— Уф, дорогая, постарайся не выпрыгивать из трусов. — Филип отодвинулся, глядя на меня так, словно я только что сбросила одежду и кинулась на него.
— В чем проблема? Что не так? — На этот раз я решила не дать ему возможности отвертеться.
Нужно убедиться, что это не игра воображения и не совпадение дурацких обстоятельств и предлогов: по непонятной причине Филип скорее умрет, чем займется со мной любовью.
— Ты у меня забавница, дорогая. Где мой джин с тоником? Вот сейчас заправлюсь и поговорим.
Я слезла с колен Филипа и отыскала в холодильнике бутылку «Стеллы Артуа», купленную примерно год назад: тогда я прочитала в «Гламур», что нужно всегда иметь бутылку крутого пива в холодильнике на случай, если в гости нагрянет молодой человек. Мысленно я поаплодировала добрым людям из редакции журнала. Когда вернулась, Филип лежал, якобы без чувств.
— Филип, эй, смотри, вот тебе пиво!
— Агхр-р-р-р, — простонал тот, потрепетав ресницами в знак того, что на пиво он плевать хотел.
— Давай вставай. Может, ты и пьян, но не спишь. Пойдем, я погружу тебя в такси…
— Мм-м… Только немного посплю, любимая. Агхр-р-р. — Филип неожиданно бодро уселся обутым на диван и подчеркнуто крепко обнял подушку.
Я набросила одеяло на старательно храпящего Филипа, вытянула все еще трясущуюся от страха Миллингтон из ее убежища между ванной и раковиной и укрыла нас обеих одеялом, не став морочить себе голову тем, чтобы раздеться на ночь или погасить свет. Чемодан соберу завтра. Пусть сейчас вокруг творится какая-то дьявольщина, зато завтра в это время я буду по другую сторону Атлантики, на пути к одному из красивейших экзотических городов мира.
23
Мне стало ясно, что день не задался, когда, придя на работу, я увидела факс от Уилла. На первой странице красовалось единственное слово «Уф!», вторым листком шла заметка из «Сенсаций Нью- Йорка» с заголовком: «Любимый пати-бой Манхэттена „голубой“ или просто ошибся?» Автор, естественно, Элли Крот. Знать, кто эта стерва, было еще хуже. Черным по белому излагалось следующее:
«Филипу Уэстону, наследнику состояния Уэстонов и яркому представителю британской „золотой молодежи“ в Нью-Йорке, оставалось лишь вытаращить глаза, когда вчера его заметили в „Рокси“140, известном ночном клубе в Челси. По сообщению источников, Уэстона, которому пресса приписывает романы с редакторами раздела моды журнала «Вог», бразильскими моделями и голливудскими старлетками, застали в объятиях неустановленного мужчины в ВИП-зоне клуба. Когда Уэстон понял, что его узнали, он поспешил на личной «веспе» к своей пассии, Беттине Робинсон, работающей в «Келли и компании» (см. страницу ниже), и оставался там до полудня следующего дня. После ленча помятого, мучимого похмельем Филипа видели в «Крават»141. Представитель Уэстона по связям с общественностью отказался прокомментировать этот случай».
«См. страницу ниже… см. страницу ниже… см. страницу ниже… » Перечитав эти слова десяток раз, я набралась храбрости взглянуть ниже. Естественно, там красовалась моя фотография, сделанная в «Бунгало» в тот вечер, когда я познакомилась с Филипом. На снимке я откровенно прильнула к кавалеру, в экстазе запрокинув голову, причем, казалось, буквально вливала шампанское себе в глотку, не подозревая о наличии фотографа и не замечая, что Филип обеими руками тискает мои ягодицы. Если мне требовалось доказательство, каким отстоем я была до того, как отключилась, это было самое оно.
Заголовок: «Кто такая Беттина Робинсон? » Автор Элли Крот. Ниже следовала статья в один столбец длиной до конца страницы, содержащая полный перечень биографических данных, включая дату и место рождения (к счастью, был указан только штат Нью-Мексико), учебные заведения, дипломы, должность в «Ю-Би-Эс» и родство с Уиллом, который описан, как «неоднозначный автор колонки в ряде национальных изданий, чья читательская аудитория состоит сугубо из богатых белых от 50 и старше». В страшном сне не приснится, но убийственно верно, думала я, пока не дочитала до последнего абзаца, от которого меня едва не вывернуло. Эбби якобы нашла человека, официально заявившего для печати, что я «была отлично знакома с постелями многих парней, пока училась в Эмори и что против меня были выдвинуты „обвинения в нарушении академической честности, но дело замяли“. Цитировали еще кого-то, расписывавшего, как я интриговала, чтобы пролезть в „Келли и компанию“, не имея опыта работы с пиаром. В ответ на просьбу пояснить последнее утверждение „источник“ сообщал: „Все отлично знали, что она не сама писала свои сочинения и умела подлизаться к ассистентам преподавателей тех предметов, которые находила особенно трудными, а таких, уверяю, было большинство“. Заключительная фраза содержала прозрачный намек на то, что я в открытую вешаюсь Филипу на шею исключительно в целях саморекламы и продвижения по служебной лестнице.
Естественно, первой реакцией стало острое желание отловить Эбби и предать изощренной, мучительной казни, но трудно творчески подойти к процессу, не дыша: несколько секунд я хватала воздух ртом. Однако я высоко оценила беспристрастность самооценки Абигайль. Если бы эта дрянь не приписала мне собственные подвиги, я могла бы поаплодировать ее точности и честности. Проблеск уважения исчез, как только в дверях появилась Келли с распечаткой в руке, улыбаясь настолько маниакально, что я инстинктивно вжалась в кресло на колесиках.
— Бетт, ты уже видела? Ты читала? — бешено заорала Келли, бросаясь ко мне с грацией и энтузиазмом футбольного полузащитника.
Мое оцепенение Келли приписала неосведомленности и буквально швырнула листок на стол.
— Но хоть «Внимание: компромат!» прочла? — крикнула она. — Девочки мне уже домой позвонили.
— Келли, я… Я не знаю, как объяснить… то есть я понимаю, это звучит смешно, но…
— Ах ты, маленькая шельма! Я-то привыкла считать тебя скучной рабочей пчелкой, прозябавшей в банке, а ты у нас, оказывается, подпольная пати-принцесса? Бетт, не выразить словами, какой шок я испытала. Все считали тебя немного замкнутой и даже — без обид, ладно? — лишенной драйва, изюминки, что ли. Бог знает, где ты пряталась последние пару лет. Ты хоть понимаешь, что заняла целую страницу? Вот, почитай.
— Я читала, — пролепетала я, уже не удивляясь, что Келли вопит от восторга, вместо того чтобы кричать от ужаса, увидев подобный отзыв в прессе. — Но вы же понимаете, все это чушь до последнего слова! Понимаете, девица — автор этой статьи — училась со мной в университете и…
— Бетт, ты заняла целую страницу. Повторяй за мной: целую страницу. И это в «Сенсациях Нью- Йорка»! Здесь твоя огромная фотография, выглядишь как рок-звезда. Ты и есть звезда, Бетт. Мои поздравления! Это нельзя не отметить!
Келли унеслась галопом, наверное, искать какой-нибудь тост под шампанское с утра пораньше, а я всерьез задумалась о том, чтобы улететь в Стамбул и остаться там насовсем.
Через минуту сотовый взорвался шквалом пренеприятных звонков. Позвонил отец, сообщив, что один из студентов показал ему газету в восемь часов сорок минут утра. Папа хотел знать, что, собственно, я собираюсь предпринять «для возвращения доброго имени». Через секунду позвонила мать, сообщив, что волонтеры на горячей антикризисной линии судачат о том, что я в открытую встречаюсь с антисемитом, использующим труд рабов, и спросила, не хочу ли я с кем-нибудь проконсультироваться по поводу «зависимости промискуитета от низкой самооценки». Незнакомая женщина предложила свои услуги в качестве пиар-агента, подчеркнув, что, если бы она за мной присматривала, такого бы не случилось. С другого конца страны позвонили два автора, пишущие в рубрики светских сплетен маленьких газетенок, спрашивая, не соглашусь ли я в телефонном интервью ответить на некоторые животрепещущие вопросы, в частности, сообщить свое мнение насчет разрыва Брэда и Джен142, назвать любимый ночной клуб в Нью-Йорке и дать оценку сексуальной ориентации Филипа. Майклова Мегу позвонила от его имени сказать, что, если я захочу поговорить, они всегда рядом и готовы помочь. Элайза позвонила из такси по пути на работу поздравить меня с «цельностраничным» статусом, секретарша Филипа Марта — тоже. Саймон позвонил, когда я ехала в аэропорт, заверив — очень ласково, если учесть наши предыдущие разговоры, — что ни один уважающий себя человек не читает «Сенсаций Нью-Йорка» и мне не о чем беспокоиться, так как статью все равно никто не увидит.
Я решила игнорировать все звонки, но вспомнила, что, уезжая из страны, принято прощаться с
