— Похоже. А вообще, дружок, — она решительно стряхнула пепел, — хватит тебе кукситься. Завтра же вызываем яхту и двигаемся в Европу, давненько не были. А то ты у меня совсем завял.
Я никак не мог уснуть. Ненавижу это состояние! Ворочаешься с боку на бок, представляя себе всякие картинки, но мозг отказывается отключиться, и ты все время в каком-то мутном опьянении, что ли, когда и хочется спать, и никак не уснуть. Потом надоедает ворочаться, встаешь и идешь искать себе занятие. А какое занятие может быть в три часа ночи? Смотреть телевизор, по которому показывают старый фильм на непонятном языке? Бесконечно шариться в Интернете — но и там все спят, кроме тех, кто по другую сторону земного шара? Да и глазам больно смотреть в монитор, глаза хотят спать. А спать — не уснуть. Иногда помогает теплое молоко, но где, черт побери, в президентском номере роскошного отеля достать в три часа ночи теплое молоко?! Вот выпивку — сколько угодно. Кстати, тоже неплохое снотворное, можно попробовать.
Я тихо оделся, стараясь не очень сильно греметь, и от нечего делать поперся в бар отеля. Выпивку, конечно, можно было взять из минибара или в номер заказать, но мне просто надо было куда-то пойти, туда, где были люди. Уж больно я сам себе надоел.
А в баре, как водится, жизнь била ключом: гремела музыка, стоял, несмотря на поздний час, дым коромыслом, подвыпившие немцы что-то орали, англичан можно было легко вычислить по красным лицам, остальные нации определялись плохо, зато были одинаково выпивши. В общем, весело.
Я протиснулся к стойке, взял свой любимый ром со спрайтом и принялся искать свободное место за столиком. Удивительно. Три часа ночи, а свободных мест практически нет. Так и остался стоять, как дурак, со своим ромом посреди бара. Идиотская ситуация.
— Идиотская ситуация, — раздался за моей спиной тихий голос. Мне даже показалось, что я ослышался, и я обернулся посмотреть, кто это. Неужели Наташка проснулась и поперлась за мной?
Нет, не Наташка. Женщина. Лет тридцати пяти. Симпатичная такая. Увидела, что я на нее смотрю, и улыбнулась в ответ.
— Приятно встретить соплеменницу в этом бедламе, — пытаясь перекричать шум, галантно сообщил я. — Вы из России?
— Да, — кивнула она. — А вы?
— Я из Израиля.
Она кивнула, мол, понятно. Я приподнял свой стакан:
— Ваше здоровье!
Она снова смущенно улыбнулась. Какой же я идиот все-таки. Выпивки у нее в руках не было: похоже, она не смогла пробиться к стойке через плотную разноязыкую толпу.
— Что будете пить?
Она заволновалась, стала протягивать мне пластиковую карточку от номера, чтобы я заказал на ее счет. Я засмеялся и отрицательно помотал головой.
— А вы что пьете? — спросила она. — Это не очень крепкое? Возьмите мне то же самое, пожалуйста.
Я дал ей подержать свой стакан, пробился к стойке, взял еще баккарди, протолкался обратно. Когда мы менялись напитками, я случайно прикоснулся к ее руке. Сухая, гладкая.
— Пойдемте на балкон, — предложил я. — А то тут шумно очень.
Мне, кстати, понравилось, что она не стала кокетничать и отнекиваться, когда я угостил ее. Приняла как должное. И мне было приятно чувствовать себя таким старорежимным кавалером.
Надо сказать, что и на балконе была не очень интимная обстановка. Пара англоговорящих громко выясняла отношения, у перил стояло еще несколько человек, неспособных молча любоваться зрелищем подсвеченной кромки берега, на которую из темноты набегали белые полосы прибоя.
— Что ж, давайте знакомиться! — весело сказал я, пытаясь в тусклом свете разглядеть новую знакомую. Ну что сказать? Выглядит на свои родные тридцать пять, или сколько ей там. Морщинки у глаз, складочка на шее, фигура, немного потерявшая форму, но видно, что эта форма раньше была. — Меня зовут Саша.
— Марина. Очень приятно.
Та же история: не могла уснуть, решила проветриться. Там в номере, сладко разметавшись на двуспальной кровати, спит муж, с которым они вместе отправились в эту поездку, купив тур «По городам Средиземноморья». Живут в Хабаровске, работает экономистом (сейчас это у них вроде как называется «менеджер», но она просто сказала: «экономист»), у мужа свой бизнес: какие-то товары возит из Китая, продает, перепродает. А так — бывший офицер. Но из армии комиссовался давно, не хотел служить.
С бизнесом его, как я понял, тоже не все в порядке, но на жизнь им и ребенку («У нас девочка, она сейчас с бабушкой») хватает. Два года назад даже съездили в Турцию, а теперь вот накопили на эту поездку…
Она мне нравилась все больше. На ее вопрос, а чем же занимаюсь я, ответил уклончиво, мол, есть бизнес, работает без меня, а я вот путешествую — ее это удовлетворило. Умница, не стала задавать наводящих вопросов.
Нет, я не женат, я тут… Я немного замялся, не зная, как назвать Наташу. Не жена, конечно (хотя очень соблазнительно объявить: «Я женат на ангеле!» или: «Я женат на демоне!» — оба варианта крайне забавны), но кто? Подруга? Невнятно. Приятельница? Неточно. Компаньон? Ага, очень правдоподобно. Я, знаете ли, живу в одном номере с компаньоном женского пола лет так двадцати с хвостиком. И мне, конечно же, сразу поверят. Хотя если вдуматься, то это чистая правда. С другой стороны, а чего скрывать- то? Пусть будет — с подругой.
Марина понимающе кивнула. Ну да, увидит завтра мою «подругу», все встанет на свои места. К сожалению. Ну а что, она тоже с мужем. Офицером. «Бывших офицеров не бывает» — выскочила из подсознания фраза.
Мы с ней долго стояли на террасе, глядя то на светлеющее рассветное небо, то друг на друга, и почему-то улыбались. Она мне очень нравилась. И я чувствовал, что тоже ей понравился. А почему нет? Тоскливый взгляд мой исчез, наоборот, заплясали в глазах какие-то чертики: очень уж девушка Марина была симпатичной. Так и хотелось выпятить грудь, втянуть живот, быть блестящим и остроумным. И Марина мне старательно подыгрывала, смеялась шуткам, внимательно слушала какие-то истории, которые я полурассказывал, полувыдумывал, в общем, видно было, что ей со мной интересно, и меня это крайне радовало.
Мужчины вообще хорошо чувствуют, когда они нравятся. С женщинами, конечно, в этом плане нам не конкурировать, те намного тоньше ощущают все, что связано с романтическими отношениями. То есть ты еще сам не решил, что она тебе нравится, а она уже все поняла, прикинула план действий, приняла решение, и теперь ты никуда не денешься, потому что она уже выбрала цвет занавесок в вашей общей квартире. Мужчины не так стремительно сообразительны, но тоже кое-что понимают, чего уж там лицемерить. Только они часто сомневаются, чаще, чем женщины. И занавески их совершенно не интересуют.
Постепенно народ угомонился, расползся по номерам: кто сам, кто при помощи боевых товарищей. Только мы продолжали болтать. И внезапно в порыве какого-то вдохновения я предложил:
— Знаете что? Отрывайтесь-ка вы от вашей группы, ну что вам таскаться с ними? Ко мне завтра подойдет яхта. — Марина стрельнула в меня глазами: не врет ли случайный знакомый? — Я вас с мужем приглашаю. Вы куда дальше собирались по плану? В Дубровник? Великолепно! Вот и пойдем с нами в Дубровник, идет? Ну правда, — заторопился я, видя, что она сомневается, — у меня там огромная вилла, места хватит на всех. Я приглашаю, не отказывайтесь, мне будет приятно.
— Нет, это неудобно! — решительно сказала она, тряхнув головой. — И потом группа…
— Марина, давайте ничего не будем сейчас решать. Вы посоветуйтесь с мужем, а потом встретимся в ресторанчике на набережной и там уже все обсудим. Хорошо? А группа от вас никуда не денется, доставлю я вас, куда надо когда надо.
— Хорошо, — улыбнулась она. — Спокойной ночи. — И засмеялась: какая там ночь, рассвело
