— Неужели ему мало своей фермы? — спросил он.
Тедди по-взрослому насупил бровки.
— Он хочет купить наш дом не для себя, а для сыновей. Вообще-то эти дядьки совсем не его сыновья.
Вильям вбил очередной гвоздь и повернулся к мальчику.
— А чьи же?
— Другого человека, пьяницы и негодяя. Так его называет Анна. — Личико Тедди исказила укоризненная гримаса. Создавалось такое впечатление, что он понимает, что означают слова «пьяница» и «негодяй». — Джон Берри забрал у него детей много лет назад. Чтобы те не выросли преступниками. Но фамилия у них до сих пор другая — Симмонс.
Дороти возвращалась домой, чуть не плача. Ее поездка в банк не принесла результатов. Все, чего ей удалось сегодня добиться, так это продления срока погашения долга еще на три месяца. В агентствах по трудоустройству, в которых она оставляла свое резюме, ее тоже ничем не порадовали.
У нее была возможность хоть сейчас продать дом давно мечтающему о нем Берри и поселиться где- нибудь в городе. Но все ее существо противилось этому.
Она въехала во двор и остановила машину. Тедди, обычно выбегавшего ей навстречу, поблизости не оказалось. Это расстроило ее еще больше.
Откуда-то из-за дома раздавался стук молотка. Дороти взглянула на часы.
Пять вечера, а мой работник все еще трудится, отметила она и направилась на звук, по пути обратив внимание на новые ровненькие ступени крыльца.
Вильям занимался ремонтом стены сарая. Дверь, сколоченная из новых досок, уже висела на месте.
— Тедди! — позвала Дороти, увидев крутящегося возле Вильяма сына.
— Мама! — воскликнул мальчик, заметив мать. — Ты уже вернулась?! — Положив на землю какую-то железку, он рванул ей навстречу.
Когда родные детские ручки обхватили ее шею, Дороти почувствовала невероятное облегчение.
— Видишь, чем мы с Вильямом занимаемся, мам? — прощебетал мальчик, отстраняясь. На его щеках играл румянец, глаза возбужденно сияли.
Дороти осмотрела обновленную будку, преобразившийся сарай и перевела взгляд на раздетого по пояс Вильяма. Его торс — широкая крепкая спина, мощные руки, рельефная грудь — являл собой воплощение мужской красоты и силы. На мгновение забывшись, Дороти залюбовалась восхитительным зрелищем.
— Ну и как, мама? Тебе нравится? — нетерпеливо спросил мальчик.
Очнувшись, Дороти сконфузилась. К ее лицу прилила краска. Она повернулась к сыну, боясь встретиться взглядом с Вильямом.
— Мне очень нравится, солнышко. Я попрошу тебя достать из машины пакеты с продуктами и по очереди отнести их в кухню.
— Но у нас еще много работы! — засопротивлялся Тедди.
— Мы ведь договорились, Тед, — вмешался в беседу Вильям, — что ты будешь помогать мне лишь тогда, когда освободишься от своих основных обязанностей.
Мальчик надул губы, однако спорить дальше не стал.
— Ладно, пойду освобождать багажник, — разочарованно пробормотал он и поплелся к машине.
Дороти вскинула голову и приоткрыла рот, но Вильям, догадавшись, о чем она заговорит, опередил ее:
— Прежде чем вовлечь Тедди в ремонтные работы, я посоветовался с Анной, — выпалил он. — Можете быть уверены, я не позволял мальчику заниматься чем-то трудоемким. Просил его подавать мне инструменты, небольшие доски и гвозди, вот и все.
Дороти вздохнула. Она действительно намеревалась заявить Вильяму, что без ее позволения он не должен привлекать Тедди к работе. А сейчас радовалась, что так ничего и не успела сказать.
Наверное, во мне заговорила ревность, подумала она, устало опуская плечи. Привыкла, что мой мальчик принадлежит лишь мне одной, поэтому и злюсь, видя, что он привязался к кому-то еще. Тем более к мужчине…
Ей стало невыносимо грустно и больно. Дороти сознавала, что сын крайне нуждается в отце, но не могла удовлетворить эту его естественную потребность. Понимала и то, что не должна позволять Тедди сильно привязываться к Вильяму. Ведь через две недели тот уедет.
Неожиданно груз текущих невзгод навалился на нее всей своей тяжестью, и к горлу подступил огромный ком.
— Неужели вас действительно так расстроило то, что я разрешил Тедди помогать мне? — мягко спросил Вильям.
Дороти вздрогнула.
Как же до странного волнующе действовал на нее голос этого мужчины! Ей хотелось закрыть глаза и слушать, слушать, слушать его без конца, раствориться, забыться в нем.
— В этом году Тедди пойдет в школу, — ответила она, обводя взглядом почти отремонтированный сарай. — Ему стоит позаниматься основами письма, элементарной арифметикой.
— Понимаю, — тихо произнес Вильям.
— Меня беспокоят и другие вещи. В первую очередь то, что вы уже сделали для меня слишком много. А прошел всего один день. Я думала, вы только почините забор…
— Но подсобные помещения, крыльцо и много другое тоже нуждается в ремонте. — Вильям многозначительно оглядел дом и все, что его окружало. — Я, конечно, не мастер в строительных делах, но плотничать люблю. Однажды помогал приятелю приводить в порядок коттедж его тети, которая живет за городом.
Дороти печально улыбнулась.
— Вы не поняли, о чем я. Мы не в состоянии заплатить вам за все, что вы для нас делаете.
Вильям махнул рукой.
— Прошу вас, забудьте о деньгах. И, если можете, поделитесь со мной своими проблемами. Я чувствую, вас что-то постоянно мучает.
Дороти так и подмывало уткнуться в широкую сильную мужскую грудь, расплакаться и рассказать обо всем, что терзает ее сердце: о тоске по папе, о страхе потерять дом, о давней несчастной любви к Лео… Но она лишь медленно покачала головой и сухо произнесла:
— Спасибо, но со своими проблемами я справлюсь самостоятельно.
3
Вечером, собрав инструменты и вернув их в ящик, Вильям неторопливо направился к дому. Но на крыльце остановился и, сунув руки в карманы потертых джинсов, задумчиво уставился вдаль.
Пожалуй, сегодня мне лучше поужинать в своей комнате, решил он. Дороти явно не хочет, чтобы я проводил с ее сыном слишком много времени. Наверное, боится, что мальчишка привяжется ко мне. Эх, Лео, Лео! Ты так нужен своему сыну.
Его грудь сдавила страшная тоска.
Странно, подумал он, я давным-давно научился управлять эмоциями. Благодаря человеку, которого считал отцом. А в последние дни совсем расклеился.
— Вилли? — раздался за его спиной детский голосок.
Мужчина обернулся.
— А-а, Тед. Привет, дружище!
— Ты на меня не злишься? — Мальчик переступил через порог и подошел к своему новому взрослому другу.
