужас!
— Итак, — заметил я Раймонде, — я ведь вам сказал, что меня не будет. Помните? Вы сидели, что-то печатали.
Раймонда смутилась. Как будто колебалась. Наконец она решилась:
— Нет, мсье. Меня там не было.
Это было уж слишком. Я вызвал Жермена.
— Послушайте, Жермен… Скажите «да» или «нет». Я поздоровался с вами в пятницу, выходя из кабинета?
— Нет, мсье. Я не видел, как вы уходили.
«Так что?.. Так это значит, что я…» Однако я все еще сомневался. И однажды вечером я отправился в путь… Если бы я пережил жуткий кошмар, я бы никогда — не так ли? — не нашел вновь тихого дома, камердинера в полосатом жилете… Вы же полностью согласны, доктор? Этого особняка не существовало, не могло существовать… Ладно! В любом случае проулки, они-то точно существовали. Я узнавал их один за другим, и мне казалось, что вижу впереди себя силуэт Элиан. Я испытал потрясение, когда пересекал двор дома с внешним лифтом. И я остановился, увидев большой крытый грузовик: «Братья Ришар. Железнодорожные и автомобильные перевозки».
Я потрогал его. Мне было необходимо прикоснуться к ледяному металлу. И наконец, последний двор, небольшое крыльцо. Я долгое время не решался, словно зверь перед западней. Но я должен был все пройти до конца. Я должен был испытать себя, понимаете? Я поднялся. Как и в прошлый раз, дверь была закрыта на щеколду. Я вошел. Пересек кухню. И вдруг на меня внезапно нашел страх. Другого слова не нахожу… Он давил на меня. Душил меня. Потому что духи Элиан ощущались там по-прежнему отчетливо. Я вдохнул их… Они вели меня через вымерший дом. Так я очутился на втором этаже. На этот раз лестница освещалась дежурной лампой, алая дорожка, блестящие прутья… Я продвигался вперед на цыпочках, словно какой-то воришка. Это я-то, один из самых заметных людей в городе. И меня бил озноб. Потому что теперь я знал, что мне не привиделось… Я вновь увидел статуэтку на своей подставке: купающаяся нимфа. Тишина была чудовищной. Я схватил статую. Я решился на убийство. Повернулся к двери, и тогда…
Малапер обхватил голову руками и застонал.
— И тогда? — прошептал психиатр.
— Дверь кабинета была нетронутой. Я — художник- декоратор. И знаю древесину, лаки, краски… Эту дверь никогда не проламывали… Я вошел в комнату… Люстра горела, но никого вокруг. Я осмотрелся… Шторы на окне спадали совершенно ровными складками. Они были в точности того же цвета. Складной столик стоял на месте целехонек, на нем — ваза с розами. На письменном столе — пресс-папье. На стене — большое полотно без малейшего разрыва с изображением женщины, держащей белый зонтик от солнца. Мне пришлось ухватиться за край стола. Стоял густой запах сигары; может быть, принюхавшись, и удалось бы почуять хотя бы слабый аромат духов. Но это, конечно же, не более чем иллюзия. Да-да, иллюзия, галлюцинация… И мужчина с драконами на домашнем халате — всего лишь призрак, рожденный больным воображением.
Назад я брел в полной прострации. Спустился с крыльца. Настала ночь. Во дворе сгущался туман, и я уже не знал, кто я есть.
Неожиданно чей-то голос заставил меня вздрогнуть.
— Вы что-то ищете, мсье?
Я обернулся. Оказывается, меня окликнул камердинер в полосатом жилете. А почему бы и нет?.. Он тоже существовал вполне реально, полный жизни, весь с иголочки, свеженький, с баками, как будто нарисованными на его кукольных щечках. Человек? Игрушка? К чему знать?
— Я ищу выход из этого двора! — крикнул я.
— Вот здесь, — сказал он. — Вы попадете прямо на набережную.
Я сделал три шага и вернулся.
— Кому принадлежит этот дом?
— Бывшему префекту, господину Мопуа.
Я добрался до набережной, опираясь о стены. Фасад особняка, богатый и вместе с тем неброский, остался позади. Едва слышный гудок клаксона заставил меня шагнуть на тротуар. Длинный черный лимузин остановился перед домом, и шофер уже открывал дверцу. Из автомобиля вышел пожилой мужчина. Опираясь на трость, мелкими шажками он направился к особнячку. Перед ним распахнулась дверь. Он исчез. Облокотившись на парапет, я долго оставался один, глядя на протекавшую Сену.
Малапер умолк, и наступило длительное молчание. Потом Лаваренн встал. Он улыбнулся с царственным видом.
— Классический случай, — сказал он. — Доверьтесь мне.
Префект медленно поднимался по лестнице. В его кабинете зазвонил телефон.
«Опять, — подумал старик. — Черт возьми! Больше меня в это не втянуть. Я рад оказать услугу, но всему есть предел».
Звонок прекратился, и послышался голос:
— Сейчас-сейчас, господин Президент. Он будет. Я только что видел его автомобиль.
На пороге кабинета появился камердинер в полосатом жилете.
— Мсье… Это министр внутренних дел. Уже два раза звонили в течение дня.
— Спасибо, Жан, — бросил господин Мопуа в изнеможении.
Он сел, взял телефонную трубку.
— Алло… мое почтение, господин Президент… Да, да… Не волнуйтесь. Все прекрасно уладилось…
Его взгляд скользнул от целехоньких штор на окне к невредимой створке двери, мимо нетронутого портрета женщины с зонтиком от солнца.
— О! Достаточно было нескольких ловких и спорых мастеров. У нас еще остались такие, в нашем старом добром городе!.. Все старались изо всех сил, не понимая, почему я был столь требовательным, а главное — так торопился. С этой стороны все было относительно легко… А вот в магазине-то дело застопорилось… Раймонда, секретарша, Жермен, рассыльный… Но они настолько привязаны к своему простачку начальнику, что в итоге дали себя уговорить… Они поняли, что помогают ему избежать худшего… что Малапер ни за что не перенес бы подобного потрясения.
Господин Мопуа слегка наклоняется вперед. Он старается сохранить безучастный тон.
— Счастлив оказать вам услугу, господин Президент… Безусловно, мой дом всегда открыт для вас. Единственное… если бы вы позволили старому человеку дать вам один совет… на будущее… послушайте меня… избегайте замужних женщин!
