Тот опустился на корточки и посмотрел малышу прямо в глаза.
— Почему ты решил, что я должен на тебя злиться?
Тедди пожал плечами.
— Не знаю. Мама, например, почему-то сегодня сердитая. Заставила меня читать книжку, которая мне не нравится. И вряд ли разрешит помогать тебе завтра.
Вильям развел руками.
— Ну, маму ты обязан слушаться. Кстати, после того как ты ушел, особая помощь мне и не требовалась.
Тедди округлил глаза.
— На тебя мама тоже злится?
— Нет, — ответил Вильям. — Наверное, она просто переживает за тебя, вот и не хочет, чтобы ты работал со мной.
Тедди сокрушенно вздохнул.
— Мама постоянно за меня волнуется. Но я ведь уже не малыш. — Он взглянул на Вилли так, будто сказал что-то очевидное и теперь не сомневался в том, что собеседник его понимает. Вилли с трудом сдержал улыбку. — В июле мне исполняется пять лет. А осенью я пойду в школу!
— Но для мамы, дружище, ты навсегда останешься малышом. — Вильям пожал плечами. — Так уж мамы устроены. С этим ты должен просто смириться.
— Но ведь твоя мама не волнуется за тебя так же, как моя? — спросил Тедди.
Перед глазами Вильяма возник расплывчатый образ матери, умершей двадцать лет назад. Она запомнилась ему замкнутой, несмелой и ушедшей в себя женщиной. Альфред Гринуэй уделял ей мало внимания. Всю свою энергию, все силы он вкладывал в «Гринуэй индастриал».
— Во-первых, я гораздо старше тебя, — ответил Вильям после непродолжительного молчания. — Ты, конечно, взрослый, но до меня тебе еще далеко. Так что не обижайся на маму, она еще долго будет заботиться о тебе, как о маленьком.
— А у тебя есть свои дети? — полюбопытствовал Тедди.
Вильям отрицательно покачал головой.
— Но ты такой большой, что запросто мог бы стать чьим-нибудь папой.
В этот момент на веранду вышла Дороти. Услышав слова сына, она остановилась как вкопанная.
Вильям усмехнулся.
— Конечно, я мог бы стать папой… Но…
— А моя мама тебе нравится? Она красивая и не замужем и… — взволнованно заговорил Тедди.
— Тед! — крикнула Дороти.
Тед и Вилли резко повернули головы.
У Дороти все кипело внутри. Ее собственный сын пытался уговорить практически незнакомого человека на ней жениться! Ей захотелось тут же схватить маленького негодника за руку, отвести в детскую и серьезно с ним побеседовать.
— Тед, Вилли, пора ужинать, — сказала она сухо, решив, что нотацию прочтет сыну позднее. Затем повернулась и пошла в кухню.
Поглощая за ужином пюре с ростбифом, Вильям не произносил ни слова и все время смотрел в тарелку. Тедди тоже ел молча, чувствуя, что у матери кошмарное настроение. Дороти же деловым тоном обсуждала с Анной планы на завтрашний день.
Вильям ощущал исходящую от этой женщины силу, нетипичную для представительниц прекрасного пола. Хотя он не мог не замечать ее постоянной озабоченности какими-то проблемами и усталость.
Что не дает ей покоя? — размышлял он. Почему, вернувшись сегодня из города, она выглядела настолько расстроенной? Зачем собирается взять ссуду в банке? Неужели так остро нуждается в деньгах?
Вопросы один за другим возникали в его голове, и он уже не сомневался в том, что получить на них ответы для него невероятно важно.
Не суй нос в чужие дела, одернул себя Вильям, испытывая внезапный прилив злости. Никогда в жизни ты никого не впускал в свою душу, а тут вдруг позволил проникнуть в нее сразу двоим — и этой женщине, и ее ребенку…
— Кто будет яблочный пирог? — спросила Дороти, поднимаясь со стула и убирая со стола грязную посуду.
— Я! — выкрикнул Тедди, вскидывая высоко вверх свою ручку.
— И я, моя хорошая, — произнесла Анна, сияя. — Если вы не попробуете ее яблочный пирог, Вилли, потеряете полжизни. Точно вам говорю.
Мужчина улыбнулся.
— Я вам верю.
Обрадованный тем, что обстановка разрядилась, Тедди заискивающе посмотрел в глаза матери.
— Тебе понравились наши новые ступени, ма?
— Отличная работа! — Дороти впервые за время ужина взглянула на Вильяма. — Даже не знаю, как вас благодарить.
— Просто позвольте мне сделать все, что в моих силах, — ответил тот. — Другой благодарности я не желаю.
— И разреши мне помогать Вилли! — попросил Тед. — Ведь сегодня мы работали вместе!
— Тедди — отличный помощник, — поддержал своего маленького друга Вильям. — Не знаю, что бы я без него делал.
— Вот видишь, мама! Я помогал Вилли очень хорошо!
— Ладно, ладно, — сдалась Дороти. Противостоять двум мужчинам она была не в состоянии. — Но ты должен пообещать мне, Тедди, что по утрам будешь прочитывать по две страницы своей книжки.
— Обещаю! — выпалил мальчик, задыхаясь от радости.
Около полуночи, провалявшись до этого в постели с полчаса и поняв, что заснуть ей все равно не удастся, Дороти надела длинный шелковый халат, тихонько выбралась из дома и вышла в сад.
В нем росли два могучих развесистых дуба. Между ними, когда Дороти была еще ребенком, отец установил деревянные самодельные качели с широким, вполне подходящим даже для взрослого человека сиденьем.
Опустившись на старые качели, Дороти обвела тоскливым взглядом притихший дом, клумбы с закрывшимися на ночь тюльпанами, кусты цветущей сирени.
Сколько тепла и любви хранят эти старые стены! — подумала она, и в ее глазах заблестели слезы. Я не хочу с ними расставаться, не хочу увозить из них сына… Что нас ждет впереди? Как нам быть?
Университет из-за беременности и родов ей пришлось бросить. После смерти отца финансовые проблемы не позволили возобновить учебу. А без профессии ей было крайне сложно найти работу.
С каждым днем ею все больше и больше овладевали всевозможные опасения, как бы отчаянно она ни пыталась бороться с ними. Сейчас же страх стал почти осязаем. Беспощадный и холодный, он надвигался на нее со всех сторон.
Прокручивая в голове всевозможные варианты выхода из сложившейся ситуации, она вспомнила даже о Леонарде Гринуэе. В конце концов именно этот человек доводился отцом ее сыну. При желании его можно было разыскать и рассказать ему о Тедди…
Нет, решительно сказала себе она. Узнав о существовании нашего мальчика, Лео только разозлится. Тед ему не нужен. В противном случае он бы давно связался со мной, чтобы узнать, не закончился ли наш скоротечный роман зачатием ребенка…
А Тедди так нуждается в отце…
Услышав звук чьих-то шагов, раздающийся со стороны бетонной дорожки, она повернула голову и увидела Вильяма.
Приблизившись, он виновато улыбнулся.
— Простите, что потревожил вас…
Дороти покачала головой.
