ответный удар, от которого в его голове заиграл вальс 'Амурские волны', а уши оказались возле носа.
Тогда Штирлиц встал в стойку знатного каратиста и решил проучить негодяя по Закону Гор. К сожалению, узбек знал эту стойку и больно ударил Штирлица между ног.
- Ах ты гад! - прошипел Штирлиц и повалился на мостовую. Вот тогда-то он и достал свой черный пистолет, намереваясь пристрелить подлого бандита.
Бандит и на этот раз почему-то оказался проворнее, отобрал у Штирлица оружие, бросил в магазин гранату и спешно уехал, воняя своим мопедом, потому что к месту столкновения подъезжали восемь 'Жигулей' московской полиции.
Охающий от соболезнований, Айсман подбежал к Штирлицу и помог ему встать с тротуара.
- Эта сволочь отняла у меня мой трофейный пистолет, который мне подарил Никита Сергеевич Хрущев, - простонал Штирлиц. - Узнай у этих гадов кто он такой, я его потом прибью.
Айсман подбежал к повязанным рэкетирам и, загнав под ногти одного из них несколько иголок, выяснил, что нападавший узбек был чеченец по имени Джанго Мустафаев, состоявший в команде, так называемого, 'Бородатого'.
Полицейские закидали в грузовик бездыханные трупы и собрали пострадавших в, устроенной Штирлицем, кровавой мясорубке. А Штирлиц в это время получил от директора магазина чек на поллимона и ящик водки 'Рояль' премиальными.
Помахивая свежевыписанным чеком, Штирлиц сел в 'Ниссан' и пристально посмотрел на Айсмана.
- Попомни мои слова, Айсман. Эту сволочь, Джанго Мустафаева, я повешу на тридцать втором телеграфном столбе от Казанского вокзала. Никогда еще Штирлиц не прощал людей, которые отнимали у него большой и черный пистолет!
- Вот гад! - покачал головой Айсман и пообещал: - Если я его увижу первым, я его тоже изуродую.
- В погоню! - распорядился Штирлиц.
Мотор взревел и машина помчалась по следам ускользающего бандита, который пылил где-то в пяти минутах езды на своем мопеде.
- Айсман, поднажми! Сейчас мы его догоним! - распалился Штирлиц, накручивая на руку мотоциклетную цепь.
Айсман притормозил.
- Ты чего?
- Подожди, отлить надо.
- А как же погоня?
- Да Бог с ним! Сам придет, когда жрать станет нечего, мотивировал свою позицию Айсман, выскакивая из машины и устремляясь в кооперативный туалет под названием 'Розочка'.
Штирлиц вздохнул и прикурил 'Беломорину'. Айсман отсутствовал подозрительно долго.
- Ты чего там застрял?
- Сортир - обалдеть! - похвастался Айсман, садясь за руль. Вот нашел, дарю...
Айсман перебросил Штирлицу пистолет 'ТТ', подаренный Никитой Хрущевым.
- Прочитал, видать, дарственную надпись, испугался, вот и выбросил. Ну, куда теперь?
- В ШРУ, - бросил Штирлиц, с улыбкой засовывая пистолет обратно в кобуру. - Спасибо, Айсман!
- Да не за что... Слушай, я недавно такую крутую рекламу видел по телевизору! Значит, на Красную площадь быстро выезжает такой шикарный лимузин, взвизгивают тормоза, из машины выходит дамочка, такая вся из себя, в роскошной норковой шубке, ну, устраивается возле машины... Тут к ней подходит постовой и вежливо так говорит:
'Мадам! Я, конечно, понимаю, что для вас трудно найти местечко, которое было бы под стать вашей шикарной машине и вашей роскошной шубке... Но здесь неподалеку есть одно заведение, которое превзойдет все ваши ожидания!'
Тут дамочка возвращается в салон машины, и тачка стремительно уезжает в указанном направлении. И голос этого придурка за кадром: 'Кооперативный туалет 'Духан!' Самые лучшие туалетные комнаты в этом засранном городе!' Улет, а не реклама, скажи?!
Айсман заразительно заржал, блестя своим единственным глазом. Штирлиц поморщился.
'Ниссан' выехал на проспект и на всех парах помчался к частному агентству ШРУ. Штирлиц снова лежал на заднем сидении, смотря в потолок машины. Ему не нравилось, что он не устоял против обнаглевшего бандита, впрочем, Штирлиц был всего лишь человеком и ничто человечное, в том числе и неудачи, ему не были чужды. Но еще больше Штирлицу не нравилось, что он уже где-то слышал фамилию бандита, да и морда негодяя показалась ему чрезвычайно знакомой.
Штирлиц напрягся и стал копаться в своем прошлом.
Воспоминания Штирлица переносят нас на несколько лет назад, отчего текст истории становится еще более запутанным, зато потом все станет окончательно понятным.
ГЛАВА 3
МОРАЛЬНОЕ ОПУСТОШЕНИЕ
Плохо быть больным, старым и никому не нужным. Хорошо быть богатым, уважаемым и здоровым. Кто спорит?
Штирлиц поднялся с кресла и встал на колени, чтобы заглянуть под диван. Где-то должна была оставаться бутылка водки, на полстакана должно хватить. Штирлиц пошарил рукой под диваном, но кроме пыли и прошлогодних окаменевших носков ничего не нашел.
'Да, ситуация, - подумал отставной разведчик. - И что теперь прикажете делать? На паперть идти или на панели лежать?'
Кряхтя, Штирлиц поднялся и, покачиваясь, прошел на кухню. Чистой посуды оставалось все меньше и меньше, так что приходилось есть постоянно из грязных тарелок. Он открыл холодильник и зачарованно уставился в его зловонную пустоту. Последняя банка тушенки, которую он специально оставил к празднику 7 Ноября, стояла пустой и старательно облизанной.
'Не иначе, как провалы в памяти, - посетовал Штирлиц. - Видимо, встал я еще ночью и во сне выпил водку и закусил тушенкой... Но почему тогда я голоден и у меня нет похмелья?'
Штирлиц недвусмысленно выругался. Слова, сказанные им, так и остались в его комнате, не вызвав ни у кого никакого протеста или ассоциаций: Штирлиц был одинок, и никому не нужен. Вдобавок к этому, он был стар и в плохом настроении. В этот момент в дверь несколько раз позвонили.
'Может быть, сосед? - предположил Штирлиц. - А что если он даст мне взаймы, а еще лучше просто так? Тогда я назову его хорошим человеком...'
Опираясь на свой легендарный костыль, Штирлиц прошел в захламленную прихожую и осторожно открыл дверь. На него смотрели два раскормленных мордоворота. Один - кавказец, со жгучими черными глазами; другой - белобрысый, глаза чистые, как слеза самогона. У обоих руки засунуты в карманы.
- Исаев?
- Ну.
- Дело есть.
- Проходите.
Штирлиц впустил двоих в свою квартиру, прицениваясь, не агенты ли это какой-нибудь иностранной державы пришли отомстить ему за проведенную в молодости подрывную акцию?
- Мустафаев, - с сильным акцентом представился первый, не протягивая, впрочем, руку. - А это мой помощник Зайчик. Мы из Пенсионного Фонда.
- Не может быть!
- Может. Товарищ Исаев, с вами произошла чудовищная ошибка. Вы какую пенсию сейчас получаете?
- Сто десять рублей...
- Ну так вот. Вам надо проехать с нами и сделать перерасчет. Вам будет положено пятьсот тридцать два рублика и тринадцать копеек, - порадовал Штирлица товарищ Мустафаев.
- А тринадцать-то копеек за что?
- За выслугу лет, за участие в Великой Отечественной войне... Вы ведь участвовали?
Штирлиц широко улыбнулся.
- Ну ты, парень, спросил! Да я, как никто другой, поучаствовал! Если бы не я, война до сих пор бы продолжалась и вся страна сидела бы на голодном пайке...
- Вот видите, Исаев, - Мустафаев почесал жирный подбородок, так что теперь правда восторжествовала
