певец сообщал, что едет «за туманом, за мечтами и за запахом тайги». Так вот этого чудака не поняли бы ни британцы, ни немцы, ни всякие разные шведы.
Западники знают, что надо работать, а не гоняться за влажными атмосферными явлениям!
Европейцы уверены, что надо делать деньги!
Они, дураки, считают, что в деньгах счастье…
Студент Герман Мамочкин тоже был чудаком и мечтателем. Поступив в педагогический институт, он стал считать себя русским интеллигентом, который всю жизнь будет трудиться для народа и «сеять разумное, доброе и вечное».
Гера даже стал носить тонкие круглые очки и отпустил бородку. И так же, как Чехов, он работал над собой и «по капле выдавливал из себя раба».
Три года назад Герман Юрьевич окончил ВУЗ и стал педагогом с красным дипломом.
Сейчас после окончания института нет никаких распределений.
Сейчас свобода, и поэтому никто не собирается преподавать в сельских школах.
А вот молодой учитель истории Мамочкин нашел подмосковный поселок Власюки. Рядом было романтическое место, о котором Гера слышал еще в детстве — «Звенигород не пригород, а город небольшой».
В этих самых Власюках была школа, но добрые люди намекнули, что она дышит на ладан. И возродить ее может только чудо.
Именно поэтому учитель Мамочкин поехал возрождать деревню. Раз он русский интеллигент, то должен просвещать народ, а не нефтью торговать!
Торгашей в России и так много…
За три года Мамочкину удалось много сделать. Школу не закрыли, а слегка отремонтировали. Приняли на работу двух учителей из ближнего зарубежья и физкультурника — бывшего капитана второго ранга.
Герман создал при школе что-то вроде клуба с библиотекой, одним компьютером и с субботними лекциями, которые читал он сам.
А еще он организовал группу по защите природы. Что-то вроде ячейки «Гринпис». В нее входило всего три человека — сам Гера, физкультурник и медсестра Ирочка Забелина, помощница местного фельдшера.
Она приехала из Сибири и появилась во Власюках всего три месяца назад. И Герман сразу понял, что про Ирочку нельзя говорить без радостных эмоций. Он считал ее идеалом доброты, красоты и женственности.
Любовь слепа! Мамочкин не замечал, что у медсестры много недостатков. У нее слишком крупные веснушки, она слишком капризна и, самое неприятное — она любит программу «Кривое зеркало».
За три месяца знакомства их отношения заметно продвинулись. Они стали гулять при луне вдоль пустынных берегов речки Кривуши. Последний месяц они ходили обнявшись, тесно прижимаясь друг к другу.
Неделю назад Герман попытался нежно поцеловать Ирочку в щеку. А она развернулась, подставляя губы.
От испуга Гера промахнулся и поцелуй пришелся в шею, куда-то под левое ухо. Но это было восхитительно!
После этого весь остаток ночи Мамочкин терзался, уверяя себя, что, как честный человек, он обязан жениться. Надо только решить, делать ли предложение сразу или подождать еще месяц?
А вчера произошло событие, которое ускорило развязку.
Ночью на деревянном мосту через Кривушу Ира Забелина подвернула ногу. Герман удержал ее, обнимая за талию и за плечи. И тогда медсестра развернула робкого учителя, прижала его к перилам и стала жадно целовать.
Понятно, что у Мамочкина голова пошла кругом. Только через минуту он начал отвечать, а потом и вообще осмелел. Он прошептал ей про любовь…
Это была пятница.
А когда в два часа ночи Герман проводил Ирину до ее дома, они договорились, что в субботу пойдут в дальний лес за речкой Кривушей. И пойдут не за грибами-ягодами, а на пикник с ночевкой.
Русский интеллигент Мамочкин уже на крыльце в самый последний момент сделал намек на предложение. Он сообщил Ирине, что возьмет с собой только одну палатку.
— Ты не против, Ирочка? Я понимаю, что это неудобно, но нам придется спать вместе. Согласна?
— Я-то согласна, Гера. Но боюсь, что ты опять испугаешься.
— Нет, любимая! С тобой я не боюсь ничего. Теперь мы всю жизнь будем спать в одной палатке…
Встреча группы «Народных мстителей» была срочной и чрезвычайной.
Свое тайное общество все четверо воспринимали, как шутку, как детскую игру в скаутов, в «Зарницу» или в «Тимуровцев».
Но вот вопросы, которые собирались решать «Мстители», были вполне серьезны.
Они и подумать не могли, что микрофоны, поставленные ими в кабинете у Владимира Трощенко, принесут столько информации. Понятно, что директор химичил, уходил от налогов, брал и давал взятки. Но чтоб такое? Никто не ожидал!
Речь шла не о мошенничестве или жульничестве. На кону стояло преступление века! Двести бочек могли отравить все водохранилища на Запад от Москвы.
Как-то само собой считалось, что Вадим Дунаев главный в квартете мстителей. Именно он включил запись разговора Трощенко и Бориса Годунова. И именно он начал обсуждение темы.
— Значит так! Эту запись мы сделали незаконно. Ее нельзя использовать, как доказательство. Иначе мы сядем, а Трощенко выкрутится! Я прав?
— Да, Вадим.
— Получается, что нам нужны веские улики. Такие доказательства, которые можно предъявит следствию. Верно?
— Верно, Вадим!
— Но действовать надо срочно. Иначе этот буржуй перетравим массу людей. Точно?
— Точно, Вадим!
— Доказательства мы можем получить только возле Звенигорода. Мы даже знаем точное место, куда приедут бочки. Это село Власюки. Именно возле него фирма «Пикник» строит коттеджи. Я не ошибаюсь?
— Все так, Вадим!
— Значит так, мы с гражданкой Дунаевой завтра едем в эти самые Власюки. Под видом туристов. Ты согласна, Светка?
— Согласна.
— Так! Наша дорогая Лифанова, как журналистка, ищет материалы по городу Знаменску, по заводу «Клинвуд» и, понятно, по фирме Бориса Годунова. Это для будущей статьи пригодится. Хорошо, Лера?
— Хорошо.
— А Михаил Лифанов обсуждает вопрос с Максом. Это теперь наш человек! Он трепаться не будет. Верно, Миша?
— Точно! Максим Квасов, хоть и лейтенант полиции, но человек правильный. Подстрахует в нужный момент…
Они решили, что выйдут из Власюков поодиночке.
Понятно, что их особые отношения перестали быть секретом в селе. Но одно дело, когда молодежь
