фонтанчик, тихо плескавшийся в углу, — все говорило о том, что хозяйкой этого царства, без сомнения, является женщина.
При появлении Ларисы и ее спутницы все присутствовавшие в приемной сделали нейтрально- любезное выражение лица.
— Вы что будете — чай или кофе? — осведомилась девушка.
— Хорошо бы кофе, горячего. — Лариса огляделась в поисках уголка, куда ее могли бы приткнуть с чашкой кофе, пока таинственный Кугель будет рассматривать образцы.
— Кофе, а мне зеленый чай, — бросила спутница Ларисы, не обращаясь ни к кому персонально. В дальнем углу приемной что-то задвигалось. — Прошу. — Красавица широким жестом пригласила Ларису в кабинет. — Ну что же вы стоите?
Действительно, стоять разинув рот становилось уже совсем невежливо, и Лариса только теперь разглядела табличку на двери: «А.Н. Кугель». Тяжело ступая размокшими ботинками, она вошла в кабинет.
— Присаживайтесь сюда, — голос А.Н. Кугель донесся до нее как сквозь стекло, — не стесняйтесь. Я не представилась вам сразу…
Первое чувство изумления прошло, и Лариса с любопытством оглядывалась вокруг. С тактичным любопытством, ведь она пришла по делу.
Анна Кугель, так звали хозяйку кабинета, отпивала принесенный зеленый чай мелкими глотками, расспрашивала Ларису о работе, о «WWDO», а потом приступила к делу. Она дружелюбно, но цепко всматривалась в каждый эскиз, отодвигала его от себя, пытаясь поймать перспективу, вновь вертела на столе.
— Итак, дорогая Лариса, из всех десяти образцов нам подходят только эти два, — резюмировала она. — Что такое?
Лариса густо покраснела.
— Я обидела вас? — удивилась Анна.
— Нет. Просто эти два эскиза мои.
— Как это?
— Я и раньше пробовала делать эскизы, но наш шеф их не особенно ценил. А сегодня я решила положить их в папку самостоятельно. На всякий случай. Ведь шеф ничего не узнает, он болеет сейчас, — пояснила Лариса.
— А еще есть? — Кугель бросила на нее быстрый взгляд.
Теперь, когда Лариса успокоилась, согрелась и сказала главное, она четко увидела тонкую, чуть заметную сеточку морщинок под глазами и подумала, что ей не двадцать — двадцать пять, как сначала показалось Ларисе, а лет тридцать с большим хвостиком. Эта мысль не имела ничего общего с вопросом, который задала Анна, но она совсем не помешала Ларисе четко и внятно объяснить:
— Есть еще семь образцов и пять набросков, только они остались в офисе.
— Вы мне можете их показать?
Щеки Ларисы вспыхнули, она молчала, обдумывая ответ. Руководство выбросило ее образцы из общей коллекции, и формально она не имела права приносить даже эти два эскиза. Да, она не имела права рассказывать Кугель об оставшихся эскизах, но, раз уж она сказала основную правду, надо доводить дело до конца.
— Я могу их привезти, — с усилием размыкая губы, ответила она.
— Чудесно. — Анна тряхнула пышной гривой волос и повертела изящное кольцо белого золота на пальце.
Потом она легко встала из-за стола, покачала головой в ответ на попытку Ларисы последовать за ней, грациозно прошла к небольшому письменному столу и по внутренней связи попросила срочно вызвать шофера.
— Вы отправитесь сейчас с моим шофером в ваш офис и привезете мне все «картинки», — улыбнулась она, смягчая улыбкой краткость и безусловность приказа. — Возвращайтесь скорее, я буду ждать!
Проводив Ларису до двери, Анна поручила секретарю проводить гостью до машины и скрылась в кабинете.
Снегопад закончился, на чистом небе не было видно ни одной звезды, город смывал их своими яркими огнями. В теплой духоте салона автомобиля, пахнущей кожей и духами, Лариса вновь стала терзаться сомнениями. Она без конца восстанавливала свой разговор с Кугель (странная все же фамилия, с немецкого переводится как «пуля»), обстановку кабинета, вкус кофе.
«Нет-нет, ты должна была сообщить шефу о своем самоуправстве, — выговаривала себе Лариса, лукавя, — но, с другой стороны, если мои эскизы подойдут, наше агентство получит заказ на совместный проект!»
Так, в сомнениях и противоречиях, она доехала до офиса, спустилась в полуподвал и бережно упаковала оставшиеся образцы.
Весь обратный путь Лариса мечтала быть похожей на Анну, она влюбилась в эту совершенно безукоризненную женщину.
— Так-так, — Анна легко постучала длинным серебристым ногтем по столешнице, — ага-ага. — С непроницаемым лицом она перебирала привезенные Ларисой образцы.
Лариса, чуть задыхаясь, следила за мельчайшим движением ее бровей и уголков рта, вслушивалась в оттенки интонаций.
— Вот что получается, — Анна подняла глаза, — мне ваши «картинки» нравятся. Есть в них смысл, идея, перец. Вы профессионально рисуете?
— Нет, — смутилась Лариса, — это так, хобби.
— Неплохо, — поощрила ее Анна. — Из привезенных вами образцов я могу взять еще три. А нам нужно десять.
— Да, я помню.
— Эти два эскиза хороши, если вы их закончите, то я их возьму.
— А остальные?
Лариса подавленно молчала.
— Я сказала что-то неприятное? — Анна с недоумением подняла бровь.
— Нет, это другое… — Лариса мяла руки.
— Что именно?
— Видите ли, эти образцы я привезла… подпольно. Я уже говорила, что шеф болен и я взяла на себя смелость… Я даже не представляю, что меня ждет, когда руководство узнает о моей инициативе. А вы просите закончить серию этих эскизов, и как мне объяснить… — Она совсем запуталась в своих невразумительных пояснениях.
— Ах вот в чем дело, — сдержанно улыбнулась Анна, — вы, очевидно, не ходите в любимчиках у начальства.
— Увы! — покачала головой Лариса, радуясь, что они подошли к сути проблемы.
— Как долго вы работаете в «WWDO»? Одну минуту… — Анна встала и прошла к столу, на котором раз высокой трелью заливался телефон.
Лариса любовалась Анной, она казалась ей воплощением настоящей бизнес-леди. Закончив разговор, Анна попросила принести себе зеленый чай.
— А вам еще кофе?
— Мне тоже зеленый чай, если можно. — Ларисе хотелось во всем подражать Анне.
— Да, Лида, — Кугель предупредила секретаря, — пока мы здесь сидим, не переводи на меня звонки. Итак, мы остановились на вашей биографии. Расскажите мне немного о себе. Сколько вам лет? Что вы заканчивали? Где работали? Вы показали такой замечательный уровень, что мне хочется больше узнать о вас. — Слегка польстив Ларисе, она легко вызвала ее на откровенный разговор.
Лариса, чуть заикаясь, словно о большом позоре, сообщила ей о дипломе пединститута («Ого, два
