Москва, и, соответственно, темпы строительства будут другие.
Иван Егорович улыбнулся одними губами. Умный Антипов заметил скрытую улыбку. Ничего не проходило мимо цепких глаз первого секретаря:
- Нет, не оборонный завод, как думали раньше.
Иван Егорович уже удивленно посмотрел на Антипова.
- Времена меняются, Иван Егорович, и Америка становится нашим первым другом. Промышленность наша отстает от Запада лет на двадцать пять, это, я думаю, не секрет. Нет, не военная, и космос, здесь мы впереди на столько же лет. Правительству виднее, я думаю. Строить мы будем пивзавод новый, самый современный, аналогов которому нет даже в Европе. Что ты так смотришь на меня, Иван Егорович? Удивлен? В стране компания развернута: «Трезвость – норма жизни!», а тут пивзавод? На Западе в литрах пьют намного больше нашего, но пьяных нет. Нет водки и сивухи, пьют вина сухие, пиво. Вот наше правительство и решило, что верной дорогой шли не мы, а господа капиталисты. Запрет не останавливает, производство уходит в тень. Выпивает мужик литр водки – его норма, пусть пьет свой литр, но пива. Это будет даже не завод, Иван Егорович, а концерн с филиалами еще в ряде областей, но головное предприятие будет у нас. К чему тебе говорю все, спросишь? – задал сам себе вопрос Антипов и сам ответил. – Назначают тебя секретарем партбюро на стройку. Не мы, обком, заметь - Москва, мы только предложили кандидатуру. Стройка огромная, ресурсы как материальные, так и людские, будут задействованы огромные. Дела в районе сдашь Никонову Дмитрию Викторовичу, это наш инструктор, он курировал ваш район, ты его хорошо знаешь, - Антипов помолчал несколько секунд, посмотрел в глаза Захарова. – Почему ты, Иван Егорович? Партия сказала «надо»! Что это: понижение или повышение? – продолжал Антипов. – Конечно повышение, потому что все указания, а так же отчет о работе будешь получать и передавать лично в Кремль. Тебе уже и кабинет здесь, в обкоме, приготовили с гербовым телефоном прямой связи на третьем этаже, недалеко от моего. Девяносто второй номер, вот ключи. Распишись, что принял и печать бери – будешь каждый день опечатывать и ключи дежурному сдавать.
Они вышли из кабинета, прошли вправо по коридору, за углом вторая дверь, обитая темно- коричневым дерматином с массивной золотистой ручкой и номер 92 без указательной таблички хозяина кабинета, как на других дверях.
- Вот, Иван Егорович, Ваше, как говорится, рабочее место. Открывайте свои апартаменты.
Иван Егорович открыл кабинет: новый, явно импортный, замок открылся легко без характерного нашим замкам щелчка. Просторный кабинет, как и большинство в этом Белом доме. Большое окно со шторами светло-кофейного цвета до пола. Шкаф в углу, железный сейф для документов. Большой полированный стол и десяток стульев с резными ножками и спинками по обе стороны стола тоже, явно, не отечественного производства. В углу японский телевизор, рядом диван. Во главе стола удобное кресло, обитое светло-коричневой кожей. Вся мебель высшего качества. Иван Егорович подошел, сел в кресло. Удобно. Перед ним четыре телефонных аппарата, один красный с гербом СССР вместо диска набора номера.
- Что замечтался, Иван Егорович? – улыбнулся Антипов, стоящий у большого окна.
Окно кабинета выходило во двор, это тоже говорило о ранге хозяина кабинета. В Белом доме окна чиновников рангом ниже выходили на улицу, а кабинеты более ответственных работников окнами выходили во внутренний двор.
- Все, Иван Егорович, дела зовут. Берите с собой Дмитрия Викторовича Никонова, он уже предупрежден, ждет внизу, и поезжайте передавать дела в райкоме. На все это… - Юрий Иванович на секунду задумался. – Сегодня среда, четыре дня вам достаточно. В понедельник приступаете к работе здесь. Постоянный пропуск получишь внизу у дежурного. Все, извини, Иван Егорович, дела государевы, - Антипов улыбнулся, крепко пожал протянутую Захаровым руку. – Удачи тебе, Иван Егорович!
Глава 8
Виктор два дня не мог найти Вику. В университете ее не было. Ее подруга Света сообщила, что ночью ее не было, сказала, переночует у дальней родственницы, которая живет на левом берегу города. Собрала целый пакет конспектов и уехала. Виктор заволновался. Мысли путались в голове, учить совсем не хотелось. Виктор почти без исправлений написал стихотворение. Поэтическое вдохновение и раньше часто посещали Захарова-младшего, еще в школе почти все стихи в стенгазете писал он. Печатался даже под псевдонимом «Викторов» в районной и областной газетах. Виктор писал, как он говорил «для души и от души». Даже название он придумал для своей общей тетради – куда записывал по его мнению удачные стихотворения – «Голос Души». Когда все сокурсники готовились к защите, учили, списывали, Виктор Захаров писал стихи. Наверное, потому что без любимой девушки ему было грустно и одиноко в миллионом городе, он написал стихотворение об осени, хотя погода на улице была прекрасная, и лето только началось:
В дверь позвонили. Кто может прийти? Виктор открыл. В дверях стояла Вика.
- Викуля! Котенок! Почему ты звонишь? – у Вики был свой ключ от квартиры Виктора. – Где ты была сорок восемь часов?
- Я ночевала у тетки. Матери моей двоюродная сестра живет на левом берегу в частном секторе, у нее полдома: две комнаты и кухня. Она приболела, попросила приехать, помочь приготовить и прочее. А звоню – вдруг ты не один. Жених ты завидный, что время терять в такую погоду. Это я, как говорит твоя маман, «мышка серая», столько девушек вокруг – только позови.
- Вика, прекрати! Наверное, давно пора проехать эту остановку. «Маман», как ты ее называешь, сейчас к тебе стала очень хорошо относиться. Считает тебя целеустремленной, способной самой добиться всего в жизни. Это сейчас редкое качество кстати. Родители балуют своих детей. Вот в Америке…
- Не знаю, Витечка, я не была, к сожалению, в Америке, - не дала закончить высказать Виктору свою мысль Вика. – Но вот кушать я хочу ужасно, как в России.
- Сейчас будем кулинарить.
Виктор побежал на кухню, вернулся уже в переднике, который любил надевать даже в случаях, когда большого кулинарного труда приготовление пищи не требовало, например, пожарить яичницу. Хорошее настроение вернулось к нему сразу с приходом Вики. Вика мылась в ванне. Когда она вышла оттуда, стол был уже накрыт.
- Прошу, сударыня, - артистичным жестом руки пригласил Виктор любимую девушку и, подхватив на
