— Никаких.
— А ее отец?
— Он! — Врач улыбнулся. — Если бы вы попросили его датировать какую-нибудь руническую надпись, то, вероятно, он и дал бы вам справку прямо на месте. Но в обычной жизни он совершенно беззащитен. И потом, его дочери являются для него всем на свете. Он еще находится под действием испуга. Я так думаю, что именно ему досталось больше всех. К счастью, у него есть Раймонда!
— Мадемуазель Люгр? Расскажите о ней. Я ведь, вы знаете, нездешний. Никого не знаю. Мне необходимо, как говорится, погрузиться в атмосферу.
— Может быть, сигару, инспектор?
— Спасибо… Только не на службе.
Вообще-то мне нравились эти длинные, тонкие голландские сигары. Он закурил одну, не торопясь.
— Раймонда, — вернулся он к разговору, — находится в услужении у семьи Леспина уже около тринадцати лет.
— Вариант служанки-любовницы?
— О! Вовсе нет. Характерный тип самоотверженной, работящей и преданной бретонки. После смерти мадам Леспина она взяла дом в свои руки. Занимается здесь всем, но знает свое место. В общем, цены ей нет.
— А как девушки?
— Тут все сложнее. Они настолько разные! Впрочем, вы скоро сами сможете об этом судить. Сильви некрасива и, более того, подходит к тому возрасту, когда девушка, если не обратит на это внимания, начинает превращаться в старую деву.
— А она не обращает на это внимания?
— Боюсь, что так. Бедная Сильви! Все удары судьбы достаются ей. Болезни — она всеми ими переболела. Несчастные случаи — у нее их целая коллекция… в частности, и тот, что стоил жизни ее матери. Их машину перевернул грузовик… Все это развило в ней такое чувство, что она не такая, как все остальные. Она забросила учебу и сидит дома. Помогает Раймонде. Аньес же досталось все лучшее. Прежде всего, она красива, как и ее мать, а этим немало сказано. И потом, она унаследовала от отца его умственные способности. Готовится к конкурсу на замещение должности преподавателя гуманитарных наук в лицее…
— Немного капризная?
— Как раз настолько, чтобы в этом доме засияло солнышко. Естественно, Роже делает все, что ей заблагорассудится. Бассейн — это она… Обстановка гостиной — тоже она. Все, что есть нового, смелого, — все ее рук дело.
— Сестры ладят друг с другом?
Доктор Пелегрин выказал легкое замешательство.
— Ну, не то чтобы не ладили! О! Бывают кое-какие стычки, естественно, но могло бы быть хуже.
— Благодарю вас. Для меня начинает кое-что проясняться.
— Сейчас позову Роже, если хотите.
Мы пожали друг другу руки, и он вышел. Чуть позже появился профессор. Он был маленький, одет без всякого изыска, обращали на себя внимание глаза, кроткие, от которых светилось невероятно морщинистое, с неправильными чертами лицо. Он повторил мне то, что я уже знал. Для него покушение оставалось необъяснимым. Конечно, он принимал множество людей, в частности студентов. Но никто не знал о существовании драгоценностей. Кроме того, эти драгоценности обладали определенной стоимостью, но не такой уж большой, чтобы из-за них идти на преступление.
— Я бы вас попросил, не могли бы вы проводить меня к вашей раненой.
Он пошел по лестнице впереди меня, и на площадке второго этажа мы встретили Аньес.
— Можешь застегнуть мне «молнию»? — обратилась она к отцу.
— Ты уходишь? — спросил ее профессор, продолжая бороться с непослушным платьем.
— У меня одно или два дела, — объяснила Аньес. — Сильви я не нужна. Теперь ей нужно только отдыхать. Я на часок.
— Ну подожди, подожди!.. Дай я тебя представлю мсье инспектору…
Я поприветствовал девушку, потом погрозил ей пальцем.
— Не дольше часа, хорошо? Мне надо будет вас допросить тоже.
Она быстро спустилась по ступенькам. Доктор сказал правду. Она была прелестна, но слишком уж озабочена своей драгоценной персоной. Мы вошли в спальню Сильви.
— Вы найдете меня внизу, в моем кабинете, — шепнул профессор. — Не слишком ее утомляйте!
Он приблизился к Сильви и взял ее за руку.
— Инспектор задаст сейчас тебе несколько вопросов, Сильветт. Оставляю вас.
Затем он дружески кивнул мне и удалился. Сильветт! Это слово резало ухо! На кровати лежала старая женщина с бескровными губами и кругами вокруг глаз от упадка сил. А встретивший меня взгляд был недоверчивым и настороженным, как у крестьянки на рынке.
Она ответила мне слабым голосом, но охотно. Нет, она не видела напавшего на нее. Она крепко спала, когда удар и жжение в груди разбудили ее. Она попыталась позвать на помощь, но тут же потеряла сознание. Я чувствовал ее нежелание помочь мне. Я продолжал нащупывать хоть какой-нибудь намек.
— Хорошо… попробуйте вспомнить… День уже начался?.. Вы не заметили силуэта?
Ей казалось, что утро уже наступило, но воспоминания оставались смутными. Почти сразу же она впала в обморочное состояние.
— Обморок никогда столько не продолжается… Вы уверены, что не приходили в себя до прихода мадемуазель Раймонды… или что вы долго пребывали в сознании после исчезновения преступника?
В ее глазах застыло что-то упрямое и ожесточенное, чего я не мог себе объяснить.
— Я вам не враг, — сказал я. — Напротив, я здесь, чтобы помочь вам.
— Никто не может мне помочь, — прошептала она.
Я натолкнулся на стену. Но что скрывалось за ней? Я пошел к профессору в кабинет. Он указал мне на широкое кожаное кресло, уселся за стол и долго тер глаза.
— Она вам ничего не сказала? — начал он. — Такая странная девица! Вот она всегда такая — замкнутая, враждебная, особенно после того случая с помолвкой.
И он в общих чертах ввел меня в курс дела. За год до этого Аньес повстречалась со шведским студентом Свеном Ларсеном, который часто приходил в дом.
— Блестящий юноша, на которого я возлагал много надежд… Прекрасная семья из Норкёпинга. Состоялась его помолвка с Аньес. Но потом случилось нечто невероятное. Сильви втайне собрала сведения о Свене, и выяснилось, что два месяца тому назад Свен получил срок в своей стране за торговлю наркотиками. Не такой уж долгий срок, но, по моему настоянию, помолвку расторгли. Аньес, сами понимаете, восприняла это довольно тяжело. Но мне не в чем было упрекнуть Сильви. Она оказалась права, что не доверяла. Вскоре мир в семье восстановился.
— А с вашей гувернанткой она хорошо ладит?
Мой вопрос не удивил профессора.
— Не очень-то, — сказал он. — И даже буду откровенен… Сильви хотела бы выставить эту бедную Раймонду… Она ревнива… что правда, то правда, Раймонда заняла среди нас, возможно, слишком большое место. И потом, когда жена моя умерла, Аньес была совсем маленькой. Она не страдала так, как Сильви.
Итак, у меня появилось трое подозреваемых. Три человека имели полное основание мстить Сильви: Раймонда, Аньес и этот Свен, которого я теперь торопился повидать.
Профессор дал мне его адрес. Он жил в меблированной однокомнатной квартире недалеко от мэрии. Он был очень удивлен моим посещением. Красивый юноша, с очень светлыми волосами, высокий, с ослепительной улыбкой — прямо-таки мужчина, какого можно увидеть на страницах журналов рядом с роскошным автомобилем.
Следуя за ним, я пересек узкую переднюю и по пути заметил, что плащ, висевший на вешалке, еще не просох. Так-так! Я сел на диван-кровать и пересказал ему события минувшей ночи. Люди с такими
