собеседование. — Макс словно торопился избавиться от слов, давивших ему грудь. — И нам позволительно будет вернуться к нашей обычной жизни. Можно мне еще пирожок, Перран?
Нет. Не так скоро! Не сейчас, когда у них все так хорошо складывается… Макс просто чудесный. Великолепный любовник, друг, отец.
К тому же сильный, чувствительный, уравновешенный. Не отказывается хоть сто раз читать Перрану одну и ту же сказку, скакать с ним по коридору, помогает ей обучать мальчика элементарным правилам поведения… А с ней такой нежный и при этом неистовый любовник…
Но если бы дело было только в сексуальном притяжении, ей было бы не так трудно расстаться с ним. Поскольку верным его назвать нельзя, она предпочла бы порвать с ним, чем с кем-то его делить.
Но ведь он был великолепен во всем. Она обожала в нем мужчину, отца. Прислушиваясь к тому, как он говорит по телефону, она поражалась его способности принимать решения, легкости, с какой он вел дела, его прекрасным отношениям с другими финансистами, с клиентами.
И он знал, как сделать ее счастливой. Искренне или нет, но он был именно тем мужчиной, который был ей нужен.
Все, чего она хотела, — это побыть с ним немного дольше. Немного дольше побыть с ним и с детьми.
Она знала, что Фэй и Дэниэль пробудут в заключении еще неделю. Судя по последнему звонку Макса, вряд ли что-то изменится. Поближе узнав Перрана, она понимала, что мальчик будет страдать, если они оставят его с няней.
Да и сама она не сможет этого вынести.
Побледнев при мысли о том, что вскоре расстанется с Максом, она взглянула на него, пытаясь понять, что испытывает он, думая о расставании.
Казалось, он был совершенно равнодушен.
— Ну так что… — ей показалось, что его голос звучал глуше, чем обычно, — ну так что, мне начать все это устраивать?
Она издала какой-то невнятный звук и зажала рот рукой.
— В чем дело? — хрипло спросил он.
— Суп очень горячий! — солгала она.
Он искоса посмотрел на нее, откинулся в кресле и прищурил глаза.
Лора старательно размешивала суп, посолила его, хотя этого и не требовалось. Она еле сдерживалась, чтобы не упасть перед ним на колени и не начать истерично просить его хоть немножко продлить это семейное счастье. Но надо быть разумной. Надо просто постараться убедить Макса, что няня им не нужна.
Лора нахмурилась. Несомненно, она затевает опасную игру. Но это единственный путь к счастью.
Каждая минута с ними была драгоценной, даже если приходилось мыть посуду, уставать, почти не принадлежать себе.
— Ну так что ты скажешь, Лора? — прошептал Макс.
Она подняла голову. И увидела, что он смеется.
Ему все равно! Он толстокожий и не замечает, что она страдает!
— Что тут смешного? Меня беспокоит… меня беспокоят дети. Им и так досталось. Уехала мама, приехала какая-то тетя, тоже уехала, приехали мы, переедем в чужой дом, потом мы уедем, приедет няня… Не очень-то это хорошо для Перрана, Макс! И он так и не заговорил. Как бы новый поворот в его жизни не испортил все то, чего мы с таким трудом добились, — твердо закончила она.
— Не обязательно. Няня тоже может учить его хорошим манерам и вовремя укладывать спать, — возразил он.
— Но, Макс! — У нее упало сердце. Она с испугом посмотрела на него, чувствуя, что ее планы рушатся.
Ясно, что он хочет уехать. Она и дети мало что значат для него. И нельзя его в этом винить. Наверное, ему скучно, ведь он привык повсюду ездить, носить деловые костюмы и быть обласканным опытными секретаршами.
И разве сравнится изысканная еда в дорогих ресторанах с рыбой, чипсами или домашним жарким?
У нее потеплели глаза. Все же Макс мужественно прошел через это, и она обожала его.
— Так что — Макс? — напомнил он.
Его темноволосая голова склонилась над тарелкой. Она не знала, о чем он думает, но, когда Перран стал мочить хлеб в тарелке с супом, он как-то слишком резко одернул его. Потом вдруг наклонился и поцеловал сына в щеку, как бы прося извинения.
Перран улыбнулся и стал есть с изяществом джентльмена на банкете. Лора чуть не прослезилась. Какой славный мальчуган — надо побороться за счастье побыть с ним подольше. За несколько дней им удалось многого добиться. Макс не может не замечать это.
— То, что мы делаем, приносит результаты, — сказала она уверенно. — Чем-то поведение переменилось к лучшему, и ты видишь это. Какая бы ни была замечательная няня, это все равно не то. И кое-кому придется привыкать к ее новым методам. По-моему, сейчас это не совсем желательно. Ты же не можешь не понимать, что любовь — семейная любовь — имеет огромное значение в воспитании детей.
— Да-а-а, — согласился Макс.
Он заколебался! Она радостно сжала его руку в своей.
— Мы можем помочь ему, Макс! Ведь это же чудесно, если он начнет доверять нам и общаться с нами! А пока что он то и дело срывается. Если бы мы могли провести…
— Сколько? — Он посмотрел на нее своими темными как ночь глазами.
Всю жизнь, чуть не сорвалось у нее с языка. Она уже не могла скрыть слезы. Бархатная темнота его глаз притягивала ее, и ей пришлось закусить губу, чтобы не начать просить о невозможном. Дети принадлежат Фэй и Дэниэлю. Что касается Макса… Что ж, он принадлежит другому миру, многим женщинам.
— Я не знаю. — Ну же, рискни, шептал тоненький голосок в ее мозгу. — Неделю? — Видя, что Макс не вскинул в ужасе руки, она осмелела. — Может, две. За это время, я думаю, мы сможем сделать из него нормального мальчика. А может быть, даже помочь Фэй. Если тебе удастся отменить приговор.
— А вот это вряд ли, — Макс пальцем разгладил ее нахмуренные брови. — Что касается Фэй и Дэниэля, я думаю, тут за две недели не справиться. Но в принципе я согласен. — Он улыбнулся при виде ее засиявшего лица. — Но ведь тебя ждет в Лондоне работа.
Лора готова была задушить его в своих объятьях — так она была счастлива.
— Я созвонюсь сегодня с Люком. Уверена, что его сестра согласится еще некоторое время помогать ему. Ее ребенок пошел в школу, и она очень хотела найти работу.
— Две недели — большой срок, когда приходится все время быть вместе. — Он замолчал. — Тяжело будет расставаться, — добавил он тихим голосом.
Она почувствовала приступ боли.
— Но мы ведь будем потом поддерживать связь с детьми, верно? Станем часто навещать их, я могу писать каждую неделю, рассказывать о Фрэде, посылать открытки с изображениями животных, ты же знаешь, как Перран любит животных…
Макс тоже страдал, Лора прекрасно видела это. Он полюбил сына. Это было заметно и когда Перран по утрам прибегал в их спальню, и когда Макс укладывал его спать…
За эти две недели он еще больше привяжется к нему. Может быть, он страшился расставания ничуть не меньше, чем она, и предпочитал уехать сейчас, пока не стало невыносимо больно.
Не слишком ли многого она просит?
— О, Макс, — сказала она, — я такая эгоистка. Я совершенно не думаю о тебе. Если тебе так тяжело…
— Нет, — возразил он. — Да… О, черт, Лора, я знаю только, что никогда в жизни мне не было так хорошо. И ты права, Перрану необходима постоянная забота. Будет очень тяжело расставаться с… детьми.
