моей девочке наверняка будет лучше.
— Подумай об этом, — кивнул Мэтт. — К тому же здесь есть верный друг, который всегда придет на выручку.
Даниель бросила на него быстрый взгляд.
— Этого я и опасаюсь больше всего, — очень тихо прошептала она.
Но он услышал.
— Почему? — В его глазах застыл вопрос.
Даниель вздрогнула.
Что же это у нее за жизнь? Все идет спокойно. А потом вдруг резко, одно за другим, происходят события, которые все меняют.
— Я не хочу об этом говорить! — Даниель отодвинула чашечку и поднялась. — Отвези меня домой.
Мэтт попросил счет.
— И все-таки… — Он обернулся к ней, когда машина остановилась возле ее дома. — Очень хотелось бы узнать, что означали твои последние слова в кафе?
Даниель посмотрела на него.
— Ты действительно хочешь это услышать? — с горечью в голосе поинтересовалась она.
Он молчал. Но ответ читался в его глазах. Она вздохнула.
— Я люблю тебя, Мэтт, — глухо произнесла она. — И не хотела, а полюбила. Уже давно. А поняла только после того поцелуя в аэропорту. Я пыталась заставить себя не думать о тебе, не думать, с кем ты. Но все тщетно. Я старалась избавиться от мыслей о тебе, погрузившись в новые отношения. Но у меня ничего не вышло. Наверное, я просто не умею бороться со своими чувствами. — Она немного помолчала. — Я не знаю, зачем рассказываю тебе об этом сейчас. Теперь между нами пролегла такая пропасть, которую нам не преодолеть. Я беременна. Беременна от другого. И это моя жизнь. Жизнь, которую я выбрала для себя. Но… — она старалась дышать ровно, чтобы в полумраке салона он не догадался, что она плачет, — я никак не могу заставить себя разлюбить тебя. Это какой-то рок. Какое-то наказание мне, сама не знаю за что. — Она горько усмехнулась. — Вот, теперь ты все знаешь. Хотя даже не представляю, что ты будешь делать со всем этим знанием. — Она немного помолчала. — Но я пойму, если ты больше никогда не постучишь в мою дверь и никогда мне не позвонишь. — Вздохнув, она открыла дверцу и выбралась из машины, потом наклонилась, заглядывая в салон. — Спасибо за приятный вечер, Мэтт. И с наступающим Рождеством.
Захлопнув дверцу, Даниель направилась к дому. Она чувствовала на себе его взгляд до тех пор, пока не скрылась внутри.
Ну вот и все.
Она призналась. И, возможно, это даже к лучшему. Теперь он больше не появится в ее жизни. И ей не придется дрожать в его присутствии от охватывающего ее волнения.
Мэтт.
Она так любит его. Как ни одного мужчину в своей жизни.
И сейчас лишний раз убедилась в этом.
Зачем судьба так жестоко посмеялась над ней? Ведь все могло быть иначе! Могло, но…
Всхлипнув, Даниель утерла слезы и начала подниматься по лестнице.
— Это ты, дорогая? — Глэдис выглянула из гостиной.
— Да, мам, — ответила Даниель уже со второго этажа.
— Все в порядке? Как съездила?
— Все отлично! Пойду приму душ и лягу спать. — Даниель постаралась, чтобы ее голос звучал бодро и мама ничего не заподозрила.
Войдя в свою спальню, она приблизилась к кровати, присела на краешек и горько заплакала. Скрипнула дверь. Подняв глаза, она увидела мать.
— Все будет хорошо, милая. — Глэдис села рядом и обняла ее за плечи. — Все будет хорошо.
— Ты не понимаешь, — всхлипнула Даниель. — Уже никогда не будет хорошо.
Глэдис вздохнула.
— Если мужчина любит, то он примет и ребенка от любимой, поверь, — произнесла она.
Даниель замерла, удивленно взглянула на мать.
— Ты это о чем? — спросила она.
— Ты сама знаешь о чем. — Глэдис прижала ее к себе и погладила по волосам. — Никогда не бывает поздно. Бывают просто упущенные возможности. Но это тоже можно исправить, было бы желание.
— Ты, правда, в это веришь? — Даниель с надеждой взглянула на нее.
— Конечно. — Глэдис улыбнулась. — Я не только верю, я знаю это.
— Я не уверена, что поступила правильно, — прошептала Даниель. — Но теперь уже поздно.
Глэдис взяла ее за руку.
— Никогда не поздно, — мягко, но твердо повторила она. — Если он любит, никогда не поздно.
15
Даниель открыла глаза и улыбнулась.
Рождество!
Всю жизнь она просыпалась в этот день с радостным ощущением праздника и того, что должно было произойти.
Осторожно поднявшись с кровати, она надела халат и вышла из комнаты. Мягкие тапочки бесшумно ступали по деревянному полу.
Подойдя к перилам, Даниель взглянула вниз.
Гирлянды украшали холл, придавая ему праздничное великолепие. Вчера они все вместе декорировали дом. Папа, мама и она. Как в добрые старые времена.
Только теперь ей не разрешали лазить на стремянку.
Улыбнувшись, Даниель начала спускаться.
Сначала она не поняла, что произошло. Потом посмотрела вниз, на свои ноги, рядом с которыми растекалась лужа.
— О господи! — воскликнула она. — Мама, папа! Я рожаю!
— Потерпите еще немного. Главное правильно дышите, когда будут схватки, — говорила акушерка, стоя рядом с ней.
Даниель напряглась.
— Мне кажется, что у меня одна постоянная схватка! — простонала она. — Как я их различу?!
— Я буду тебе говорить, — сказала Глэдис, беря ее за руку и следя за монитором.
— Приготовились!..
— Ты уверена, что не хочешь принять обезболивающее? — с беспокойством спросила Глэдис.
— Да, мам, уверена. — В глазах Даниель плескалась решимость.
Маленькая Сидни Маккей огласила белый свет своим первым криком в шестнадцать часов пятнадцать минут.
Даниель облегченно вздохнула и откинулась на подушку.
— Ну вот и все, — радостно прошептала она.
— Нет, вам еще рано расслабляться, — мягко проговорила акушерка. — Еще должен отойти послед.
— Это уже не больно. — Глэдис крепко сжала ее руку.
Даниель с благодарностью посмотрела на нее.
— Спасибо, мам.
