Глава тринадцатая
Иногда то одна, то другая телега застревали в слякоти, в которую превратился местный автобан после прошедшего ливня. Пару раз пришлось спрыгивать с Черныша на землю и наравне с мужиками помогать деревенским клячам выбираться на относительно твердый участок дороги.
Поднявшийся ветер пронизывал до костей. Не помогали ни теплая куртка, ни шерстяной плащ. Мой небольшой отряд давно бы грелся у очага в замке, но нас задерживали две груженные оброком неказистые повозки. Полезного на взгляд избалованного цивилизацией человека в них было мало: тюки шерсти, пара сотен метров грубой ткани из той же шерсти, несколько связок твердой древесины, используемой местными мастерами для изготовления луков. В первой повозке также лежали личные вещи погибших дружинников. Надо отдать их родственникам. Неприятно будет сообщать им о смерти, но доверять это кому-либо я даже не думал.
Во второй телеге аккуратно стояли десяток корзин полные ягод с незатейливым названием – винга. Поначалу мне не хотелось их брать, но Фиш уломал. Говорит из винги можно выгнать хорошую брагу, а в натуральном виде ягоды помогают остановить кровотечение из десен. Если б не последний довод, то фиг бы мы потащили их в замок. Но нежелание заполучить за зиму цингу перевесило. Еще нагрузились копченой бараниной, рыбой и бочонками с медом. Оказалось, что в Каменном кроме разведения овец, бортничеством занимаются. Ну, хоть что-то. Мед полезен, и продать его всегда можно. О золоте и серебре я даже не заикался. Если оно и было, то, как его вымутить не представлял. Не обыскивать же подвалы каждого дома? Да и с кем?
Когда народ с несчастным видом начал сносить к выделенным старостой транспортным средствам так называемый «налог», возникло ощущение, что я командир отряда фашистов, отбирающий у людей последнее. Не хватало только пару раз крикнуть: «Давай, давай! Куры, млеко, яйко!» Надо что-то с этим делать, блин. На натуральных взаимоотношениях далеко не уедешь. Задуманное перепрофилирование Каменного из села в слободу[10] дело, конечно, нужное. Только вот, опасаюсь, что как только все поймут, что моя милость скрылась с глаз долой, то прекратится не только стройка.
Набор и тренировки новобранцев тоже, если и начнутся, то будут протекать вяло. И ничего с этим поделать я пока не мог.
Тяжелые раздумья одолевали. Никак не мог окончательно решить рассказывать деду подробности переговоров с мутантами или нет? Временами мысли с предстоящего разговора скатывались к попыткам вспомнить все, что когда-то читал о битвах Земного прошлого. С этим тоже было не ахти. Читать-то я читал, да не особо увлекался военной историей. Кто же знал… Если бы намекнули, что окажусь хрен знает где, то… Ай. Чего теперь сожалеть.
Все рано или поздно заканчивается. Вот и Гвазда показалась. Значит, скоро будем дома. Раньше планировал задержаться на пару дней в этом селе. С целью, так сказать, выявления и устранения факторов, препятствующих оздоровлению экономики и проведения социальных реформ. Ну и заодно создать предпосылки для свершения промышленной революции в отдельно взятом населенном пункте, но при виде стен и башен замка, наплевал на собственные проекты и приказал двигаться не останавливаясь. Хотелось поскорее помыться хорошенько, поесть горячего и завалиться на кровать, укрывшись теплым одеялом. Вот такая я скотина. Отечество в опасности, а думаю только о себе любимом.
Нас встречали. Несмотря на холодный дождь, двор быстро заполнился персоналом замка, воинский контингент от гражданских не отставал. Часовые вместо того, чтобы внимательно высматривать потенциальную опасность, во всю глазели на нас. Дисциплинка, однако. И куда капитан смотрит? В принципе, всеобщее любопытство объяснимо. Уехал наследник в сопровождении десятка дружинников, механика и мага, а вернулся только с десятником, Зуримом, лекарем, двумя хмурыми водилами кобыл и какой-то перепуганной малолеткой. Наверное, каждый сейчас задается вопросом – где остальные?
— Ваша милость, — ко мне подбежал пацан, кажется, его зовут Фрон – внук нашей поварихи, — Вас господин барон кличет.
— Фиш, — окликнул я десятника.
— Чего изволите? — тут же отозвался ветеран. Видно было, что устал солдат. Вроде еще не старик, но и не мальчик уже в седле сутками под дождем трястись.
— Проследи с Зуримом, чтобы приняли все по описи. Устрой Ниру, прикажи, чтобы накормили прибывших с нами крестьян, и можете отдыхать. Да, если капитан Лазго будет требовать немедленного отчета, отправляй его ко мне. Ясно?
— Все сделаю, господин.
Отдав распоряжения, соскочил со спины Черныша и передал поводья подбежавшему конюху – мужичку средних лет.
— Позаботься о нем, — попросил я.
— А то как же. Даже не сомневайтесь, ваша милость, — конюх коротко поклонился и повел жеребца в сторону конюшни.
Я же направился к донжону. Люди приветствовали, кланялись. Я улыбался в ответ и еле сдерживался, чтобы не скривиться. Седло все-таки натерло зад, и идти ровно удавалось с большим трудом. Барон пограничья не должен выглядеть слабым, но как же хотелось, черт подери.
Скорым шагом поднялся по лестнице и скрылся от назойливого внимания за дверью.
Думал можно будет расслабиться, да куда там? Народу и здесь оказалось достаточно. Парочка дружинников отдали честь, стукнув кулаками себя в грудь. Вездесущие слуги делающие вид, что заняты работой и управляющий Корн подобострастно склонивший спину.
— Как съездили? — холодно осведомился он. По физиономии не понять рад или не рад моему возвращению. Мутный тип какой-то. С подобными перцами приходилось иметь дела в прошлой жизни. Хваткие и хитрые. За ними глаз да глаз нужен. Чуть отвернешься и все – тебя кинули на бабки. Допускаю, что ошибаюсь на счет управляющего, но все равно не чувствую к нему расположения, хоть ты тресни.
— Не очень хорошо, — признал я. — Столкнулись с темными тварями в Каменном. К сожалению шестеро наших воинов погибли.
— Просто ужас! — всплеснул руками Корн. — Совсем обнаглели. Надеюсь, вы не пострадали?
— Как видите, — я раздраженно похлопал зажатыми в правой руке перчатками о левую ладонь. — Прошу прощения. Меня дед ждет.
— Простите. Не хотел вас задерживать, — управляющий склонил голову и уступил дорогу. Я уже было поднял ногу, намереваясь сделать шаг, как Корн продолжил. — Только прошу вас не утомлять господина долгими рассказами. Он простудился и слег с жаром.
Вот козлина, — раздраженно подумал я. — Вместо того, чтобы сразу сообщить об этом, расшаркивался и тянул время. Дурак, что ли?
— Почему сразу не сказали? — все-таки не утерпел и спросил недовольно.
— Знахарка уверила, что опасность миновала и состояние всеми любимого господина, благодаря ее настойкам улучшилось, поэтому…
— К близору ваше мнение. Прикажите позвать Корниса, — и больше, не обращая на управляющего внимания, помчался наверх, в дедовы покои.
— Уверен, что все предусмотрел? — шепотом спросил подошедший сзади капитан Лазго.
— Уверен, — не оборачиваясь, так же тихо ответил Корн.
— Могли немного и подождать. За месяц-полтора никто не исчез бы, — выказал недовольство происходящим капитан.
— Тише, — предостерег управляющий и посмотрел на суетящихся служанок – не слышат ли? — Нашел место для обсуждения.
Вчера прибыл из Каменного вестник с донесением от старосты, всего на день, опередив медленно плетущийся караван Грава Ласкона. В очередной раз Корн убедился, что потраченные на уговоры старого барона усилия, позволившие назначить старостами людей, обязанных непосредственно ему, а не
