— Зачем тебе это надо? — удивленно спросил Роджер.
— Затем, что я хочу быть счастливой, — ответила она, обидчиво надув губы. — Неужели ты не хочешь меня порадовать?
Роджер пожал плечами.
— Делай что хочешь.
— Вот и отлично! — улыбнулась Клементина.
Вздохнув, Роджер повернул ключ в замке зажигания и тронул машину с места.
Он не понимал, что происходит с его жизнью. Почему-то ему вдруг показалось, что от него уже ничего не зависит и ему остается только одно: наблюдать за тем, как его жизнь превращается неизвестно во что.
Пробки на дорогах. Каждое утро. Достойное продолжение наполненных требованиями Клементины бесед за завтраком.
Роджер ударил по рулю перед очередным светофором. Да что же это такое?!
Похоже, что если он и доберется до офиса, то только к ланчу.
Машины впереди медленно тронулись, и Роджер вздохнул с облегчением. Может, ему повезет и он не опоздает на совещание, которое назначил шеф. Он очень надеялся на это.
— Одевайтесь. — Медсестра доброжелательно посмотрела на Беатрис.
— Спасибо. — Беатрис поднялась, надевая блузку и застегивая пуговицы.
— Доктор сейчас примет вас. — Улыбнувшись, медсестра вышла.
Беатрис вздохнула. Утро сегодня явно затянулось. Интересно, когда она попадет в салон? Натали, наверное, уже извелась.
Хорошо, что она наняла Натали. Помощница оказалась на редкость способной и прекрасно справлялась, хотя порой вела себя слишком эмоционально.
Оправив шелковую блузку и одернув юбку, Беатрис прошла в соседний кабинет.
Врач сидел за столом и просматривал данные, полученные после обследования.
— Садитесь, пожалуйста. Думаю, что у вас все в порядке.
— Это радует. — Улыбнувшись, Беатрис расположилась на стуле.
Врач поднял голову, внимательно посмотрел ей в глаза. Беатрис смущенно улыбнулась, чувствуя, как от его взгляда румянец покрывает ее щеки.
Он достаточно красив, этот Пол Чэпмен, решила она. Довольно мужественное лицо, прямой нос, в меру пухлые губы, небольшая аккуратная бородка, которая очень идет ему…
Беатрис впервые поймала себя на мысли, что ей нравятся не только гладко выбритые мужчины.
Черные волосы его были зачесаны назад, открывая взору лоб и пронзительные голубые глаза, в которых плясали озорные огоньки. Беатрис чуть не утонула в его взгляде и лишь невероятным усилием воли смогла отвести глаза и избавиться от внезапного наваждения.
Что это с ней? Ведь дело явно не в этом привлекательном голубоглазом докторе, который все еще смотрел на нее, заставляя краснеть, как какую-то девчонку.
Конечно, не в нем. Просто у нее давно не было мужчины. И искреннее любопытство в направленном на нее взгляде напомнило об этом, заставляя сдать несколько позиций без боя.
Беатрис вздохнула.
— Что еще скажете, доктор Чэпмен? Усмехнувшись, он окинул ее одобрительным взглядом.
— Вам надо перестать работать, — произнес он уже серьезным тоном. — И побольше отдыхать.
Беатрис пожала плечами.
— Такой вариант точно отпадает. Я только что открыла салон и не могу бросить его на произвол судьбы.
Врач удивленно взглянул на нее.
— Это касается вашего ребенка, — заметил он.
— Да, я знаю, — кивнула Беатрис. — Как и моя работа. Поэтому давайте с вами договоримся, — она чуть подалась вперед, внимательно глядя на него. — Вы мне выписываете необходимые витамины, для того чтобы я была в норме, а я постараюсь не слишком переутомляться.
— А вы очень самонадеянны, — усмехнувшись, заметил врач. — Но мне нравится ваш оптимизм.
Беатрис рассмеялась. Она поняла, что серьезных отклонений врач у нее не нашел, потому что в противном случае вел бы себя иначе.
— Я сказал что-то смешное? — Врач удивленно взглянул на нее.
— Нет, совсем нет, — улыбнувшись, ответила Беатрис. — Просто мне тоже нравится мой оптимизм.
В ее глазах горел азарт, какой-то вызов, который Пол Чэпмен не смог не принять.
— А вообще, — спросил он, протягивая Беатрис бланк с названиями витаминов, — что вы делаете сегодня вечером?
Беатрис не ожидала такой быстрой атаки.
— Попытаюсь воплотить ваши рекомендации в жизнь и отдохнуть, — нерешительно ответила она.
— Просто… — Было видно, что он и сам чувствует себя не слишком уверенно. — Я хотел пригласить вас прогуляться. Это было бы очень полезно для вас.
— Если вы не забыли, я беременна, — решила все же напомнить Беатрис о своем состоянии.
— Поверьте мне, я это знаю, — усмехнувшись, ответил он.
Она вздохнула и встала.
— Спасибо вам за то, что приняли меня.
— Вот, возьмите. — Он протянул ей визитку. — Если вдруг надумаете, то позвоните.
Беатрис смущенно улыбнулась.
— Не любите терять время даром? — Она бросила лукавый взгляд на врача, даже не замечая, что начинает флиртовать с ним.
— Не люблю, — серьезно ответил он. — Но не думайте, что я приглашаю на свидание всех своих пациенток. В нашей среде это не принято. Но с вами… я просто не смог сдержаться, — признался он.
Беатрис положила визитку в сумочку.
— Спасибо за откровенность, доктор Чэпмен.
— Не за что, — кивнул он. — И если вы мне не позвоните, то очень прошу вас — соблюдайте данные мною рекомендации. Я, как и вы, очень хочу, чтобы ваш ребенок родился здоровым и вовремя.
— Да, я все учту, — согласно кивнула Беатрис. — До свидания.
— Всего доброго.
Когда Беатрис шла к своей машине, на ее губах играла улыбка.
Это было прекрасно. Впервые за долгое время она вдруг ощутила вкус к жизни. Конечно, она не позвонит доктору Чэпмену. Хотя следовало быть откровенной с собой: он очень понравился ей. И все же…
Он не был Роджером. А только Роджер мог заставить ее сердце трепетать. Только он.
Почему так? С какой стати она продолжает любить мужчину, который ее ни во что не ставит? Зачем все это?
Она не знала.
Она честно пыталась забыть бывшего мужа. Она постаралась изолировать свою жизнь от любых напоминаний о прошлом. Но Роджер все еще оставался единственным мужчиной на этой планете, который был дорог ей. И последняя ночь, которую они провели вместе, до сих пор возбуждающими картинами проносилась перед ее глазами, заставляя испытывать желание.
Неудовлетворенное желание.
Больше никогда она не позволит Роджеру войти в ее жизнь. Потому что больше никогда она не хочет испытать все то, через что ей пришлось пройти.
Не было возврата к прошлому. Но сердце заставляло ее вспоминать те дни, когда она была счастлива, и слезы частенько наворачивались на глаза. Хорошо было лишь одно: что в этот момент ее никто не видел.
