- Что я ничего о ней не знаю.
В дверях уже бывшей квартиры бедняги Подземельного (чей труп почивал в морге) возник дядя и разлучил собеседников.
- Что мне с ним делать? — простонал адвокат, по-свойски располагаясь на кухне, и отхлебнул из кружки холодного вчерашнего чаю.
- С Полем? — угадал Петр.
- Ведь он на редкость умный парень, а?
- Вундеркиндер.
- Не иронизируй. Ведь умный? Но вечно ляпается в истории.
Племянник перебил:
- У него нюх на зло, он, как ищейка, его выявляет.
- Ну, будь благодарен: на этот раз вовремя подоспел, хоть тебя выручит. Сидим, по обыкновению, за шахматами. знаешь, иногда он меня обыгрывает.
- Знаю я тебя: поддаешься.
- Уже нет. Вдруг — ни с того, ни с сего — «пойду пройдусь».
- Во сколько? Во сколько Поль ушел?
- Около двенадцати. Что вызывает законное недоумение у следователя. А я как раз очень прочно задумался над ходом. Через час, наверное, звонит: убийство и тра-та-та…
- Не будет у него никаких неприятностей, дядя Жень, он действительно прискакал после меня.
- Не сомневаюсь. Меня тревожит сама тенденция, линия его жизни. Долгие годы он был болен…
- Эпилепсия — «священная болезнь», может, Поль — гений.
- Избави Бог. Я боюсь не криминального расследования, а возвращения болезни. Что это за девица такая роковая, что из-за нее он в полночь.
- Господи, да нормально парень влюбился.
- Как ты посоветуешь: ее оставить, не вмешиваться в «нормальный процесс», так сказать, или выселить?
После паузы Петр Романович сказал:
- Оставить.
- Ну смотри, на тебя полагаюсь.
- И я, как преданная старая нянька, буду пестовать их любовь и тебя информировать.
- Петруш, ты-то чего дергаешься? Какое вы с братом имеете отношение к этому ужасу?
- С братом? — переспросил Петр, словно чего-то испугавшись.
- С Полем.
Они помолчали.
- Меня подозревают в убийстве Подземельного.
- Антон Антонович кажется неглупым, объективным и добросовестным.
- Ты про кого?
- Про следователя.
- Ты его знаешь?
- Только что познакомились, но у меня глаз наметан. Недоверие к тебе, конечно, есть.
- А, заметил?
- Ну, что связывало покойного Романа с медиком, засек? Мотив ищет.
- Я рассказал ему, что Иван Ильич приходил накануне помянуть отца.
- Вот что: впредь будешь с ним общаться в моем присутствии, я устрою.
- У меня нет денег на адвоката.
- Петька, не до шуток! Доказать они ничего не смогут, потому что доказывать нечего, а нервы потреплют.
— Дядя похлопал по карманам в поисках портсигара, пожал плечами — забыл, мол — достал зажигалку и машинально высек остроугольное пламя, прошептал:
- Одного погубили, тебя я не отдам.
- Тот кошмар я давно выкинул из памяти.
- Ты философ, а я не могу. — Адвокат напоминал влюбленному в старую Россию племяннику со вкусом одетого, дородного, породистого помещика, на глазах которого внезапно выступили слезы. — Что по правде было нужно Подземельному?
- Это осталось для меня загадкой.
- Раньше он не ходил к тебе спирт распивать.
- И вообще не ходил. Говорили о случившемся в Словесном переулке, как автомобилист врезался.
- В курсе, в курсе, мои мне уши прожужжали.
- Ну, о новой соседке. Что ее пристроил сюда Ангелевич.
- Очередная авантюра твоей тетки. Однако не думаю, что девушка заслана сюда Ивана Ильича угробить. О чем еще?
- Да так, пьяный бред, вспоминать неохота. Понимаешь, мы с ней наблюдали катастрофу и познакомились. Тут как раз Поль встрял. И сразу после их ухода явился Подземельный.
- Не вижу связи.
- Я тоже, но, по-моему, разговоры наши на галерейке он подслушивал.
- О каких таких секретах медик мог узнать?
- У нее папа богатый, а я бедный, я преподаю, а она в институт собирается — вот и все секреты. Потом Поль уговаривал ее сходить в ночной клуб «Павлин».
- Паршивец!
- Вот, пожалуй, и все… (Дядя был явно разочарован.) Да, Подземельного почему-то очень интересовало, кто рассказал папе про убийство.
- Роману кто-то рассказал?
- Я. Да, я. Он позвонил по телефону из больницы, я нечаянно. ну, был возмущен, взволнован. По Ивану Ильичу получается, что я своим известием убил отца.
- Несусветные инсинуации! Роман был при смерти, не надо было его забирать домой. Так вот почему он настоял!
- А напоследок (это уже из области пьяного бреда) Подземельный сунул нос в маленькую комнату: коврик под качалкой напомнил ему лужу крови.
- Тьфу ты! Видать, за длинный свой злой язык он и поплатился, — проворчал дядя.
- Я не убивал его.
- Мне ты мог бы этого и не говорить. Но они пока что настроены не так, как надо. «Показания вашего племянника только путают картину».
- В подъезде я услышал крик и будто бы еще чей-то голос.
- Но Поль сказал, там бы мимо вас муха не пролетела.
- Вот именно! Убийца не имел возможности за это время спрятаться или сбежать. Очевидно, я от волнения ошибся в интерпретации случившегося. В предсмертии человек может и орать, и бормотать, и Бог знает что. душа с телом расстается.
- То есть на самом деле ты слышал один голос — Подземельного?
- Получается, так.
Евгений Алексеевич подумал.
- Тогда стой на этом до конца. Ведь неизвестно, найдут ли они преступника.
- Но ты мне веришь?
- В твою невиновность — безусловно. А для суда — если б, не дай Бог, дошло дело — очень важны показания Поля, который видел, как ты входил в подъезд. Плюс отсутствие мотива.
- Да, мотив! — воскликнул Петр Романович. — Не понимаю, за что.
- По пьяному делу? — предложил адвокат. — Погоди, труп исследуют.
- Да, но никаких следов пьянки в квартире нет.
- Если пили в подъезде?
- Рядом с собственной дверью? Нелепость, медик не бомж. Кстати, фляжка его, полная, обнаружена
