пистолет хвататься.
Далее — актер убит профессионально, с контрольным выстрелом. А все сотрудники фирмы «Пикник», которых удалось найти и опросить лейтенанту Квасову, говорили, что их шеф — человек добродушный и спокойный. Более того, все отмечали Годунова, как отличного семьянина.
Очень много нестыковок…
Максим Квасов снял с подозреваемого наручники и предложил кофе.
Майор Матвиенко начал допрос, как дружескую беседу. Как разговор двух приятелей о досадном и глупом происшествии.
— Что случилось, Борис Иванович? Никто не верит, что вы хотели убить артиста.
— Я хотел, товарищ следователь, но не успел! Его убил другой. Тот, за которым я гнался. Он успел сесть в «Форд», а я пробил ему шины.
— «Форд» мы нашли. Эту машину угнали в Лужниках за час до убийства. Угонщик сбежал. Но стреляли-то в него вы!
— Да, я стрелял. Потому, что он киллер.
— Допустим. Но вы, Борис Иванович, сами сказали, что хотели убить Барыкина. Почему? Чем вам артист так насолил?
— Это долгая история, товарищ следователь. Сначала ко мне в офис пришла Тамара. Это было две недели назад.
— Борис Иванович, все равно мне придется писать протокол. Вы уж сразу назовите фамилию этой Тамары.
— Не знаю! Но она такая чернявая, пухленькая и чертики в глазах. Очень соблазнительная женщина. Когда она пригласила меня домой, я просто разрывался, как осел. И жену обидеть нехорошо, и такое пропустить невозможно.
— И вы поехали к ней домой?
— Каюсь, товарищ следователь. Я поехал!
— Я попрошу адрес этой Тамары.
— Не знаю! В такси она меня так целовала, что я всякую ориентировку потерял.
— Это понятно, гражданин Годунов. Но причем здесь артист Барыкин.
— Он главный в этой комедии! Я все подробно расскажу. Мы с Тамарой были в постели, и в самый разгар входит ее муж! И кто бы вы думали?
— Кто?
— Артур Барыкин! Ну, мы, конечно, в полной панике. А актер идет на меня со скалкой. Тут Тамара сует мне в руку пистолет…
— Это тот, который у вас изъяли?
— Да нет, товарищ следователь! Сегодня был «ТТ» с глушителем. А тогда маленький «Вальтер». Так вот — Барыкин идет на меня с дубиной, а я машинально стреляю ему в грудь. Три раза!
— Убили?
— Убил! Вернее, я тогда думал, что убил, а он комедию ломал. Сегодня смотрю у дочки фото — Артур жив и в театре играет.
— И вы, Борис Иванович, сразу поехали в «Три тополя»?
— Сразу поехал! Думал узнать, почему он так со мной поступил! Я врываюсь в его артистическую, а там уже киллер стоит.
— Значит, что стреляли в артиста не вы, а он?
— Он, товарищ следователь! Сначала киллер выстрелил в Артуру в грудь. Затем произвел контрольный в голову. А потом стер отпечатки и передал ствол мне.
— Так сразу и передал?
— Нет, не сразу! Он сначала ударил меня рукояткой в лоб. Вот смотрите — под волосами шишка. До сих пор больно…
Майор встал и начал ходить по кабинету. Затем, приняв решение, он подозвал Максима Квасова.
— Значит так, лейтенант. Разговор закончен. Надевай на него наручники и вызывай конвой.
— Правильно, Петр Петрович! Этот Борис Годунов под психа косит. Точно, как тот юродивый, у которого ребята копейку украли.
— Да, он почти Василий Блаженный. Но вот косит он под дурака, или он натуральный псих — пусть завтра медики разбираются.
— Не разберутся! Он такую историю придумал, что у любого шизика мозги набекрень пойдут…
Опасность была реальной!
Вадим Дунаев решил вывозить Иру Забелину на трех машинах.
В полночь он позвонил Мише Лифанову и долго объяснял обстановку. Он убеждал, что свидетелей такого уровня непременно убивают. Поэтому надо просить лейтенанта Квасова обеспечить защиту.
И если Максим хочет стать старшим лейтенантом, то он сделает все, как надо…
Лифанов позвонил в час ночи и сообщил, что они с Квасовым приедут в девять утра.
Гостевой домик был слишком мал, чтоб удобно разместить там четверых человек. Поэтому Дунаевы, проводя свой медовый месяц, остались на месте. А подруги пошли в большую избу.
Предварительно были закрыты ставни на всех окнах и наглухо заперты двери. Две перины перенесли на чердак и подтянули наверх лестницу.
Кроме того, девушки получили от Вадима строгое указание — без его команды из дома ни шагу. Ни в огород, ни в сортир, ни в баню!
Около девяти утра Дунаевых разбудил истошный женский визг. Две подруги красиво выли и орали на разные лады.
Вадим наскоро оделся и выбежал во двор. Светлана осталась на месте, дозваниваясь до Лифанова или Максима Квасова.
Дунаеву приходилось спешить, поскольку панические крики с чердака усиливались.
Внешне со стороны палисадника все было в порядке. Центральная дверь в доме и ставни были заперты наглухо.
И боковые ставни были заперты.
Стало ясно, что злодей проник там, где была пристройка к дому. Из просторного чулана на кухню вела обычная дверь с легким внутренним засовом. Тут просто, как в сказке — надави, деточка, плечом, дверка и откроется…
Приходилось идти быстро, но осторожно. Если внутри вчерашний стрелок, то с пулей не поспоришь!
Начиная с чулана, Вадик не шел во весь рост, шурша половицами, а быстро по-пластунски полз вперед.
Дверь в кухню была взломана! И можно было порадоваться, что версия подтвердилась. Тут было не до радости!
Дикие вопли с чердака заглушали все другие звуки. Но Дунаев смог расслышать глухие удары, идущие сверху, деревянные скрипы и противный скрежет.
Заглянув в гостиную, где сбоку наверху был люк на чердак, он увидел любопытную картину…
Последние сутки Дробышев работал, как робот. Получив приказ найти и уничтожить свидетельницу, он рыскал по окрестностям Власюков и проводил разведку в самом селе.
Сам Сойкин тем временем вызывал экскаваторы и бульдозеры, засыпал котлован, засевал по торфу газон и расставлял по участку бытовки…
