ней].
Она развязывала одну из туфель и стаскивала носки. То снимала, то опять надевала. Она хотела, чтобы я это видел, глядела на носок, выставляя свою большую, толстую пятку.
Она развязала вторую туфлю и показала другую пятку. Из всего этого она устроила потеху, как будто одна ее нога пропала в какой-то игре, которую сама выдумала.
Она поменяла носки и отправилась к корзинке с игрушками. Я сказал: 'Габриела все поедает и ест она слишком много' (но в это время корзинка не была переполнена). Габриела ответила: 'Ее не тошнит'.
Одна туфля у нее была снята, и она забавлялась тем, что хотела остаться без носка. С носками и туфлями возникла какая-то сложная ситуация, и она очень искусно продолжала свою затею, хотя и безуспешно.
Затем она подошла к большому поезду и сказала: 'Надеюсь, что мы не слишком рано приехали'. Потом она говорила о причинах, по которым они с отцом приехали рано. Фактически они ходили по магазинам, чтобы не прийти слишком рано.
Я почувствовал, что теперь нужна моя помощь с непослушным шнурком, это мне разрешили, потом с другим.
Потом она прошептала, что пойдет к папе и тихонько открыла дверь, потом снова ее закрыла. Через минуту вернулась, такая же, как всегда, и папа ей уже не был нужен. Она стала убирать игрушки.
Она убрала больших плюшевых зверюшек (собачек). Уборка была очень тщательной, с сортировкой игрушек.
Затем Габриела все аккуратно прибрала и сказала: 'У тебя хорошее место для игрушек, правда?' (На самом деле куча моих игрушек лежит на полу под книжным шкафом). Она нашла пару игрушек в стороне и убрала их: 'Свои я держу снаружи в мусорной корзинке'.
Потом она вышла за дверь, никаких игрушек больше нигде не валялось. Какое-то время она пробыла с отцом в приемной, рассказывая ему о том, что сделала, и он тоже говорил об этом. Затем попыталась затащить его в комнату. Сказала ему: 'Я хочу, чтобы ты туда вошел', но он упирался. Он сказал: 'Ты иди туда к доктору Винникотту'.
Мы занимались уже 45 минут, и я был готов закончить сеанс. Отец сказал: 'Нет, нет. Ты иди к доктору Винникотту'.
Она вошла в очень дружественном настроении. Спросила, будет ли у меня отпуск и что я буду делать. Я сказал, что поеду в деревню отдыхать. На этом прием закончился и, уходя, она сказала: 'Когда мне опять приехать?' Я ответил: 'В октябре'.
Важной частью этого сеанса был момент установления идентичности, игра в Короля замка*, вслед за экспериментами с отделением после объединения.
1. Я осознал, что к ней нужно обращаться как к Габриеле.
2. Последовательное развитие темы идентичности.
3. Вариант заявления 'Короля замка'.
4. Игра в частичные объекты, приводящие к идее о грудях (игры с надеванием-сниманием).
5. Превращение жадности в аппетит.
6. Превращение беспорядка в порядок. Наметки будущей темы беспорядка.
Письмо от матери
'Она снова хорошо спит ночью. Ее единственным замечанием после сеанса было: 'Я хотела сказать доктору Винникотту, что меня зовут Габриелой, но он это уже знает'. Это было сказано с удовлетворением'*.
Письмо от обоих родителей, написанное матерью**
'Не знаю, почему мне оказалось трудно написать Вам; возможно, я так запуталась с Габриелой, что не могла распутаться, но надеюсь, что это разрешится само собой.
Кажется, Габриела в гораздо лучшем состоянии, я имею в виду то, что она способна к своему собственному восприятию внешнего мира и к использованию имеющихся у нее возможностей, и это ей нравится.
Она уже не такая застенчивая, но ей очень трудно вступать в контакт с другими детьми, хотя она очень этого хочет и страдает от неудач. Габриела очень страдает от крушения своих иллюзий, потому что возлагает на такие контакты массу надежд.
Она прекрасно ладит со своей сестрой, несмотря на внезапные акты агрессии — иногда вдруг сбивает ее с ног посреди улицы или объявляет, что ей надоела маленькая сестра. За исключением таких случаев, она обращается с ней по-человечески, с сочувственным пониманием, что больше всего радует.
Все еще есть довольно много кажущегося несколько надуманной фантазией: не знаю, насколько она сама в это верит и насколько это представляется законной и действенной защитой против достаточно пытливых родителей*.
Только последние несколько дней она опять не может уснуть, к ней опять приходила черная мама, и она все больше говорит о поездке к доктору Винникотту. Кажется, ее очень беспокоит то, что она отравлена; Габриела съела ягоду, которая, как она утверждает, была отравленной; и говорит нам, как тяжело она заболеет. Она также утверждает, что ее 'б-р-р-р' застряло у нее внутри, хотя не видно никаких признаков страдания от физического запора. Но в течение остального лета все это не проявлялось. Для Габриелы очень много значит то, что у нее есть Ваш номер телефона.
Вы, видимо, очень многое для нее изменили, и в тот момент, когда ее дела, казалось, попали в губительнейший заколдованный круг, Вы сумели вывести их из этого круга. Кажется даже, что Габриела сейчас больше похожа на ту крепкую маленькую девочку, которой была до рождения Сусанны, и таким образом, судя по всему, непрерывность как-то восстановилась'.
