Дороти чувствовала, что ее охватывает жаркий огонь желания, и не могла отвести взгляда от своего великолепного супруга.
Вильям шагнул к ней и внимательно на нее посмотрел.
Только сейчас Дороти вспомнила, что не запахнула халат и что под ним на ней лишь прозрачная сорочка, подаренная подругой.
Какая я дура, подумала она, смущенно натягивая одну полу халата на другую. Зачем напялила ее на себя?
— Эту прелесть тебе подарили вчера? — проявил любопытство Вильям.
— Да. — Дороти кивнула, густо краснея. — Это подарок Клэр. Я подумала: почему бы мне не надеть эту красивую вещицу?
Вильям криво усмехнулся и наклонил голову. Так низко, что Дороти почувствовала на своей щеке его дыхание и пришла в еще большее смущение.
— Если ты не хочешь, чтобы что-нибудь произошло, больше не показывайся мне на глаза в этой штуковине, — прошептал он, проводя пальцем по ее щеке. — Я ведь живой человек, Дороти. Живой человек, а не бесчувственная железка, помни об этом.
Он повесил полотенце, которым вытирал лицо, на крючок и вышел из ванной.
Дороти сжала пальцы в кулаки, злясь на него, на себя, на обстоятельства, вынудившие ее ввязаться в эту нелепую историю.
А я, по его мнению, железка? — подумала она, стискивая зубы. Ему можно щеголять передо мною в одном полотенце вокруг бедер? Я ведь тоже не мертвая…
Несколько успокоившись, она достала из шкафчика болеутоляющие таблетки, проглотила одну из них и устало опустилась на край ванны.
Только говорить ему о своих ощущениях я не буду, решила она. Ни в коем случае нельзя давать этому парню знать, что он мне небезразличен. Задача, прямо скажем, не из легких, но постараюсь как-нибудь с ней справиться…
7
Дороти вышла из своей комнаты и направилась в кухню несколько позднее обычного. Сегодня, в первый день замужней жизни, ей захотелось выглядеть как-то по-особому. Поэтому она подкрасила ресницы, нанесла на веки немного теней, а на губы — легкий перламутровый блеск и надела на себя свое любимое трикотажное платье длиной до колен — простое и в то же время прекрасно подчеркивавшее все достоинства ее фигуры.
На пороге кухни она остановилась как вкопанная. У плиты, переворачивая поджаривавшиеся на сковороде котлеты, стоял Вильям.
— Мам, почему ты стоишь у двери? — спросил, дергая Дороти за рукав, незаметно появившийся Тед.
Вильям повернул голову.
— Доброе утро, — пробормотала она.
— Доброе утро, Вилли! — звонко выкрикнул Тед.
— Доброе утро, дружище, — ответил Вильям мальчику, потом взглянул на Дороти. — С тобой, дорогая, мы ведь уже виделись!
Ему вспомнилось, как она появилась в ванной — с растрепанными после сна волосами, в прозрачной сорочке, из-под которой виднелась ее округлая аппетитная грудь… Он до сих пор удивлялся, что сумел справиться тогда с собой и не поцеловал ее.
— Ты вовсе не должен делать то, что делаешь сейчас, — сказала Дороти. — Готовить — моя обязанность.
— Кто тебе это сказал? — спросил Вильям, качнув головой. — В течение дня ты работаешь по дому не меньше всех нас, плюс к этому еще и готовишь. Со мной не произойдет ничего страшного, если по утрам кухней буду заниматься я. Правильно ведь, Тедди?
— Правильно! — охотно поддакнул мальчик. — Мама, я хочу помочь Вилли. — Он с важным видом прошествовал к плите, остановился возле мужчины и, задрав голову, уставился на него со всей серьезностью.
— Что я должен делать?
Взглянув в глаза ребенка, Вильям мысленно перенесся в собственное детство. Альфред постоянно его игнорировал, не поддерживая в нем искренних порывов.
— Начинай накрывать на стол, — скомандовал он. — Постели скатерть, достань тарелки, вилки, ножи.
— Ладно. — Тедди с рвением приступил к выполнению задания.
— А мне чем заняться? — спросила Дороти.
Вильям окинул ее снисходительным взглядом и подмигнул Теду.
— А ты просто полистай журнал и подожди, пока мы с Тедди не пригласим тебя к столу.
— Да, мам, посиди в том кресле, — небрежно бросил Тед, расставляя на столе тарелки.
Вошедшая на кухню Анна недоуменно нахмурила брови, слишком уж непривычной показалась ей разворачивавшаяся перед ее глазами сцена.
— А я накрываю на стол! — радостно сообщил мальчик. — Вилли сам готовит завтрак.
Вскоре мужчина велел Теду поочередно подавать ему тарелки.
— Где ты научился так вкусно готовить, Вильям? — спросила Анна, когда все наконец уселись за стол и приступили к завтраку. — Твои котлетки просто тают во рту.
— После того как я уехал из дома, мне пришлось самостоятельно делать для себя абсолютно все — стирать, гладить, готовить и даже штопать, — объяснил Вильям.
Тедди посмотрел на него с сочувствием.
— Ты жил совсем один? Ведь это очень скучно. Ты грустил?
Вильям улыбнулся.
— Всякое бывало. Зато я многому научился. Мужчина все должен уметь делать.
— Я умею читать, расставлять по местам игрушки, воспитывать и расчесывать Жука… А теперь еще и накрывать на стол! — подвел итог Тедди.
— Что ж, для мальчика, которому скоро исполнится пять лет, это очень даже неплохо, — заключил Вильям.
Тед оживился.
— Мне очень скоро исполнится пять! До моего дня рождения осталось всего несколько недель, так Анна сказала! — Он взял табуретку, подставил ее к стене, на которой висел большой календарь, и ткнул пальчиком в одну из цифр.
— И что бы ты хотел получить в подарок? — поинтересовался Вильям.
Взгляд мальчика вспыхнул, но тут же погас. Он посмотрел на мать и грустно произнес:
— Я мечтаю еще об одной собаке, только хочу, чтоб она была очень большой. Но мама говорит, такую мне иметь рано…
— Тогда тебе придется подождать еще годиков несколько, — примирительно произнес Вильям. — Потом твоя мечта обязательно сбудется.
— Но самое мое заветное желание уже исполнилось, — сообщил мальчик, возвращаясь за стол.
— Какое желание? — спросил Вилли.
Тедди лучезарно улыбнулся.
— Я очень хотел, чтобы ты стал моим папой.
«Я очень хотел, чтобы ты стал моим папой…» — вновь и вновь звучали в голове Дороти слова сынишки. Если бы их с Вильямом брак представлял собой не бизнес-сделку, за Теда можно было бы только порадоваться.
