- Ерунда! В мастерской висит несколько действительно ценных вещей… Бакст, Коровин, Лансере… несколько икон. Все цело, все на месте.
- Опишите портрет.
- Размером он со среднюю икону — 25 сантиметров на 30. Выполнен маслом по дереву. Угол пустой комнаты. Пол из свежеоструганных досок, тёмные стены. Узкое оконце, закатный огонь подсвечивает группу из трёх женщин. В центре на низенькой скамеечке Люба в длинных белых одеждах, пышные складки… плетёт золотое кружево… словно сеть. Девочки сидят по обе стороны на полу на коленях и снизу смотрят на мать. Анюта справа в голубом, в руках раскрытая книга. Маруся, закутавшись в пунцовую шёлковую шаль, протягивает матери пунцовую же розу. В позах скрытая динамика: все трое как бы в едином порыве льнут друг к другу, к золотым сетям на коленях матери. Вот и всё. Ника назвал портрет «Любовь вечерняя». Ну скажите, кому, кроме меня… ну и Анюты — понадобилась эта любовь? Я в отчаянии.
- Вы связываете ночные звонки с кражей?
- Пожалуй. Словно кто-то вокруг меня затеял странную игру. Но в чем её смысл?
- Вы связываете эту игру с событиями трёхлетней давности и нашим следствием?
- Я боюсь себе в этом признаться, но… представьте: рядом на стенах мирискуссники, три иконы шестнадцатого века и моя бедная аллегория, которая, может быть, драгоценна, но только для нас, для своих… память, любовь… тех двух уж нет, осталась одна Анюта.
- Кто из собравшихся в четверг на даче видел картину?
- Все. Анна позировала, Ника бывал на сеансах, Борис тоже, заходил за женой. Вертер видел позже, осенью, когда я пытался его допрашивать.
- Так. Вы помните, в четверг мы говорили о вашей аллегории в связи с браслетом?
- Да нет там никакого браслета! Я о нем впервые от вас и услышал, вообще никаких украшений нет.
- Понятно, понятно… Но может быть, какая-нибудь деталь… ну, не знаю… что-то такое, о чем убийца вдруг вспомнил и испугался?
- Да абсолютно ничего!
- И никакого намёка на лилии? Скажем, вышивка на платье…
- Нет, нет, нет! И потом, Иван Арсеньевич, исчезновение портрета никаких преимуществ никому не даёт. Чего можно биться этой идиотской кражей? Я ведь пока жив. Ну неужели я не помню собственное, так сказать, творение? Да каждую складку, выражение лиц, движение рук и глаз… Я могу восстановить портрет по памяти, — он помолчал. — Может, когда-нибудь и восстановлю.
- «Я ведь пока жив», — задумчиво повторил я. — А ведь это опасная игра. И ночные звонки… Очень глупо красть и нарочно привлекать к этому внимание. Глупо. Или кто-то решил проверить, не ночуете ли вы в мастерской?
- По телефону не проверишь. Он у меня спаренный, звонит одновременно там и там.
- Дмитрий Алексеевич, вас хотят предупредить и весьма решительно.
- О чем?
- И виноват в этом, по-видимому, я. Я слишком в тот четверг разыгрался, слишком приоткрылся. Очевидно, убийца именно вас счёл моим тайным свидетелем.
Мгновенная тень прошла по лицу художника.
- Иван Арсеньевич, мне не нужно никаких подробностей, никаких доказательств… вы всё скрываете — и правильно. Скажите только одно, безо всякой игры — и я вам поверю. Вы действительно считаете, что в тот четверг среди нас был убийца Маруси?
- Да.
- Может быть, вы все-таки ошибаетесь?
- Нет.
- Ладно. Объясните тогда, каким образом он мог счесть меня тем самым свидетелем? Я рассказал вам то же, что и следователю, даже про нас с Анютой вы впервые услышали не от меня.
- А откуда кому известно, что вы вообще мне рассказывали?.. Известно, что вы уже давно и самостоятельно занимаетесь этим делом, по вашим словам, даже всем поднадоели, так? Может быть, по мнению убийцы, вы близко подошли к разгадке, вам остался один шаг — и тут вы подключаете меня. Я же сам ляпнул при всех, что вы взяли меня в союзники, помните? А вы стали уговаривать меня связаться с милицией, то есть как тайный свидетель испугались.
- Я испугался за вас.
- Это знаем только мы с вами, а убийца, например, подумал, что вы трясётесь за себя. И решил напугать вас ещё больше, украв портрет.
Дмитрий Алексеевич задумался.
- Нет, не сходится! По вашим намёкам в четверг нетрудно было догадаться, что ваш свидетель — чуть ли не прямой свидетель убийства или появился после этого на месте преступления. Он знает точное время, знает, что Маруся задушена, и видел где-то браслет. Так вот, в глазах убийцы я в такие свидетели не гожусь: я никак не мог быть в Отраде в это время. Следствием установлено, что у меня чёткое алиби: показания Гоги зафиксированы.
- Все так. Однако не забывайте, что следствие, благодаря Анюте, делало акцент не на четыре часа дня, а на ночное время.
- Но Гоги дал показания и насчёт среды: с девяти утра и до шести вечера, до звонка Анюты, мы занимались его портретом… ну, разумеется, с перерывами… обедать ходили и тому подобное. Но не разлучались. Он давал показания уже в Тбилиси, оттуда прислали соответствующие документы.
- Ну вот. Убийца вашего Гоги и в глаза не видел, очных ставок с ним не проводилось. Речь на следствии в основном шла о ночи со среды на четверг, а что вы там делали днём… Могли же вы просто приехать в гости к сёстрам?
- Конечно. Я и Павлу с Любой обещал.
- Тем более. Приехали и кое-что увидели.
- И сразу сбежал? И потом молчал?
- Струсили, — я вздохнул, вспомнив Петю. Дмитрий Алексеевич усмехнулся:
- Струсил, испугался, скрыл, сбежал… Черт знает что такое! И, тем не менее, придётся довести эту роль до конца. Я прикрою вашего тайного свидетеля, я сам им стану — наживкой или приманкой? — на неё мы и поймаем убийцу. Разрабатывайте план ловушки. Не имеющих алиби у нас двое, так? Вертер и Борис…
- Почему только двое?
- Ну, в тот четверг…
- В тот четверг, кроме нас с вами, на даче присутствовали ещё Николай Ильич и Анюта
- Иван Арсеньевич, вы в своём уме? Анюта!
- Хорошо, будем джентльменами. Хотя у неё нет алиби на самое горячее время — с двух до шести.
- Она не стала бы красть портрет, который ей принадлежит, а у меня хранился только временно!
- Кража портрета похожа на демонстрацию.
- Иван Арсеньевич, я вообще отказываюсь впутывать Анюту в это дело! Она своё заплатила и слишком дорогой ценой.
- Ладно, будем беречь Анюту. А вот ваш приятель не смог припомнить, чем занимался в ту роковую неделю…
- Ника бесподобен! И куда он лезет…
- Однако факты, Дмитрий Алексеевич, факты. Второго февраля он видел Марусю в роли Наташи Ростовой, она заинтересовала его до такой степени, что он загорелся вдруг отшлифовать этот алмаз и даже ездил на ваши сеансы. В ту же весну он развёлся с женой. У него есть автомобиль. Цветущий мужчина вдруг перенапрягся и чуть не заработал инфаркт, причём именно в тот понедельник, когда вы обнаружили Павла Матвеевича в погребе. И, едва придя в себя, он тут же звонит вам и узнает последние новости о Черкасских. Он сумел остаться в стороне. Но вот спустя три года вы вновь ворошите старое — и Ника тут как тут. В эту пятницу, когда пропала картина, вы с ним поднимались в мастерскую?
