неплохо делали вид, что исключительно заняты своим делом, но моя интуиция визжала, как ужаленная в мягкое место баньши. Ну, почему я не послушалась Ласснира?
Глава 6
Я очень органично вписалась в дизайн местной помойки, куда меня за шкирку притащили эти два жутких типа. Задушевных бесед ребятки вести не собирались и сразу разъяснили, что к чему.
— Закричишь — умрешь, — спокойно без нажима предупредил шатен с мутными синими глазами, — И собаку отзови, мы не шутим.
— Матя, отойди, — почти шепотом приказала рычащему зверю.
Будьте уверены, я не забыла, что Лохматик вовсе не обычная собака, только страх немного тормозит слаженную мозговую деятельность, и на вопрос «Что делать?», выдает какую-то абру-кадабру. А для ее расшифровки нужно время. В случае с драконом страх был серьезно притуплен удивлением. Теперь все иначе.
— Отдай нам сундук, и мы разойдемся полюбовно.
— Я уже говорила, Станиславу, — дрожащим голосом пролепетала я, — у меня его нет.
— Станислав? — переглянулись парни.
— Это наверно тот хмырек в ресторане, — наконец сообразил бритоголовый в темных очках.
— Мы не знаем никакого Станислава, — объяснили мне как самой непонятливой, — Ему тоже нужен сундук?
— Похоже, что да.
Я ссутулилась и вжала голову в плечи, когда ребятки окружили с двух сторон.
— Разберемся, — кивнул шатен, — Так, где сундук?
— На почте, наверное, — привычно соврала им.
— Тогда идем на почту.
— Но уже поздно, — пискнула я.
— Куда поздно?
— На почту, — тут же уточнила, мысленно взвешивая свои шансы, выходило где-то восемьдесят к двадцати, увы, не в мою пользу, — Отдел доставки уже закрыт. Отпустите меня.
— Зачем?
— Я домой хочу. Меня там ждут.
— Что-то ты юлишь, красавица.
Меня схватили за шиворот и приподняли. Матик издал жуткий утробный звук и бросился на шатена.
— Твою ж мать, — взвыл он.
Бритоголовый дернул так, что я захрипела, придушенная воротом собственной куртки. Меня как котенка отшвырнули назад. Я ударилась о контейнер и застонала, но сознание не потеряла. Это у меня никогда толком не получалось. В отличие от подруги, которая легко могла грохнуться в обморок, даже не напрягаясь. Достаточно было просто показать лягушку (в террариуме), и она уже лежала плашмя. Этакая фобия на грани идиотизма. Но сегодня я ей позавидовала.
А между тем Лохматик менялся на глазах у обозленных братков, и лица их вытягивались, выражая крайнее недоумение и легкую озабоченность. Горгулья значительно увеличилась в размерах, расправила крылья, ощерилась, и, щелкнув хвостом с двадцатисантиметровым шипом, издала столь пронзительный то ли вой, то ли визг, что я поспешила зажать уши. Они мне еще пригодятся.
Оглушенные братки не сразу оклемались и Матик, рассудил, что начнет первым. Брюнет с ужасом наблюдал, как смыкаются громадные челюсти на его руке, которой он успел прикрыть лицо.
Бритоголовый выхватил пистолет и стал стрелять почти в упор, но шкура Лохматика оказалась прочнее бронежилета, так что он даже не почесался. Израсходовав всю обойму, тип что-то осознал, и обернулся. Его взгляд остановился на моей скромной персоне. Ой, как не хорошо.
— Останови это чудовище, — рявкнул он, подбегая и хватая за волосы, — Или я сверну тебе шею.
— Не надо, — всхлипнула я, стоя едва ли ни на носочках.
Я лихорадочно соображала, что же мне делать. Что делать? Отозвать Матика и спасти этого типа, или не отзывать, и умереть от руки другого мерзавца. А что я могу? Спортом не занималась, в клубах единоборств не состояла, тяжести не таскала… Я обычная слабая женщина. Меня саму бы кто спас.
— Отзови его, — яростно тряхнули меня.
— Матик. Матя, — но голос осип и предательски дрожал.
Горгулья просто не слышала, занятая своим противником, который как оказалось, не лыком был шит, вывернулся, врезав Лохматику по морде. Но горгулья только презрительно повела хвостом.
— СЕЙЧАС ЖЕ!
Я повисла на собственных волосах. Больно-то как. Слезы брызнули из глаз. «Спасите, кто-нибудь! Спасите…. умоляю! Ласснир!» — закричала я про себя, до крови закусив губу.
— И что это ты делаешь с моей хозяйкой, мальчик, — раздался за спиной леденящий душу голос, заставивший всех присутствующих замереть.
Меня окатили мощные волны всепоглощающей ярости. Бритоголовый обернулся, и его пальцы разжались. Я ойкнула, шлепаясь на свою многострадальную, но сразу вскинула голову, чтобы увидеть, как мерзавец, приподнятый над землей одной рукой за шею, даже не сопротивляется, с животным ужасом смотря в глаза разъяренному дракону.
— Ласснир, — выдохнула я.
— Могла бы и раньше позвать, — не отводя рубиновых глаз от бритоголового, — Или тебе нравится, когда тебя избивают?
— Нет, — просипела, поднимаясь, и удерживая тело в вертикальном положении на трясущихся ногах, — Нет, конечно.
— Тогда чего ждала?
— Я, — поморщилась от боли в затылке, — не знала как.
— Разве я тебе не объяснил? — нахмурился Ласснир, отшвыривая типа, как если бы он ничего не весил.
Бритоголовый пролетел весь двор, — а это метров десять, — столкнулся со стеной, и стек по ней бесформенной массой.
— Нет.
— Какое упущение, — глубокомысленно хмыкнул дракон, почесывая голову краем лотка.
Я офонарело вытаращилась на собачий туалет, не обратив внимания даже на издевательские нотки в его голосе. Зачем он ему понадобился? И вообще, как он здесь оказался? Я про дракона, — с лотком и так понятно.
— В следующий раз, — решил сразу же разъяснить Ласснир, — просто коснись браслета и позови, а не вопи как индарская гарпия, которой отдавили хвост.
— Что?!! — возмутилась я, забывая о своих синяках и ушибах, и озираясь в поисках чего-нибудь не слишком большого, но увесистого.
— Я думал, что оглохну, — не смутился Ласснир, огибая меня по максимально большой траектории, и направляясь к притихшему шатену, — Но об этом позже.
Лохматик внимательно наблюдал за соперником, загораживая единственный путь к отступлению. Кожистые крылья трепетали в предвкушении.
— И, что же, если не секрет, — дракон навис над братком, сверля тяжелым взглядом, от которого хотелось только одного, — не рождаться, — вам понадобилось от этой бестолочи? Предупреждаю, от твоего ответа зависит, убью ли я тебя быстро или буду пытать.
Дракон улыбнулся, демонстрируя ряд острых, как бритва клыков. Шатен нервно взглотнул, оценив умопомрачительный оскал Ласснира. Я тоже почувствовала накатившую дурноту.
