- Но только, чтобы не насмерть! - напоминал Борман.
Коммунистов, впрочем, уже не было ни одного - все они живо посжигали свои партбилеты и с южно- корейскими и нацистскими флагами восторженно приветствовали захватчиков. Что касается евреев, то и этих не было тоже, по крайней мере, никто в этом не сознавался.
Случалось, что как только армия 'Центр' выходила из города, в нем действительно начиналась пальба. Это, пользуясь случаем, расстреливали друг друга сами корейцы. Но за что? - было уже совершенно не понятно.
Оккупанты стремительно продвигались все дальше, к сердцу страны Чучхе - Пхеньяну. Бронетранспортеры оставляли глубокие гусеничные следы на свежевспаханной корейской земле.
На головном бронетранспортере ехал Штирлиц. В бинокль он осматривал окрестности и, если видел неподалеку что-нибудь подозрительное, стучал по люку, давая Борману сигнал, пустить туда снарядом. Чтобы затаившиеся в лесочке корейцы разбежались. От взрыва снаряда корейцы улепетывали, как кролики, армия 'Центр' успешно продвигалась все дальше.
Наконец, упарившись в машине, Борман вылез из люка и присел на броню рядом со Штирлицем. Душа Бормана пела и он затянул песню:
- Вставай проклятьем заклейменный...
- Совсем Борман съехал под старость лет! - воскликнул Айсман.
- Ой, простите! - смутился Борман. - Я хотел сказать: Гитлер зольдатен...
И все хором затянули:
- Гитлер зольдатен!
За двадцать семь километров от Пхеньяна в маленькой деревушке армия Штирлица наткнулась на брошенную машину с жень-шеневой водкой.
Эсэсовцы с радостными криками откупоривали бутылки и пили прямо из горла, тут же закусывая находящимися в бутылках корешками жень-шеня.
- Пожалуй, пора делать привал, - решил Штирлиц.
- А то! - согласился Айсман, осматривая добычу. - Вот оно изобилие!
Расположились на постой в сельсовете, эсэсовцы освежевали пойманную на лугах живность и устроили грандиозный шашлык. Лучшие куски принесли Штирлицу.
- Борман, - спросил Штирлиц, откусывая мясо с шампура, - что мы сделаем с Ким Ир Сеном, когда захватим Пхеньян?
- Что за вопрос? Повесим!
- А как же религия? Ведь вам, кришнаитам, никого убивать нельзя?
- Так это не я, это же ты его повесишь! - резонно заметил бывший партайгеноссе.
Эсэсовцы доели шашлыки, допили захваченную водку и завалились спать. Заснул и Штирлиц, уставший после стольких бурных событий.
Ночью северные корейцы под руководством чекиста Пака ползком подобрались к деревушке. Часовых не было, нападения никто не ждал, пьяные захватчики храпели во сне, как младенцы. Корейцы повязали их сетью, погрузили в фургоны и увезли в тюрьму.
Штирлица и Бормана опознал лично товарищ Пак, этих связывать не стали, а бережно перевезли в их гостиничный номер, откуда они сбежали два дня назад.
Штирлиц мог бы запросто проснуться, но ему снился интересный сон, и он хотел его досмотреть. А Борман и не думал, что он спит, поскольку ему снился мавзолей с надписью 'Штирлиц', возле которого Борман нес свою бессонную вахту.
Глава 14
И от корейского народа, в частности!
Штирлиц проснулся на следующий день, ровно после обеда.
В кресле у окна сидел Пак Хен Чхор. Ковыряя в зубах зубочисткой, корейский чекист увлеченно читал речь Великого вождя Президента Ким Ир Сена, которую тот должен был произнести сегодня вечером в честь ликвидации опасного заговора и разгрома немецко-фашистских войск под Пхеньяном. Речь еще не была произнесена, но зато была уже издана и роздана самым преданным корейцам.
Штирлиц проснулся мгновенно, как из ружья. Он свесил ноги и присел на кровати, хмуро взглянув на корейца, потом перевел взгляд на сопящего в соседней кровати Бормана.
- Борман, подъем! - скомандовал русский разведчик. Борман не отвечал. - Борман, ТАНКИ!
- А! Что? Дайте гранату! - встрепенулся Борман и вскочил, как лунатик, не открывая глаз. - Мы где?
- В гостинице, - ответил Пак, откладывая речь и торжественно вставая. - Товарищ Штирлиц и товарищ Борман! От имени корейского правительства, от Великого вождя Президента и победителя фашизма Ким Ир Сена, и от всего корейского народа, в частности, выражаю вам благодарность за раскрытие заговора против идей чучхе!
- А что, заговор уже раскрыли? - спросил Борман, продирая глаза.
- И еще как! И только благодаря вам, русским контрразведчикам! Вы - настоящие профессионалы! Я горд, что работал рядом с вами! Я восхищен! Как удачно вы завлекли заговорщиков в ловушку и напоили их до скотского состояния. Это позволило нам их обезвредить без всяких потерь. Кроме этого, вы выявили, как много еще было скрытых врагов народа у нас в стране! А как вы угнали самолет! Это просто класс! Отличный способ втереться в доверие к заговорщикам! Все наши чекисты были от этого просто в восторге! Мы теперь каждый раз будем так делать!
Штирлиц и Бормана переглянулись.
- Теперь ваши имена будут произноситься в Корее с трепетом, как 'дорогой товарищ Штирлиц' и 'дорогой товарищ Борман'.
- Лучше не надо.
- Ничего, привыкнете. Итак, задание выполнено, вам пора возвращаться в Советский Союз, передайте привет и наилучшие пожелания дорогому товарищу Леониду Ильичу! А вот ваши билеты на самолет.
Пак вытащил из внутреннего кармана пиджака билеты и положил на стол.
- Ваш рейс в 20:00. А до рейса отдохните в номере! Сами понимаете, в стране военное положение, по улицам ходить опасно.
Товарищ Пак, как самый скромный из корейцев, не стал ждать ответных слов благодарности, раскланялся с русскими чекистами и ушел.
Штирлиц встал с кровати и хладнокровно расколотил костылем шкаф, рыча при этом от злости.
- Скоты! - кричал он, обзывая неизвестно кого, то ли эсэсовцев, которые ужрались до свинского состояния, то ли корейцев, которые этим так подло и не по-спортивному воспользовались.
Борман непонимающе повертел головой.
- Нас что, повязали? - спросил он. - А как же Четвертый Рейх?
- А пошел он, этот Рейх! - процедил Штирлиц.
- В общем-то ты прав, - глубокомысленно заметил Борман. - Я помню, и Третий Рейх плохо кончил...
Штирлиц понемногу успокоился, это было заметно по тому, что он перестал бегать по комнате, и присел в кресло.
- Неудобно как-то получилось с ребятами, - сказал он, закурив свой дымный 'Беломор', пачку которого обнаружил на столе. Получается, мы их сюда заманили и предали.
- Ага, получается, - согласился Борман. - Вроде как мы виноваты... Никогда себе не прощу! Надо было мне встать в караул!
- Ладно, не переживай. Я их освобожу, - решил Штирлиц. Захватим еще один самолет, рванем назад в Южную Корею и приготовим новый заговор!
- Отлично! - обрадовался Борман. - А я, пока ты будешь освобождать Айсмана и компанию, хочу сделать что-нибудь неприятное этому Ким Ир Сену.
- Что ты можешь ему сделать?
- Пройдусь по улицам и на каждой стене напишу: 'Ким Ир Сен дурак!'
- Ты умеешь писать по-корейски?
- Нет, а что?
- А по-русски здесь ни одна собака не читает.
